– Так не всем же классом, не собрание какое-то. Это типа вообще случайно получилось, типа в раздевалке нас было много, а ты уже ушел, и вот мы и говорили. А чего ты сам, что ли, не стал бы обсуждать, да?

– Ты так и не сказал, как тебя зовут.

– А, так я же фамилию свою сказал вроде, когда тебе говорил про погонялово.

– Не сказал. Синяков, что ли?

– Не, такая не существует, наверное. Синюгин Боря. Твоя фамилия Нещадный, странно как звучит, типа как Горький.

– Нещадимов, она не похожа на писательскую.

– А почему не похожа, мог бы быть такой Григорий Нещадимов, поэт, значит, какой-нибудь. У меня сестра поэзию любит, все читает, учит стихи наизусть. Мамка говорит математику подтягивать, она девятый класс заканчивает, скоро поступать, а та хочет только всякую лирику сочинять. А ты не боишься гепатитом заразиться?

Бычок давно догорел, но я все еще сжимал в пальцах, приподняв руку, будто собираясь кинуться им в Борю. Но пока не хотелось этого делать: несмотря на свою говорливость, он мне скорее понравился.

– Через сигарету не заразишься. Тем более она с фильтром.

Я знал, что фильтр не имеет никакого отношения к тому, может ли сигарета стать разносчиком инфекции или нет, скорее мне хотелось проверить его.

– Думаешь, нормально? У моего деда и дяди просто гепатит был, правда, из-за того, что они много пили.

Он взял еще один бычок с земли, который не попал мне в руку. Я по-настоящему, по-взрослому поднес зажигалку к его сигарете и от того же огня поджег себе новый.

– Это что, «Зиппо»? Охренеть, откуда у тебя? У нас машина есть, можно будет бензином наполнять.

– А мне мой папа подарил. Сказал, уже можно, – моя ложь вышла как-то само собой, и я приготовил себя к тому, что теперь мне придется придумывать своего отца. Тем более мне казалось, что было бы здорово, если бы у меня оказался папа, который бы считал меня уже достаточно взрослым. Боря явно впечатлился.

– Ладно, пойдем ко мне, у меня брат сейчас на работе, а потом просмотр будет устраивать, так что вернется поздно и пьяный, может не заметить пропажу пачки.

Мы докурили до фильтров и двинулись в сторону его дома. Оказалось, что это был не его подъезд, он намеренно шел ко мне. Когда мы уже прошли поворот к моему дому, я вдруг понял, что не планировал дружить с одноклассниками, но раз это само собой выходило, я решил ничего не менять.

– А что это еще за просмотр, на который пойдет твой брат? Это далеко?

– Не, у них тут сквот на краю города. Короче, у моего брата, его Дима зовут, свое дело есть. Они типа копили деньги с друзьями, скинулись и купили видеомагнитофон, прикинь. И они по вечерам показывают за деньги фильмы по кассетам, соответственно, подбухивают под кино и с девочками общаются. Но это не всегда, иногда даже у них все цивильно проходит, смотря кого приведут. Сам он комса, но это он чтобы на работе легче было, а то он на наш завод пашет. Но никто его не палит, да, всем кино нравится.

В Василевске я часто рассматривал кассеты в магазине электроники, поэтому я теперь окончательно не жалел, что пошел.

– И ты тоже смотрел фильмы по кассетам?

– В их гадюшник он меня не пускает, но как-то Дима принес магнитофон к нам. Обычно он хранится у его друга, но тот уезжал куда-то на пару дней, а видак, как ты понимаешь, стремно оставлять в квартире с престарелыми родителями, поэтому Дима взял подержать его у нас. И тогда он показывал фильмы мне и нашим сестрам, похвастаться хотел, видать. Он вообще помешался на магнитофоне, ездит в город, все ищет новые кассеты. Он столько денег в них вгрохал, и я теперь не уверен, что просмотры их окупают. А может, и есть выгода, не знаю.

– А чего, у тебя и брат и сестры есть?

– Два брата и две сестры, нас всего пятеро. Хотя Даша говорит, что у нее был брат-близнец, погибший типа в роддоме, но я думаю, она врет, чтобы казаться загадочнее. Значит, Дима, ему девятнадцать, это который с видеомагнитофоном, он все обещает съехать от нас, но не делает, хотя часто ночует у друзей. Мы с ним в одной комнате живем, еще там Ваня, но ему семь, он самый младший у нас, только в первый класс пошел. С ним я нормально общаюсь, он резвый такой, но на место можно поставить. И две сестры, Даша, ей пятнадцать, она должна школу закончить в этом году, но думает пойти в десятый класс, она дура, конечно, немного. И Наташа, ей девять лет, она картавит жутко капец, может, у нее что-то неправильно с зубами, не знаю, только она картавит. А, ну и мама с папой, они оба тоже на заводе работают.

Боря жил в таком же девятиэтажном здании, как я, и тоже на седьмом этаже, только в другой стороне. Квартира у него была трехкомнатная, но не очень большая. В прихожей нас встретила собака, спаниель с черными ушами и каким-то обалделым взглядом, будто бы она впервые попала в эту квартиру.

– Привет-привет, Сабина, соскучилась, моя девочка. Это Гриша, не сожри его, – Боря стал гладить ее по висячим ушам и хлопать по спине. Собака была суетливой и будто несчастной, поэтому мне не показалось, что она может меня сожрать.

Из комнаты к нам вылетела девочка на несколько лет старше нас в черных леггинсах, которые блестели на ней, как шкурка тюленя.

– Борис! Это почему я отводила Ваню в бассейн после школы?! Это ты сегодня должен был его вести! У меня сочинение на завтра!

– Да у тебя все каникулы были, чтобы написать это сочинение, я, что ли, виноват, что ты его сегодня пишешь, а?

– Все каникулы я книгу читала, чтобы его написать!

С кухни с чашкой в руках вышла еще одна девочка, похожая на свою сестру, у них у обеих свисали черные пушистые волосы и длинные носы, только вторая была значительно младше.

– А я слышала, как мама сказала Даше вести Ваню, так что и правильно, что он не повел! – девочка действительно ужасно картавила, видимо, это была Наташа.

– Вот! Слышала, да?! Я вот тоже это с утра слышал, тебе она сказала, так что нечего гундеть!

– Обалдела, что ли?! – взвизгнула Даша, – Я тебе с математикой помогала перед Новым годом, а ты теперь не на моей стороне?

– А как ты ей помогала, если у тебя у самой тройка и по алгебре, и по геометрии, а?

– Я просто слышала, вот и говорю!

– Страна тебе этого не забудет!

Борис взял чашку из рук Наташи и сделал большой глоток. Ее глаза округлились, и она принялась отбирать ее у него обратно, но тот без боя вернул тару уже пустой.

– Проболел половину каникул, а теперь пьешь из кружки Наташи, обалдел совсем! – Даша вступила в новый бой.

– Я вообще все маме расскажу! И то, что ты Ваньку не отвел, тоже!

– Так сама же говорила, что слышала, что это Даха должна была вести!

– Еще раз так меня назовешь, и полжизни по врачам будешь ходить!

Никто из них совершенно не обращал на меня внимания. Я не почувствовал себя лишним, мне нравилось смотреть за этим спектаклем, хотя и чудилось, что и я мог запросто стать его участником. Но я решил попробовать прервать их.

– Привет, меня Гриша зовут, я одноклассник его.

– А, да, это мой друг.

Только тогда обе девочки сфокусировали на мне взгляд. Даша глянула на мою левую щеку и отвернулась, а Наташа посмотрела мне ровно в глаза.

– Добрый совет тебе, Гриша: найди себе другого друга, – сказала Даша и ушла обратно в комнату.

– А я только чай грела, там чайник горячий, налей себе, – голос Наташи снова смягчился, видимо, она росла меньшей стервой, чем старшая сестра, и если бы Борис не атаковал ее кружку, она бы продолжала бы быть милой.

– Отличненько! А теперь иди в комнату, уроки делай или в куклы играй, не знаю, чем ты там занимаешься.

– Я не играю в куклы, – авторитетно заявила Наташа и ушла вслед за Дашей.

Мы налили себе чай в когда-то белые кружки, керамика которых со временем приняла сероватый оттенок, и пошли в его комнату. Собака заметалась по коридору между дверьми и в итоге зашла вместе с нами.

Все кровати были завалены вещами, но по стопкам учебников на тумбочке я понял, какая принадлежала кому. Боря стал рыться в карманах одежды на чужой кровати и вытащил из джинсов пачку сигарет.