– Сколько тебе было, когда тебя забрали Ищейки?

– Десять.

– В грамоте сказано, что ты отлично перенесла вживление. Твоё тело совсем не отторгает ротсин?

– Нет.

Ладонь машинально тянется к кристаллу в груди. У некоторых Проводников случаются проблемы с ротсином, шрам может кровоточить, гноиться, иногда происходит частичная потеря способностей, и души никак не реагируют, когда их пытаются забрать. С Эри такого никогда не было. Единственное, что она чувствует – неторопливый ритм искусственного сердца, кристалла, который навечно связал её с Хетанити.

Палец хочет коснуться шрама, но упирается в ткань блузки. Эри встречается глазами с Джеро.

– Это очень хорошо, – дежурно произносит он и опускает взгляд на грамоту. Ручка, всё время крутившаяся в его пальцах, замирает. – Существенным минусом для меня является твоё незнание языка. Тебе будет сложно адаптироваться в новой стране, даже если ты по итогу захочешь пойти к кому-нибудь другому, там возникнет тот же вопрос. Тебе нужно выучить язык. Не все здесь способны изъясняться на всеобщем, не говоря уже о диалектах того места, откуда ты приехала.

– Я понимаю, – говорит Эри.

Не такое большое требование, если её действительно готовы принять.

– Сколько тебе потребуется времени, чтобы выучить айгоцу?

– Месяц… – Эри хмурится. – Два?

Джеро вздыхает и кладёт ручку рядом с грамотой.

– Я найму тебе на первое время учителей, но дальше сама. Я не могу брать на себя риск оплачивать расходы новичков. Сама понимаешь. В Дотаге хорошо относятся к чужеземцам, но только если они готовы уважать нашу культуру и по возможности погружаться в неё.

– Я вполне готова открыть для себя новый мир, – улыбается девушка.

– Дотага впечатлит тебя, я уверен, – Джеро возвращает лицу маску радушия и что-то черкает в грамоте. – Итак, ты готова сменить своё привычное оружие на меч?

III

Она в который раз задумывается о том, что уехать на Восток было плохой идеей.

Дело совсем не в страхе перед предстоящими событиями. Всё дело в Виене.

Он из тех мужчин, которые уверяют, что они хорошие парни. Но ты подсознательно не веришь в это дерьмо. Ты понимаешь, что за милой улыбкой и тихим голосом скрывается монстр.

Отравленный тьмой, испорченный гнусным образом жизни, в которой находится место лишь для развлечений. Как ни парадоксально, это её и потянуло к нему. Быть с ним – намеренно шагать по шаткому мостику над пропастью, рискуя провалиться в пучину боли и коварства. Ей нравилось это чувство до поры до времени. Она не уверена, что перестало нравиться.

Она просто мазохистка.

Он изменил ей через три дня после того, как она призналась ему в своих чувствах.

Открыла дьяволу своё сердце, а он сожрал его и выплюнул останки.

Он возвращался. Она принимала его. И так каждый раз. Бесконечный цикл жизни и смерти их нелепого романа.

Ничего ей так не хотелось сегодня, как уйти в пустоту шумных улиц Дотаги, оставляя его позади, растирая в пыль все воспоминания о нём. Она ведь правда пытается.

Она правда мечтает вырваться из этого кошмара.

Пару минут спустя Эри осознаёт, что хочет вернуться. Есть ли в их истории конец?

Мотылёк летит на огонь не потому, что хочет сгореть. Он жаждет тепла и света, что оказываются убийственны для его хрупкого тельца.

Домой Эри попадает после наступления темноты. Неоновые огни бьют по глазам. Поблизости грохочет поезд. Переулки такие тесные, что первое время стены домов, обклеенные рекламными плакатами, давили на Эри. Со временем она привыкла к этому.

Потихоньку ночная жизнь вползает в трущобы Дотаги, охватывая перенаселённые квартиры и общежития. Люди высыпают наружу, трещат как насекомые, разят десятками запахов. Эри пробирается вперёд. Улицы, больше напоминающие тёмные коридоры, заполнены мастерскими, аптеками и лавочками торговцев. Как же ей было поначалу тяжело в этом хаосе.

Минуя людской поток, Эри сворачивает с тесного коридора магазинов в просторный переулок, к дому Джеро. Поезд шумит громче. Ароматный пар, поднимающийся над кастрюлями с уличной едой, летит наверх, создавая белую завесу. Дальше четвёртого этажа ничего не видно. Но и без пара ночное небо не разглядеть – между домами протянуты верёвки с бельём, напитывающимся запахом жареной рыбы. Это и причина, почему некоторые жители Дотаги так обильно поливают себя духами.

Дом Джеро находился недалеко от её, поэтому Эри могла забегать к нему время от времени. Вернее, к его жене. То была просьба Джеро. Он уговорил её снять квартиру рядом с ним, чтобы он мог помочь ей прижиться в новом для неё мире, но и попросил ответной помощи. У Джеро было много работы, и это не позволяло ему ухаживать за супругой.

Карин. Так её зовут. Консьерж пропускает Эри без всяких вопросов, она взлетает по узкой лестнице на второй этаж и стучит в зелёную дверь.

Эри нравится навещать Карин. Странно, но эти визиты, длящиеся не более нескольких минут, заполняют пустоту у неё внутри, возникшую много лет назад, после того, как её забрали у отца. Эри приносит ей лекарства, когда Джеро задерживается по делам клана. Этим могут заниматься и сиделки, которых он периодически нанимает, но Карин приятно видеть заботу со стороны Эри, нежели чем будничные обязанности едва знакомых женщин.

Зелёная дверь распахивается, и на пороге стоит босой мальчик с глазами Джеро.

Эри улыбается. Мальчик сонно трёт пухлые щёки.

– А где папа?

– Он не придёт сегодня.

Проснувшись окончательно, он пропускает её в квартиру. Когда дверь закрывается, становится совсем тихо. Внешний мир отрезан руками ребёнка, навалившегося на тяжёлую дверь.

Прихожая утопает в темноте. Рядом с большим зеркалом развешаны веточки падуба, ещё одну такую Эри заметила на самой двери снаружи – экономка Джеро крайне боязливая и суеверная женщина, украсившая дом всеми возможными предметами, способными отпугнуть нечисть. На самом деле падуб отгоняет злых духов и парочку существ. Он не приятен и демонам, особенно если его поджечь. Впрочем, этого недостаточно. Тот, кто захочет, сумеет войти в дом, и его не остановят даже целые заросли падуба. Однако воротить его от магии дерева будет, это факт. Эри наблюдала однажды, как позеленело лицо Виена, когда она додумалась потыкать в него этой самой веткой, которую ей всучила экономка.

– Мичи, – Эри опускает взгляд вниз, на мальчика. – Где взрослые?

– Тётушка Кин пошла за рыбой.

– А твоя мама?

– Она спит.

Эри смотрит на приоткрытую дверь спальни. Из щёлки льётся приглушённый свет ночника.

– Не будем её будить, – произносит Эри и садится на корточки рядом с мальчиком. – Вот. Передай маме, что я заходила, ладно?

Мичи берёт пакет с лекарствами. Девушка поправляет съехавшую с детского плечика пижаму.

– Эри?

– Да?

Взгляд мальчика оживает.

– А правда, что ты, как мой папа, жила в Зеркальном Доме?

– Доме Зеркал, это правда, – отвечает Эри.

– И на Западе такие есть?

– Конечно.

– А зачем там зеркала? Папа никогда не рассказывал.

Эри вновь улыбается, лихорадочно соображая, что ему соврать.

Дома, где обучаются Проводники, состоят из зеркальных лабиринтов, в которые попадают души. Так Проводники учатся подчинять и собирать их. В Домах Зеркал заключены сотни душ, и они никогда не достанутся ни демонам, ни загробному миру, а будут вечно скитаться в коридорах отражений, кочуя тренировочным мячиком из одной бусины в другую. Участь хуже, чем полное забвение в руках демона.

– Ну… Это просто красивое название для наших школ. Зеркал там очень мало, – находит ответ Эри, избегая смотреть в широко распахнутые глаза Мичи.

– У тебя тоже есть волшебный кристалл? – спрашивает мальчик.

«Почему именно сегодня ты решил засыпать меня вопросами?»

– Да, но его не видно, потому что он спрятан глубоко под сердцем, – Эри касается груди.