– Ты видела Вина? – спросила Пуэлла наконец. Голос ее дрожал. – Мы были в катакомбах вместе. Ему, как и мне, многое довелось повидать.

– Говоришь как старуха, прошедшая все войны, – угрюмо заметила Аврора. – Вас с Вином и Корвусом искали весь день, Университет снова встал на уши, и тревоги среди студентов прибавилось в разы. Меня послали в твою комнату: проконтролировать, вдруг ты появишься, и немедленно сообщить ректору.

– Дамнацию? Его утвердили на должность?

– А знаешь, тебе удивительно везет: даже пропадая на несколько часов, ты умудряешься пропустить все самое интересное. Учитывая, что это происходит не впервые, можно предположить, что матушка мстит тебе за что-то, ибо иначе такое невезение я объяснить просто не могу.

Пуэлла слабо засмеялась и закатила глаза:

– Ну же, не томи, рассказывай!

– А что мне рассказать? У нас новый ректор. Прибыл намедни, успел освоиться на новом месте, а вчера официально вступил на пост. Никакой красивой речи и прочей пафосной ерунды, правда, от него не дождались – да и видели его пока не все. Сидит себе в своем кабинете, редко выходит, чтобы поздороваться с кем-нибудь или наведаться в столовую, как это время от времени делала дайра Кунктия.

– Не люблю закрытых и нелюдимых типов, – фыркнула Пуэлла. – Вечно они что-то скрывают.

Аврора бросила на нее многозначительный взгляд, сочащийся ядом, и девушка запоздало залепетала какие-то невнятные извинения.

– Вообще-то, дайр Ангор не так и плох, как может показаться. Знаешь, он вызвал нас с Ангуисом и Рин-Тадд, едва узнал, что мы дружим вшестером. Всех успокоил, всем раздал указания, пообещал, что проблема уже решена, а о твоем местонахождении обязательно должен знать кое-кто из педагогического состава.

– Дайра Кунктия, – кивнула Пуэлла. – Она пришла за мною в катакомбы.

Аврора повела плечами.

– Знаешь, я даже не удивлена. Учитывая ее феноменальный слух и уникальное зрение, вполне вероятно, что эта женщина способна видеть на тысячи километров сквозь стены и даже Дым, не напрягаясь.

– Не исключаю и этого. В конце концов, она же декурсия.

– Что?

Пуэлла сделала глубокий вдох. Собралась с силами.

И все рассказала.

Глава третья, в которой Пуэлла встречается с членами Круга.

– Так значит, все это время у магов был засланный шпион, который выведывал информацию, а затем просто сливал ее своим? – протянул Ангуис, флегматично жуя засахаренные премерские фрукты. – Вы, люди, действительно умеете вести грязную игру и втягивать в нее окружающих.

– Честно говоря, я до сих пор не могу поверить в то, что наша преподавательница – декурсия, – ответила Пуэлла. – Если поглядеть, с каким энтузиазмом она вещала нам об убийстве ей же подобных, становится страшно…

– А я ее понимаю. – Аврора фыркнула. – Она через многое прошла, возможно, была предана своими же. В конце концов, ее не слишком ждали на Священной Ночи, раз никто в зале даже не обеспокоился ее отсутствием.

– Что за ерунда! – вставил свое веское слово Вин-Сунн; теперь, когда его глаза снова горели, а сурьма огибала их аккуратной толстой полоской, юноша выглядел рутинно беззаботным и юным, словно все произошедшее недавно было всего лишь дурным сном. – Даже если бы по залу носились бешеные мартышки-акробаты и свистели безумные песни, никто не обратил бы на это внимание!

– Что, ты всех затмила своим жутким выражением лица? – спросила Аврора, скептично вздернув бровь. – Странно: обычно этим занимаюсь я.

– Даже близнецы испугались, – призналась Пуэлла. – Знаете, я была сама не своя. Во мне было столько гнева, столько ненависти и… столько печали. Мама никогда не уделяла мне достаточно внимания, когда я находилась в теле Флос, а потому мне приходилось совершать различные злодеяния и вредить себе, дабы получить порцию увещеваний или объятий с ее стороны.

Аврора сочувственно коснулась холодными пальцами запястья Пуэллы.

– Я представляю, как тяжело тебе приходится, Эл. Главное, не зацикливайся на этом и не предавайся нытью, хорошо? Этим делу не поможешь.

– Угу. – Девушка расплылась в довольной улыбке. – Просто это так странно… Понимать, что твоя мама не всегда была нежной и ласковой Верис, для которой страшным преступлением было даже прихлопнуть муху. Она ведь была именно такой, понимаете? Та Конкордия, которая жила со мною под одной крышей.

– Ты не можешь помнить ее достаточно хорошо, ведь твоя матушка инсценировала собственную смерть и, возможно, убила своего смертного супруга, когда ты была еще ребенком, – заметила Аврора.

– А возможно, годы просто сделали ее умнее и научили любить, – с надеждой пробормотала Рин-Тадд.

– Обычно годы так не делают, – тихо буркнул Ангуис. – Впрочем, откуда мне, младенцу, знать устройство этой чудной Вселенной во всех ее нелицеприятных подробностях? Давайте просто не будем надеяться на лучшее и посмотрим на ситуацию глазами реалистов: у нас есть сведения, которые можно…

– Доброго дня, юные дайры!

Двери крошечной студенческой кафешки распахнулись настежь, внутрь хлынули яркие лучи иллюзорного Златолика, и за порог, перебив громким стуком каблуков даже звон колокольчиков над полукруглой дверью с разноцветными витражами, ступила представительного вида женщина с зачесанными назад седыми волосами. Золотой плащ с белоснежным подбоем, уппеланд с гротескно широкими и несуразными рукавами, высокие сапоги с блестящими пряжками, отражавшими столики и изумленных ребят – все это роскошное многоцветие говорило о принадлежности к высшим слоям общества или хотя бы состоятельной прослойке населения.

Фибула на груди изображала миниатюрную карту Двенадцати Держав, огражденную толстым золотым кругом, символизировавшим, должно быть, знаменитую Золотую Стену.

«Она из Круга Аристократов, – запоздало сообразила Пуэлла, часто хлопая глазами. – Подумать только – прямо передо мною стоит столь важный человек, а я даже не чувствую удивления!»

И все же она приподнялась со своего места, чтобы выразить искреннее уважение. Все студенты в кафешке, поначалу замешкавшиеся от изумления, разом последовали ее примеру. Даже Ангуис встал, хотя отрываться от вкусных фруктов ему явно не хотелось.

– Учебный год начался не самым лучшим образом, – сказала незнакомка без каких-либо вступлений, – однако я хотела бы поблагодарить вас за выдержку и терпение от лица всего Совета Эрусов и Круга Аристократов в частности. Вчера нами, людьми, была одержана сокрушительная победа над декурсиями, – стайки студентов восторженно зашептались, кто-то даже зажал рот рукою, чтобы не разрыдаться от счастья. – Мы обнаружили место, где те собирались для проведения страшного и бессердечного ритуала, после чего героически обезвредили тварей, пытавшихся забрать жизнь у одной из присутствующих здесь студенток.

– Какие храбрые воины. Всех декурсий перебили, – язвительно прошептал Ангуис.

Аврора бросила на него предостерегающий взгляд, и юноша, умолкнув, быстрым движением запустил очередную порцию долек премерского красного банана себе в рот.

– Там же, в тылу врага, мы обнаружили жуткое создание, что, притворяясь Тринадцатым Демиургом – вернее, Тринадцатой, что еще более отвратительно и оскорбительно по отношению к дайру Корвусу и его хозяйке – совершало преступные действия, убивало несчастных людей и веками держало их в страхе. Безумец с кукольными глазами в глазницах, что наверняка желал сделать всех людей подобными декурсиям, уже находится под стражей Круга. Скоро он сознается во всех совершенных им грехах.

«Так значит, отец выжил».

Пуэлла вздрогнула; краска отлила от ее лица, пальцы задрожали. Она впилась ими в свою юбку и истерически смяла ткань, чтобы хоть как-то заглушить странную душевную боль. Девушка знала, что вовсе не Дилектус занимался этими отвратительными экспериментами. Каким-то непостижимым образом это увлечение принадлежало ей, Флос, еще до реинкарнации, однако…

«Учитывая, что Бона Фидес обнаружила на своем трупе кукольные глаза вместо настоящих, кто-то продолжил странную традицию за меня, дабы ухудшить репутацию Тринадцатого Демиурга и заставить людей навечно отвернуться от него. Вот только зачем? Сколько жертв, принадлежавших не моей руке, успели приписать Флос или Корвусу?»