Важно расправив плечи, Хорек потерпел еще пару секунд, потом сдался:

– Лана, лана! Слухайте терь мою байку!

– Наехала, как-то братва из гопы берсерков на нашу баруху. А мы типа крышей ее всегда были. Те цуки отметелили хозяина барухи, и зашкерили баблосов с бухлом. Хорьки на кое забить не могли, поентому стрелканули берсеркам. Кароче мочилово было конкретным – мы захреначили половину берсерков, лично я троих мочканул, но много и свих чуваков потеряли. И тута вроде всё лафа, но кие-то два козла движнули к барухе – отомстить, типа, его хозяину за вызов нашей гопки. Я попёхал с одним корешком за ними.

Хорек немного поник, грустным взглядом обвел всех слушателей и продолжил.

– Кароче лажанулся тада мощно: трупанули мого дружбана, а хозяина барухи я сам по прогону примочил, прикиньте. Ну, кароче, базарю, как всё было. Догнали мы их у самой барухи, но енти цуки стали отшмаливаться. У одного из их отшарился не кой-нить пистолетик-пукалка, а мля, реальный пулемет Калаша! Как авай он по нам колбасить с него – мы с корешком сразу движнули и зашкерились за прикрытие. Рядом, чай, стоял гадюшник…

– Слушай, Василиска, ты хорошо понимаешь, о чем он рассказывает? Я половину его слов не знаю! – я наклонился к девушке и прошептал на ухо.

Она хитро улыбнулась, легонько прикоснувшись ладонью к моей груди, как бы соглашаясь, – Такая же фигня! А вроде по-русски говорит…

– Нет, по-хорьковски!

Василиса ехидно хихикнула.

Не замечая того, что слушатели не особо внимают рассказу, Ли продолжал и не на шутку разошелся. В вездеходе стали раздаваться крики вроде “Быщь”, “Бабах” и “Тра-та-та”. Хорек уже выпрыгнул на середину салона и изображал то берсерков, то хорьков, то этот самый “реальный пулемет Калаша”. Даже Сян Аристархович, задремавший во время Василисиного рассказа, проснулся и настороженно поглядывал на Хорька, видимо опасаясь, как бы тот не забылся и не начал палить по-настоящему.

В общем, как я приблизительно понял, другу Ли удалось ранить того бандита, который был с пулеметом. Берсерки спрятались в баре и забаррикадировали дверь. Однако малолетний бандит знал черный ход – он располагался на втором этаже, и к нему вела пожарная лестница. Хорек послал туда своего кореша, а сам собрался штурмовать парадный вход, достав при этом пару гранат. “Ага, мы уже знаем, как ты умеешь обращаться с гранатами!”. Но, как оказалось, набедокурил он в другом – не учел, что противники тоже знают о черном выходе. Пока Ли готовился подорвать дверь, а второй хорек забирался по лестнице, дверь черного выхода неожиданно раскрылась и один из берсерков пустил вниз длинную очередь. Заслышав стрекот пулемета, Ли рванул к напарнику, но было уже поздно – его кореш висел вниз головой, зацепившись ногой за ступень. Не дожидаясь повторной очереди, молодой бандит ловко закинул обе гранаты в проем двери, и берсерка вынесло наружу сильным взрывом.

– Однако! Можешь ведь, когда захочешь! – съязвил я, но Хорек пропустил остроту мимо ушей – он был слишком занят своим рассказом.

– Тада я удумал движнуться чрез передний ход! Сначала подхреначил ее нафиг, посля зашарился в дыру, переначив свой пушкан на авматический режим. А ента цука, типа удумал подшухериться – зашкерил в заложку самого хозяина барухи и стал шариться за барную стойку! Прихерил к его башне пушкан и раковал назад. Я на движу шмальнул очереденкой, метя в размалеванную башку берсерка. Но во фигня – по дороге спотыкнулся, блин, о гребанный кусок двери, и пули ушли ниже. Кароче, шею берсерка реально расхреначило в гамно, а одна пуля протыкнула и шею бармена. Мля, кая засада!

Изобразив на лице гримасу душевной боли, Хорек потер повлажневшие глаза. Он заявил, что с этим барменом их связывала крепкая дружба – тот угощал его друзей выпивкой, а Ли обеспечивал недорогой крышей.

– Када я к нему склонился – он щё был живой. Я звинялся пред ним, чё случайно задел его. Но он тока просил мя об типа ластной услуге.

Ли рассказал о просьбе бармена: в запертом ящике рабочего стола должен лежать золотой медальон с выгравированным черепом, и эту драгоценность надо было доставить одному человеку в Кэджийске. Хозяин бара заставил хорька поклясться своим оружием, чтобы тот выполнил его последнюю просьбу.

Закончив сбивчивый рассказ, молодой бандит сел обратно на свое сиденье и часто, как запыхавшийся пес, задышал. Засунув руку за пазуху, он вытащил потертый золотой медальон и показал всем.

– Клевая штучка! – воскликнула Василиса, забрав украшение, чтобы рассмотреть поближе.

– И ради этой фиговины ты отправился в Кеджис? – удивился я.

Гордо выпятив грудь, Ли постучал по ней кулаком.

– Мы, хорьки, мля, держим свое слово! А барушник был для мя корешком, я не мог послать его с ластной просьбой.

– Ли! Ты растешь в моих глазах, – я схватил его руку и крепко пожал. Если уж даже среди хорьков стали встречаться такие люди, то, похоже, этот обреченный мир может вновь возродиться.

– А кому это надо передать? – спросила Котенок, примеряя драгоценность на себя.

– Дружбану барушника, тока де его шарить – хрен знает. Барушник не успел пробакланить точную шарку. Буду, мля, болтаться терь в ентом Кеджисе, как гамно в проруби!

Недослушав Хорька, Васька распахнула шубу и повернулась ко мне. Приложив медальон к свитеру, она кокетливо спросила:

– Как ты думаешь, Котенку идет это украшение?

Золотая цепь с медальоном хорошо подходила к черной шубке, но к синему свитеру со строгими вертикальными полосками – совсем никак. Мне даже показалось, что сам золотой череп ехидно ухмыльнулся, подтверждая мои мысли.

– На шубе этот медальон смотрелся бы лучше, а к твоей кофточке, извини, не подходит, – честно ответил я.

Девушка обиженно надула губки, сморщила нос и хотела уже что-нибудь ответить, мол, не разбираешься в таких делах, как Хорек резко вырвал украшение из ее рук.

– Харош придуряться! Эт вам не гемушка нафиг! – заявил он, пряча драгоценность во внутренний карман дубленки.

– Да я даже не рассмотрела толком!

– Дык нидно было зырить и а не пялить на ся!

– Интересно, а зачем бармену так обязательно нужно было передать эту безделушку своему другу? – спросил я одновременно у Ли, и у пассажиров.

Хорек пожал плечами, а Василиса предположила, что золотой медальон является семейной реликвией, передаваемой из поколения в поколение, и бармен хотел быть уверенным, что драгоценность попадет именно в те руки.

Кивнув ей в ответ, как бы подтверждая эту версию, я скосил взгляд на вновь задремавшего папашу Сяна. А ведь пока мы разговаривали, он тихо сидел на месте и лишь изредка глотал пищевые концентраты, запивая их доброй порцией коньяка из фляжки. Казалось, ему было абсолютно все равно, о чем мы разговариваем, и он сидел, полностью отрешенный от этого мира и занятый только своими мыслями. Но если Сян Аристархович – настоящий охотник за головами, то он внимал каждому нашему слову и жесту. А то, что не подавал вида, говорило о его высоком профессионализме. Старика так никто и не рискнул спросить, зачем он поехал в Кеджийск. Наверное, все решили, что его цель – очередная заказанная стражами голова какого-нибудь неудачника.

Глава 7

Западня

К полудню мутное небо рассеялось, и яркие лучи солнца тонкими полосами падали на снег, разрезая остатки облачной черноты. Погода обещала быть ясной, по крайней мере, до вечера. Вездеход упорно продолжал свой путь по заснеженной дороге в сторону Кеджийска. Солнечные зайчики весело прыгали по внутренней обшивке грузовика, просачиваясь сквозь узкие амбразуры и бронированные стекла кабины.

Рустам торопливо опустил забрало на стекло, после того как вынырнувший из облака ослепительный диск больно ударил его по глазам.

– Чертово солнце! Светит прямо в глаза!.. Ладно, все равно лучше, чем вчерашняя метель…

– Э! Друг, не скажи. В этом месте уж лучше бы метель и пурга какая, а так наш вездеход на этом поле далеко видать – как на ладони, – проворчал Шухрат.