“Ну вот, и мне дали прозвище – как всегда самурай. А всё из-за японских мечей, которые обычно ношу за спиной на перевязи”, – подумал я, а вслух ответил:

– Я не курю, но ты попробуй спросить у шофера после остановки – думаю, он с радостью угостит тебя парой своих самокруток из бурулганского табака.

– О! Пасиб, чувак! А чё, када остановка, не в курсах?

Я весело подмигнул ему и крикнул экипажу, – Эй! Шухрат! Не пора ли нам остановиться? Покурить хотим!

Шофер обернулся и, взглянув на меня через окошко, расплылся в улыбке, – Э…, Самурай? Так ты ж ведь не куришь…

– Ага, но писать хочется всегда!

– Ну лады… Скоро остановимся, только через бешеный хребет перемахнем!

      Не знаю, что это за бешеный хребет, но небольшой привал давно пора сделать. Еще минут пятнадцать пассажиры молча терпели, а потом, после остановки, сразу все высыпали на улицу. Я вышел последним из вездехода, и лицо сразу обжег порыв ледяного ветра – на воле начиналась поземка, да и было довольно холодно. Навскидку, градусов за двадцать пять. Подняв повыше воротник дубленки, я присоединился к Охотнику и Хорьку, которые отвернулись от нашего “трактора” и начали справлять малую нужду. Девушка, похоже, делала то же самое по другую сторону вездехода.

Передо мной открылся замечательный вид – бескрайняя снежная пустыня Сибири, опоясанная бело-зелеными горами. Только там и росли сейчас новые хвойные леса, ранее занимавшие всю территорию этого огромного края. Беспощадная многолетняя вырубка, а затем ядерная зима превратила дикую тайгу в еще более дикую пустыню. Одно радует – после глобальной катастрофы многочисленные лесозаготовительные фирмы исчезли, и природа снова взяла бразды правления краем в свои руки.

Пока я грезил о будущем Сибири, Хорек стрельнул-таки у шофера самодельную папиросу и закурил. Охотник глотнул из фляжки и тоже затянулся. Паренек смерил его презрительным взглядом, но ничего не сказал. Потом пришла девушка, посмотрела на нас скучающим взглядом и, ничего не сказав, забралась в грузовик. Чуть позже и я туда вернулся – курить не курил, а просто так морозить задницу не хотелось. Тем более, ветер покрепчал и грозился перерасти в буран.

Сбив снег с ботинок, я сел на свое сиденье и полез в рюкзак. Котенок уже вовсю уплетала какие-то бутерброды.

– Приятного аппетита, девушка. А не желаете ли горячего чаю? – предложил, заметив, что девушка пьет воду из бутылки, а у меня в рюкзаке лежал двухлитровый термос с превосходным китайским чаем.

Впервые за время всей поездки Котенок забыла о своих проблемах, и ее лицо тронула очаровательная улыбка, – И вам приятного аппетита, молодой человек!

Я тоже улыбнулся в ответ – мне ведь неделю как исполнилось тридцать пять лет, в длинные волосы и усы с бородкой уже закралась седина, и на молодого человека ну никак не тянул.

– Спасибо, конечно, за комплимент – “молодой человек” звучит куда как приятнее, чем “папаша” или “старичок”.

– Уж и вы поверьте мне, “девушка” для меня гораздо лучше, чем “красавка” или какая-нибудь “чувиха”, – усмехнулась она. – Так что вы там говорили о чае, какой он у вас?

Достав из рюкзака термос, ценную на сегодняшний день вещь, я налил содержимое в эмалированную кружку и протянул Котенку, – Зеленый, китайский, очень вкусный – рекомендую!

Приняв горячую кружку, она заглянула туда и слегка поморщилась, – Спасибо, но я не очень люблю зеленый чай, привыкла к черному с лимонной кислотой.

– Да вы попробуйте, девушка, это еще довоенный чай из провинции Хунань – там выращивали раньше замечательный чай, теперь уж такой никто не делает…, – я немного задумался о трагическом прошлом Великой Китайской Республики, уничтоженной ядерными ракетами и бомбами.

Девушка же осторожно понюхала горячий напиток, а потом немного отпила.

– Хм… необычный, но довольно приятный вкус! А до этого зеленый чай и пить не могла. Спасибо вам за чай, кстати, меня зовут Василиса, но, сразу говорю, не Премудрая!

Я протянул ей руку, – Ага, значит, Василиса Прекрасная, тогда перед вами – Кощей Бессмертный!

Она весело рассмеялась и мягко пожала мне руку, – Ну, хватит шутить, я действительно Василиса, а как вас зовут?

– Меня зовут Ярославом, но для вас – можно просто Ярик, – с галантным видом я поднес ручку девушки к губам и осторожно поцеловал ее. Честно говоря, не ожидал от себя такого поступка, даже и не знаю, что на меня такое нашло…

Слегка смутившись, Василиса загадочно посмотрела в мою сторону. Я увидел, как в ее печальных глазах начали оттаивать кусочки льда, да и лицо залилось здоровым румянцем.

– А вы, Ярик, однако настоящий джентльмен! – улыбнулась она.

Я усмехнулся и прикоснулся к ножнам одного из мечей, – Нет уж, скорее настоящий самурай! Но поверьте, эти японские воины в мирной жизни были порой более вежливыми и учтивыми, чем некоторые из лондонских денди.

– А в бою вы так же беспощадны как эти самурайские воины и так же умеете обращаться с этим штуковинами?

– Да, чувак, тута знаешь ли гопа снежных шавок рядом шкерится! И твои ножички хрена проканают против ствола, – вмешался в наш разговор молодой бандит, заглянувший в грузовик.

Показав пальцем на сапог Василисы, я парировал его язвительную остроту, – Да, но ведь ты ничего не смог поделать даже со своей крутой пушкой против “ножичка” этой девушки!

Хорек насупился и, скрестив руки на груди, заявил, – Ну, мож и в близи канает ножик, но с далека тя давно б мочканули из пушкана!

Я усмехнулся и весело подмигнул девушке, она в ответ заговорчески улыбнулась.

В салон зашел Охотник, и, стряхнув с одежды снег, уселся в свое место.

– Слухай, а ты, чё сбакланишь, папашка? Ствол-то ведь ловчее, чем ножик? А? – не унимался паренек.

Смерив Хорька оценивающим взглядом, Охотник буркнул в ответ, – Это смотря, кто чем умеет пользоваться…

– Да ну, блин, вас ваще – кой-то гнилой базар получается! Уж ловчее похаваю чё-нить, – обиделся Хорек, что человек с винтовкой не поддержал его в споре.

Где-то на полчаса беседа затихла, все занялись своими обедами. Василиса наскоро перекусила бутербродами, я погрыз копченые куски мяса, как надеялся животных, Хорек покромсал невероятных размеров самодельный гамбургер, запивая бутылкой пива, а Охотник проглотил несколько сухих пищевых концентратов и залил их содержимым своей фляжки. Паренек поинтересовался, чего там у него “под пробкой” – Охотник ответил, что коньяк, но попробовать не предложил.

– Слышь, чувачок, – обратился ко мне Хорек, вытирая испачканные соусом руки, – Вот ты базаришь, чё типа самурай, а ведь на ниппонца-то ни хрена не схож! Реально русский сибиряк, даж без чайнавских корней как я.

Я многозначительно хмыкнул и решил поделиться своей мудростью, – Для того чтобы стать самураем, не обязательно родиться японцем – главное следовать пути воина. А это значит быть верным своему господину, жить военным делом и помнить, что смерть может застигнуть в любой момент. Еще у самураев есть запрет лжи, и даже привязанность к…

– Чё ж ты кинул свого босса, Самурайчик? – решил подколоть меня Хорек.

– Во-первых, не босса, а господина. Во-вторых, это не твоего ума дела, бросил ли своего господина или уехал по его заданию. А в-третьих, у меня, представь себе, имя есть! И имя мое – Ярослав, так что можешь называть иногда по имени, так, для разнообразия. А не то буду звать тебя Хорьком! – выпалил я на наглость сопляка.

Молодой бандит передернул плечами, – Ну не знай, чувак, чё злися. Самурай-то звучит нелажово, а Хорек, мля, щё круче! Но ели хошь, буду тя Ярославом кликать. А вот мя накликивай хоть Хорьком, хоть Ли – ме пофиг!

– Ну ладно, Ли, приятно познакомиться, – я утихомирил свой гнев, глядя на растерявшегося Хорька, и протянул ему руку. Он каким-то хитрым образом пожал ее – наверное, такое приветствие принято у них в банде.

– А тя, папаша, как кликать? – обратился Ли к Охотнику. Тот смерил его равнодушным взглядом, подумал несколько секунд, как будто решая, говорить свое имя или проигнорировать, но потом все-таки ответил, – Сян Аристархович.