− Кажется, я вас не знаю, − обратился юноша к впереди идущему.

В ответ раздалось лишь тихое мычание. Пройдя почти весь коридор, Майлз все же встретил одну распахнутую дверь. Он остановился, и хотел было заглянуть в комнату, но незнакомец с силой потянул его за рукав, при этом недовольно мыча. По винтовой лестнице двое попали в хорошо освещаемое солнцем помещение. Бородач остановился и подтолкнул Грайвера к массивной двери из темного дерева, весьма хорошо сохранившейся по меркам местного интерьера. Майлз постучался и, получив одобрение, вошел.

Вспышка света на миг ослепила юношу. Он прикрыл глаза рукой и услышал, как щелкнул замок за спиной. Первое, что увидел Майлз, как только зрение вернулось к нему, было крупное растение, вытянутое к верху. Рядом стояло второе такое же, но почему-то двигающееся. На их фоне полыхало огромное круглое окно, через которое светились крыши внизу лежащих домов. Второе растение снова шевельнулось и пригласило гостя сесть за полированный стол, держащийся на кошачьих лапах. Растение повернулось, и Грайвер признал в нем человека. Все еще жмурясь, Майлз подошел к столу и увидел огненную золотую печатку. Толстая черная перчатка плавным жестом указала гостю сесть на приготовленный для него стул, что стоял против окна. Грайвер повиновался и плюхнулся в уютное кресло. Теперь он мог оценить роскошное убранство и блистательную чистоту комнаты, которая походила на ухоженный чердак, причем королевский.

Человек сел напротив Майлза и пододвинул свой неказистый табурет ближе к столу. Грайвер вжался в бархатную обивку и ледяными пальцами впился в подлокотники, на которых мастерски были вырезаны кошачьи тела. Статный мужчина преклонных лет со снисходительной улыбкой посмотрел на открытую шею и разглядел бьющийся пульс.

− Извините, что потревожил вас, будущий граф. Мое имя Габриэль Шредд, и я занимаюсь расследованием особых дел.

Губы слиплись. Майлз молчал, но думал, обегая взглядом внешность мужчины.

«Тайные службы», − подсказывал он сам себе.

− Вам нездоровиться? Если хотите, то просто слушайте, пока не найдетесь вставить словечко. По правде говоря, мне совсем не интересно, зачем наследник дворянского рода Майлз Грайвер представляется то сыном банкира, то конюхом и по совместительству посыльным Мартином Скоттом. Каждый что-то скрывает, и в этом нет ничего зазорного. Что и говорить, даже я грешен. Знаете, скрываю больше всех.

«Убийца и расчленитель».

− Вы бледны. Хотите выпить?

Мужчина достал бутылку и наполнил половину кожаного кубка.

«Нельзя».

− Пейте! Прекратите изображать из себя мраморную статую, Грайвер.

Шредд взял кубок и разом осушил его.

− Так вот. Очень жаль, что нам довелось встретиться при столь печальных обстоятельствах. Ваша персона интересна мне, но не волнуйтесь, не с профессиональной точки зрения. Свою работу я привык делать безупречно. Это полезная привычка. Вот вы знаете, как начинают тренироваться наездники? Я имею в виду тот момент, когда человек устанавливает духовную связь с животным. Если сразу не наладить дружеские отношения с лошадью, то она может попросту игнорировать наездника и даже проявлять открытую неприязнь. Нужно знать «мертвые зоны» лошади, чтобы всегда находиться в поле зрения и не испугать ее. Помимо того, лошади хорошо реагируют на голос. Они моментально улавливают эмоции и настроение человека. Но все это маловажно без непосредственного тактильного контакта. Прикосновения, Грайвер. Если лошадь не слушается, то нужно искать свои ошибки. Я сел на коня совсем еще сопляком и, к удивлению нерадивого конюха, быстро освоил верховую езду.

Солнце припекало затылок.

«Лицо скрыто в лучах света. Такое ощущение, что его вовсе нет».

− Что забавно, Майло, на людей этот метод тоже действует. Собственно, ты тут по делу, а я не должен впустую тратить время своего гостя. Вчера утром я посетил твоего друга, мы долго разговаривали. Не могу сказать, что плодотворно, но разговаривали. Спросишь, почему он?

«Почему?»

− Потому что так получилось, что вы замешаны в одном пренеприятнейшем деле. Оба увязли крепко, но именно я могу все исправить и помочь.

«Он знает про серебро. Все прекрасно знает, но не говорит больше, чем желает услышать от меня».

Мужчина равнодушно смотрел, как юноша ногтями терзал подлокотники, оставляя крошечные царапинки.

− Я все же принесу воды.

Шредд вышел из комнаты.

Майлз ослабил хватку и уставился в зеркальную поверхность стола. В нем отражался сводчатый потолок.

− Что ему сказал Габриэль?

− А что он должен был сказать?

Грайвера скрутила судорога. Он поднял голову и увидел статного мужчину с деревянной кружкой в руке. Тот поставил сосуд на стол, в очередной раз блеснув печаткой. Юноша заглянул в водяную темноту и напрочь потерял желание увлажнить пересохшие губы и горло.

− Габриэль куда менее интересный собеседник, чем вы. Если бы не его язвительная манера общения, то что-нибудь дельное я бы да узнал. Давайте вернемся к делу.

«Ворованное серебро, девять преступников, подвал гончарной лавки, мельница, монеты».

− Продолжите молчать? Вообще-то я и не против. Поймите, главный виновник, и все лица ему содействующие будут наказаны. Это не моя инициатива, но я могу повлиять на ход некоторых вещей. Рассказав все, вы не только облегчите мне работу, но и получите защиту.

«Пожалуйста, прекратите».

− Это значит, нет? Печально. К сведению, именно Габриэль указал мне на тебя. А ведь я раньше и не подозревал, что виконт Майлз Грайвер, сын графа Абрахама Грайвера, может быть причастен к такому грязному делу. Каждый выживает, как умеет, да?

Майлза била мелкая дрожь.

− По всему вашему виду, мне начинает казаться, что между нами существует некоторое недопонимание происходящего. Вы же улавливаете, о чем я все это время говорил? Или же виконт погряз в пороках города праздных студентов и теперь не может угадать, о каком именно грехе идет речь? Давайте начнем сначала. Вечером двадцать второго числа в таверне «Белая лошадь» во время пьяной драки был убит Калеб Сайгон. Доложу я вам, что род Сайгонов считается одним из самых благородных и почитаемых среди аристократии, а поэтому столь неприятный инцидент не мог закончиться без шума. Сам граф Сайгон поручил мне отыскать убийцу или же, возможно, убийц. Картина произошедшего тем вечером почти составлена, теперь я хочу услышать ваше изложение. Круг подозреваемых невелик. Майлз Грайвер, кстати, тоже в нем. Так что вы помните после того, как зашли в таверну? Там ждал Габриэль, верно?

− Да. Он сидел и пил пиво.

− По какому поводу вы договорились встретиться?

− Отец Габриэля обанкротился…

− Достаточно радостное событие, чтобы напиться.

− Потом какой-то студент начал ругаться с Сайгоном, кажется, из-за ребенка.

− Что за студент, ты знаешь его?

− Нет, никогда не встречал.

− Эх, Майлз, весьма похвально, что ты прикрываешь друга, но я могу расценивать это, как клевету и нежелание сотрудничать. Мне сказали, что был нож. Причиной смерти стала обильная потеря крови, вызванная серией колющих ударов, из-за чего я предполагаю его как орудие преступления.

− Я ничего не знаю. Очень смутно помню тот день, в памяти остался только сильный удар. Никакого ножа я не видел.

− Но все же посмотри.

Мужчина достал из-за пазухи маленький кинжал.

«Это Габриэля».

− Дешевая вещица. Такие таскает всякая шпана, да мелкие воришки. Ковка на уровне деревенского кузнеца, который кроме подков и обручей для бочек ничего делать не умеет. Но заточен, тем не менее, превосходно. Учитывая качество железа, я предположу, что либо им не пользовались, либо заранее подготовили для применения в бою. Видите, как сбит кончик? Это котта, нательное белье и четыре дюйма плоти. Три удара, и мягкий металл деформировался.

«Не мог же Габриэль в тот день намеренно все распланировать. Он определенно не убивал Сайгона».

− Молчание не всегда лучший способ вести беседу. Ну, что, Грайвер, все знаешь и хочешь говорить или просто пытаешься казаться глупым? Мне искренне жаль убитого. У него была жена, ребенок, мечты и надежды. Что есть у тебя? Проблемы?