Ангелы, не входящие ни в одну касту, выполняют в Осириусе каждодневную работу, которая тоже очень важна. Они ухаживают за садами, следят за животными, собирают фрукты и служат в Цитадели. Все ангелы в Осириусе живут большой дружной семьей, а Отец – ее глава.

Ангелам-хранителям позволено посещать Землю. Например, когда душа подопечного готовится перейти в Осириус, или, в очень редких случаях, когда связь ангела с человеком настолько сильна, что существование вдали от подопечного может привести к гибели хранителя.

Несмотря на то, что ангелы внешне почти не отличаются от людей, попадая на Землю, им запрещено раскрывать свое ангельское происхождение. За каждым ангелом, находящимся на Земле, следит эфор, который, в случае нарушения дисциплины, немедленно возвращает его назад. Если же ангел по какой-то причине раскроет себя – в Осириусе его ждет суровое наказание.

Наш мир скрыт от глаз людей, и мы не можем допустить, чтобы кто-то узнал о нашем существовании. Когда-то в далеком прошлом, наши создатели жили среди людей и это привело к печальным последствиям. После этого были введены правила, запрещающие жителям Осириуса раскрывать свое происхождение людям, а также напрямую воздействовать на их жизни. Только Бог может вмешаться в течение жизни людей, но лишь при острой необходимости.

Отец – очень строгий правитель, он чтит законы предков и четко следует им. Наверное, именно поэтому нам удается так долго сохранять равновесие.

Ах, Осириус! Если бы человеку было дано побывать здесь, он бы подумал, что попал в рай. Две Башни, окруженные озером Ламор, населенным всевозможными видами рыб, которых не встретишь даже на Земле, а в зарослях камышей квакают лягушки. От озера уходит вдаль волшебная роща аметистовых аморилисов, таких высоких, что за их кронами не видно звезд. Кристально чистый воздух с нотками ароматов цветов опьяняет, если вдохнуть полной грудью. Цветы здесь растут повсюду: клумбы с тюльпанами, лилиями и яркими люпинами разбиты по всему Осириусу, вдоль дорожек растут желтые акации, гортензии с удивительными шарами соцветий и рододендроны, а между ними, в траве, там и тут мелькают маргаритки и колокольчики. Пение птиц, вьющих гнезда в диких садах Осириуса, завораживает и вводит в транс, и кажется, будто ты летишь сквозь пространство и время в неизвестность. Богатство нашего животного и растительного мира трудно передать словами – здесь все время цветут растения, так что воздух постоянно наполнен благоуханием, плодовые растения приносят урожай круглый год, и, даже просто гуляя по саду, можно насладиться спелыми и сочными фруктами. Все животные здесь дружелюбны. Нередко они подходят и устраиваются на отдых у тебя в ногах или даже забираются на колени. Все здесь находится в гармонии. Да, это наш мир!

– Эй, Джош! Что ты делаешь? Опять грезишь о далеких мирах под пение диких птиц? – и она залилась звонким, заливистым смехом, знакомым мне с детства. Это Леа. Она – ангел, моя помощница и подруга. Мы выросли вместе здесь, в Осириусе, и знаем каждый его закоулок. А еще у нас есть любимые места, о которых знаем только мы двое и больше никто, поэтому от нее у меня не получается скрыться. Никогда.

– От тебя так просто не спрячешься, Леа, – усмехнулся я, обернувшись. – Не думал, что ты будешь искать меня здесь.

Леа подошла ближе, она была одета в легкую льняную тунику, ее голову украшал венок из ромашек, а в руках она держала колокольчики и маргаритки, собранные в букет. Меня тут же окутало облако аромата полевых цветов.

– Я знаю все твои любимые места, Джош. А это – твое самое любимое! – и Леа снова разразилась смехом, легко ударив меня букетом по плечу.

Да, это место было моим любимым. Небольшая опушка рядом с горным ручьем. Я любил проводить здесь время, сидя под кроной большой старой ивы, и смотреть на стремительно бегущую воду горного ручья, переходящего в реку. Во время полуденного солнца блики на его поверхности превращались в золотистые косяки рыб, мерцающие и переливающиеся в толще воды. Рыбы здесь тоже были, они иногда выпрыгивали из воды, пытаясь справиться с течением, но оно неумолимо уносило их вниз. Растущие неподалеку ивы шелестели листвой, перешептываясь с ветром, а птицы, вьющие гнезда в их зарослях, взмывали в воздух при каждом ветерке, запутавшемся в густых кронах.

– Да уж, ты меня знаешь!

– Не сомневайся в этом, – она хитро прищурилась. – Но искала я тебя по делу, – ее лицо стало серьезным, хотя глаза все еще смеялись.

– Что-то случилось? – я поднялся на ноги, отряхивая с одежды помятую траву и лепестки маргариток.

– Твой отец ищет тебя и, похоже, у него к тебе серьезный разговор, – Леа пытливо смотрела на меня, пытаясь понять, о чем я думаю.

– Опять?! Я был у него сегодня утром, и он, как обычно, рассказал мне очередную историю, просил подумать над ней. И больше ничего. Это так утомительно, Леа, каждый день эти истории! И каждая о судьбе мира! Ну почему нельзя просто поговорить о погоде, например?

– А по-моему – это очень интересно! Все эти истории, которые он рассказывает, скажи, это действительно правда? Вот бы послушать хоть одну! – Леа смотрела на меня с воодушевлением, а в ее глазах читалось безграничное любопытство.

– Хорошо. Как-нибудь я тебе расскажу! – отозвался я. – И поверь, лучше это делать перед сном, так ты быстрее уснешь! – я хитро ухмыльнулся и подмигнул Леа. Она рассмеялась и слегка толкнула меня в плечо. Леа всегда была любознательной, не то что я…

Иногда мне кажется, что Наследником должен становиться тот, кому это интересно, а не тот, кому суждено. Я не верю в судьбу, поэтому считаю, что все эти суждения о Наследнике ошибочны и не имеют никакого смысла. Но делать нечего, если я не явлюсь к отцу, он поручит своим ликторам найти меня. Уж лучше приду сам!

Я распрощался с Леа и отправился в Цитадель Отца. Она была возведена предками у подножия горы Ось – самой верхней точки Осириуса. Вокруг горы простираются Великие сады, они тянутся до горизонта, окутывая ее и близлежащие территории зеленым бархатом и топя все в благоухающей растительности. Здесь разбиты розарии, дарящие сладковатый аромат окрестностям Цитадели, а чудесным образом расположенные кусты сирени, жасмина и ярко-розовой азалии окутывают все вокруг нежными нотками своего аромата. Растительность здесь настолько многообразна, что, когда отцветает один вид, тут же начинает цвести другой, так что все постоянно утопает в запахах цветов, деревьев и трав. Горная река пронизывает всю территорию садов, питая растущую зелень, а рядом с Цитаделью располагается водопад так близко, что с террас и из многочисленных окон можно слышать его шум и видеть появляющуюся то и дело радугу, порождаемую брызгами воды.

Дорога к Цитадели пролегала через Площадь Хранителей, которая стала традиционным местом встреч. Молодые ангелы собираются в кучки, галдят, спорят о том, кто станет хранителем, а кто пополнит ряды послушников Ордена. Взрослые ангелы назначают здесь деловые встречи или гуляют с детьми, а пожилые приходят сюда, чтобы предаться ностальгии по былым временам. На площади по кругу расположены беседки, обвитые лозами невероятной глицинии, а в промежутках между ними растут делониксы, дарящие прохладную тень под своими красными, похожими на пожар, кронами в полуденный зной. В центре площади установлен фонтан в виде девушки-ангела с расправленными крыльями, в вытянутой руке она держит душу. В обычной жизни у ангелов крылья не видны, они появляются лишь в случаях, когда ангелу нужны все его силы. Например, для защиты. Эта статуя символизирует ценность души и то, что защищать свет в душах нужно любой ценой.

Проходя через площадь, я заметил несколько групп молодых ангелов, они стояли рядом с беседками в тени делоникса, а взрослые ангелы устроились в беседке и оживленно что-то обсуждали. Большинство из них были из Ордена, я узнал это по коричневым грубым одеяниям, которые носили только Хранители Мудрости. Те, что помоложе, были похожи на хранителей. Когда я проходил мимо, некоторые из взрослых ангелов повернулись в мою сторону и поглядывали с интересом, те же, кого я посчитал хранителями, старались не смотреть, их лица были озабочены. Я миновал площадь и прошел в небольшие ворота, которые ограждали сады, находившиеся рядом с Цитаделью и погружавшие все в тень кронами своих величественных деревьев. Распахнутые обычно ворота теперь были закрыты, их охраняли ликторы Отца.