По утрам родители будили Катю, а она повторяла им одно и то же: «Если бы вы дали мне доспать свой сон, я проснулась бы ясновидящей!»

И в тот день, о котором далее пойдёт речь, Кате показалось, что её также грубо вырвали из сна, как в детстве — будящие в школу родители. Она шла вечером по улице, возвращаясь домой от подруги (у неё был день рождения) и, после того, как её «разбудили», Катя пыталась очень отчётливо вспомнить, как она себя чувствовала. Она шла и, казалось, не замечает, куда идёт. Так уголовники ходят на работу: полчаса или час марширует отряд и за это время, пока они идут, можно успеть выспаться (доспать до конца свой прерванный сон). — Именно в таком состоянии Катя Дроздова шла этим вечером по направлению к своему дому.

В один внезапный момент она остановилась и резко обернулась. Там была кошка, прямо за её спиной, в трёх или четырёх метрах. Катя пошла за ней следом, поскольку кошка казалась такой же спящей и не реагировала на Катин шёпот: «кс-кс-кс-кс…»

Но далеко Катя не шла. Она остановилась, чтобы присмотреться. Темно было, поэтому приходилось напрягать своё зрение чуть сильнее обычного. Дело в том, что немножко дальше прошедшей кошки, лежал утерянный кем-то паспорт. Во всяком случае, Кате подумалось, что это именно паспорт, поэтому она долго к нему присматривалась. Но потом неожиданно одёрнула себя: «Зачем так долго смотреть? Подойди просто к нему и подними!»

Так она и сделала. Но, подняв, до неё наконец-то дошло то, что так долго её удерживало, рождало в ней нерешительность сделать в сторону этого «паспорта» хотя бы один шаг.

Это был не паспорт, а только одна обложка. Она была вырвана с мясом и брошена на асфальт. Но Катя не об этом задумывалась. Ей показалось глупым то, что она не должна была переходить дорогу после кошки. Но ещё более глупым было то, что кошка перешла дорогу не перед ней самой, а перешла сзади Дроздовой. Обычно, кошки так себя не ведут. Они никогда не переходят сзади человека. Это также нелепо, как обезвоженному постоянным голодом животному бросаться под машину не спереди, а сзади!

Катя отбросила паспорт и поднялась, чтобы продолжить путь. Но идти дальше было некуда, потому что там стоял какой-то мужчина. На голове его было надето цинковое ведро, с просверленными дырочками для глаз. Если бы ведра на голове у этого человека не было, Катя несомненно бы прошла, причём неважно, стоял бы он при этом или лежал. Он бы мог даже сидеть (внутри машины, с чёрными тонированными стёклами), и Катя запросто могла бы подойти, присесть и посидеть рядом. Конечно, если чёрно-зеркальное окно плавно уползло бы вовнутрь дверцы и мужчина пригласил бы её. Она же после дня рождения — настроение приподнятое. Но одно это ведро на голове портило всю картину.

— Чего надо? — набралась Дроздова смелости и попробовала обратиться к этому ведру-голове.

— Я вопрос хотел задать, — донёсся где-то через минуту ответ из-под ведра (голос был мужской, поэтому Катя не ошиблась в половой принадлежности; бывают и голоса-фальцеты, поэтому ошибочно может показаться, что говорит женщина). — Что значит, «с понтом»?

Но Катя промолчала. Сначала она должна была вспомнить все свои произнесённые слова, в отдельности…

— Если ты не знаешь, как ответить на этот вопрос, — продолжал басовитый голос из-под ведра, — то я не тороплю. Потом, когда-нибудь, встретимся, и…

Но голова-ведро не договорила до конца, поскольку Катя начала от него удаляться. Идти. И с каждым её шагом, скорость становилась всё быстрее и быстрее.

Этот человек был более крупный и высокий, чем её кузен Костик. Позже, когда Катя вспомнит, что это «с понтом» она говорила именно ему, то поймёт, что на её Костика этот бугай совершенно не похож. Каким бы странным и непонятным ни выглядело присутствие данного субъекта в её квартире, но… очень и очень далеко непохож!

Следующим утром, когда Катя пришла в школу, ей показалось, что на неё все косятся. Если раньше она чувствовала себя в коллективе замкнутой белой вороной (то есть, ни с кем и никогда даже словом не обмолвится), то теперь, глядя на своих одноклассниц, была совершенно уверена, что те ей объявили бойкот. Девчонки через две парты собрались толкучкой и о чём-то шушукались, изредка кидая на неё насмешливые взгляды. Кате даже удалось кое-что расслышать из их шёпота: «Её вчера чуть на улице не изнасиловали! Какой-то маньяк».

Когда в класс вошла её соседка по парте и увидела, что на её месте сидит эта бесстыжая Дроздова, то нервно схватила свой портфель и потащила его — переносить на другую парту. Она даже книжку и тетрадку не сунула — очень поспешно удирала.

— Постой! — схватила её Катя за рукав.

— Чё те надо?! — гневно на неё зыркнула та. — Отпусти…

— Что происходит?! Хоть ты мне объясни…

— Да я вообще, даже разговаривать с «крысами» не собираюсь!

— С какими ещё крысами?

— Ты мобильник у меня забрала и не возвращаешь!

— Какой ещё мобильник?!

— На который я снимала драку с Синицыной.

Тут-то до Кати всё и дошло. Вот, оказывается, из-за чего у неё все эти проблемы в личной жизни! Из-за того, что на неё обиделась мелочная подружка, и озабоченно распространяла про неё сплетни по всему классу. Вообще, любые проблемы начинаются исключительно со школы: если что-то неправильно сделаешь (ошибёшься в расчете: 3+7=11), то вся твоя жизнь идёт под откос. Тут важная каждая мелочь! Даже дурацкий мобильник…

— О, господи, было бы из-за чего переживать?! Я тебе деньгами верну. Заплачу втрое больше, чем по магазинной цене…

— А, как Синица тебе всю рожу зацарапала? За это тоже заплатишь?!

Кате не было смысла объяснять этой фанатичке, что не Синица её, а она Синицу — едва-едва удержалась, чтобы не оставить от неё мокрого места. Она предпочла сама пересесть на другое место. Кто-то попытался задрать ей юбку…

На перемене она решила найти себе какое-то укромное место, укрыться от шума. Странным образом, её очень сильно начал раздражать шум. Именно в этот день ей казалось, что все неестественно громко гогочут, а дети, когда носятся и прыгают, то топают и бухают ботинками значительно громче, чем раньше.

За школой был сад и Катя выбрала дерево, ствол которого потолще, чтобы за него встать и её никто не видел. Она достала из фартука «Winston» с ментолом, сунула в рот тонкую-женскую сигаретку и принялась чиркать кремнем. Зажигалка всё время заедала.

Катя даже не заметила, как чья-то рука поднесла к её губам огонёк и как машинально она подкурила.

Оказывается, она не одна стояла за стволом этого крупного дерева, за которым её не разглядит директорша. Рядом с ней стояла та самая девочка-клон. Она тоже курила те же сигареты, которые Катя вытащила из своего фартука.

— Меня раздражает весь этот гвалт, — пояснила ей девочка.

— ПОСЛУШАЙ! — тут же набросилась на неё Катя, как только увидела. И девочка моментально обернула к ней своё личико.

Дело в том, что до Кати неожиданно дошёл смысл весь смысл того дикого ожесточения, с которым её встретило в школе сегодняшнее утро. Каково находиться в школе, ученики которой постоянно путают тебя с этим привидением, которое, единственное, что умеет делать, это совать палки тебе в колёса.

— Да-да, — ласково улыбнулась девочка, — я очень внимательно тебя слушаю.

Она выглядела такой милой, такой лапочкой, что у Кати просто язык не поворачивался опять начинать с кем-то скандалить. В конце концов, они обе сюда ушли, чтобы спрятаться от осатанелого крика всех этих детёнышей. Но Дроздова попыталась хорошенько собраться с духом и не откладывать это дело в долгий ящик.

— ЗАЧЕМ? — орала Катя на эту девочку как можно громче, — ну вот зачем ты переспала с моим двоюродным братом?! После этой, твоей выходки, у меня всё покатилось кувырком!.. Ну, вот, можешь мне объяснить?!

— Но ведь ты же хотела сделать его своим сексуальным рабом. Я правильно я тебя поняла? То есть, ты сама хотела с ним переспать…