— Мы долго так будем стоять и ругаться?! — всё продолжала Вика паниковать. — Тигр же на нас бросится!

— А мы можем его надурить, — всё продолжал усмехаться Пигалёв. — Мы побежим в разные стороны… Ну, а он выберет кого-то одного, а не троих сразу! Э-хе-хе-хе-хе…

Медлить было некогда. Федя подал им очень отличную идею. И за кем первым прыгнет хищник? Конечно, за тем, на кого натравили ту девочку-призрака! Все трое это превосходно понимали.

Ни в один день до Кати дошло всё то, что она успела натворить. Началось всё с того, что, с тех пор, как тигр кинулся на бегущего Пигалёва и выпустил из него всё его «насмехающееся дерьмо», Катя ни с кем не могла познакомиться. И, чем дальше шло время, тем сильнее и сильнее Катя свыкалась с мыслью, что Федю Пигалёва ей послал сам Господь Бог… Или тот добрый дедушка, который сидит на облаке и подбирает пары всем тем, кто перешёл в девятый класс. Ведь, если найти себе парня к восьмому классу, то может получиться неудача: парень попадёт в ПТУ, а оттуда прямая дорога в армию (не в вуз вместе со своей девушкой, а — далеко на кудыкину гору; туда, куда направит их местный военком), а там уже неизвестно: найдёт ли себе парень более взрослую невесту, вместо чем ждать ту школьную дурочку, которая умудрилась с ним «замутить».

А закончилось всё это тем, что Катя шла по лестнице какой-то шестнадцатиэтажной высотки и постоянно напевала себе под нос одну и ту же песенку, мурлакавшую из её сотового: «Я эти окна уже все проходил, бывало страшно чуть-чуть, ну, а теперь всё забыл… Предупреждаю тебя, у нас один парашют. Посмотри мне в глаза, мы пока ещё тут… Но с тобой никогда не спасут нас, с тобой. Отвернуться к стене — слёзы льются рекой… Непривязан, но быстр такой. Против кто, кто со мной!»

— Хм, — вяло усмехнулась Катя, — один парашют на двоих, да и тот непривязан!

И продолжила мурлыкать дальше: «Стрелами вслед полетят поцелуи врагов, с полунастроенных грёз и недолеченных снов. Мне оставят медаль и облизать крем с торта, счастливых всех лотерей все-все-все номера… Непривязан, но быстр такой!» И заканчивалась Катина песенка такими словами: «Но а их всё равно никого не пойми. Всех прости — уходи…»

На последний этаж высотного здания Катя торопилась совсем не из-за Пигалёва. Что ей этот жалкий-глупый новичок? В основном, причина у Кати появилась совершенно неожиданно: Она поняла смысл одной из коллекции песенок на своём мобильнике. Это очень сильно удивило Дроздову: «Всю жизнь можешь слушать какую-то одну и ту же бессмысленную песню, и только перед тем, как выпрыгнуть из окна, до тебя совершенно неожиданно доходит её поразительная простота! Смысл в том, что один на двоих парашют, но он не привязан. Ведь это самая распространённая ошибка парашютистов: лететь вниз, дёрнуть за кольцо и ужаснуться тому, что парашют не раскрывается. Ненужно ужасаться. Просто, перед тем как прыгать, нужно вспомнить: что есть твоя судьба? Прыгать с парашютом или только имитировать такой прыжок…»

И первыми полетели вниз её наушники с мурлыкающей песенкой Ильи Лагутенко и сотовым телефоном…

Однажды Сандра Кукушкина выходила из шикарного авто своего нового бойфренда, чтоб зайти с ним подъезд, и… услышала, как где-то далеко в небесах играет одна знакомая мелодика — рингтон её сотового телефона. Того самого, который у неё украли в качестве провокации.

Кукушкина поначалу не обратила внимание на этот рингтон: в конце концов, телефон звонит не в облаках, а, просто, Сандра входит в подъезд шестнадцатиэтажной высотки, и, наверняка, кто-то стоит на лоджии и ему звонят. Но, с другой стороны, девушку неожиданно охватила ярость: «Какого хрена? Это же мой рингтон!» К тому же, сама ситуация казалась явно нелепой: выйти покурить на балкон и взять с собой сотовый, в надежде, что с минуты на минуту должны позвонить. Что, так сильно курить приспичило?! Тут логично одно из двух: либо перебейся со своим перекуром, либо оставь мобильник там, где он и лежал! Да и потом — сама мелодика мобильного добивала Сандру окончательно: это личная песенка Кукушкиной — Сандра сама её сочиняла.

Поэтому первое, что сделала девушка — глянула вверх. Пусть, и темно было, но рука её машинально протянулась к небесам и пальцы успели схватить какой-то предмет… В принципе, тот самый предмет, который звонил.

Кукушкина только и успела поднести телефон к уху… Её парень в это время выходил из машины…

— Э, подруга, — усмехнулся этот чел, — откуда у тя эта «труба»? Ты же говорила, её у тебя спёрли!

— Я откуда знаю? — рявкнула Кукушкина. — Из окна кто-то выбросил!

— А чё ты такая вздрюченная?

«Вздрюченная» — это значит, не в тему сердитая. Очевидно, кто-то нахамил ей по телефону.

— Да меня завтра опять переводят в эту грёбанную школу!

— В какую школу?

— Из которой меня недавно попёрли.

— Ну, и чё?

— Ну и ничё! На хрен я должна учиться с этой стервой?!

— С какой? С той Козловой, про которую ты мне рассказывала?

— Да ну, ты брось, — хмыкнула Сандра, — с Дроздовой песенка давно уже спета. Намного хуже её двойник.

— КТО?!

— Ну, сестра-близнец. Чё ты тупишь сёдня всё время! Она мне ща звонила, говорит, завтра приезжает в наш город. Типа, начинаем всё по-новому.

— Ну, и чё, я не понял… Чё те не нравится?

— Да если сама Дроздиха такая сучка, то я не могу себе представить какое говно её клон!

С этими словами они входили в подъезд и захлопывали дверь. Звук захлопываемой двери приглушил удар. И ни Сандра, ни её подкаблучник не слышали, с каким грохотом на их машину свалилось чьё-то тело.

В это время девочка-клон заходила в квартиру и закрывала за собой входную дверь на замок. Квартира её располагалась на шестнадцатом этаже этого дома, в который вошла Кукушкина со своим новым ухажёром.

— Ну что, Катенька, покурила? — обращалась к ней ласковая мать Дроздовой.

— Угу, — промычала та в ответ и смерила взглядом чужака-папашу, который выходил из лоджии.

— Катюха, — обратился он к ней, — а ты не заметила, чё там внизу за грохот такой?

— Какой грохот? — поинтересовалась мать — она тоже что-то слышала.

— Ну, как будто кто-то телевизор в окно выбросил… Прямо на нашем этаже! — реготнул папаша, — и этот засранец прямо шлёпнулся на чью-то машину!

— Да, ерунда, — махнула рукой девочка-клон. — Какая-то дура спрыгнула… Наверное, прямо с крыши. Суицид по ходу у неё. Да, не обращайте внимания!

— Ну, не фига себе «не обращайте»? Всё-таки, это живой человек!

— Да? А ты знаешь, чья это машина? Чувака моей подруги! Она сейчас придёт ко мне в гости. На фиг нам все эти траблы? Делайте вид, что вы в несознанке.

— В чём?..

— Ну, имеется в виду, ничего не поняли. Пусть они сами разбираются.

— Ну, ладно, как скажешь… дочка.

И «Катя» не удивилась тому, как сильно была ошарашена Кукушкина — увидеть в квартире своего нового парня не только её, но и предков той, Дроздовой!

Просто, ей хотелось, чтобы в эту квартиру больше никогда не возвращался тот предатель — Костян. Сердце никогда не обманывало эту девочку-клона: Дроздова предлагала ему секс и, судя по тому, какой он охочий до слабого пола, то не было сомнений, кто помог этой сучке сдать всю их бригаду золотоискателей в ментуру! Ну, в конце концов, ведь не ясновидящая же она, эта Катя Дроздова? В одиночку бы ни за что не справилась; тут нужен надёжный помощник. Причём, не просто помощник, а целый телепат. Тот, кто прочитал мысли Катиного двойника.

Высотка, на последний этаж которой поднималась Катя, имела очень удобную планировку для использования пожарной техники. На каждом этаже лестничная клетка была сильно удалена от коридора, по которому раскиданы квартиры в таком доме. Чтобы проникнуть в коридор и подойти к двери в нужную квартиру (так, как сейчас собиралась проделать это Катя), необходимо пройти по лоджии, которая не застеклёна и не зарешёчена, да так постараться, чтобы не потерять равновесие от страха и не кувыркнуться через перила, полетев с шестнадцатого этажа аж до самого козырька подъезда. Тем более, что Катя страшно боялась высоты. А что, если в это время дорогу ей будет преграждать известный маниак? Не тот, который носит цинковое ведро на голове, а тот, который пришёл из подворотни. Тот, от которого надо «утекать»…