По дороге домой, кроме мыслей о ней, в голове был так же поднят вопрос о лицемерии с моей стороны в отношении Молнии. Дело в том, что в школе я его ненавидел, поскольку он самоутверждался за мой счет. Теперь же я делал тоже самое, но не силой, а «умом». Я показал менеджеру, насколько скудно его мышление. Однако в итоге вывод я сделал скорее положительный для себя, нежели наоборот. Да, лицемерие и ханжество здесь имели место быть, но не в таких масштабах, чтобы корить себя за это. Ведь, когда молния задевал меня или запирал в женском туалете, я действительно расстраивался, и до слез было все это обидно, он именно что унижал меня. То есть он самоутверждался, я страдал. Он выигрывал, а я проигрывал. А сегодня он даже и не заметил ничего. Его самолюбие задето не было, верно? Верно. А, значит, что и проигравших нет, ибо страданий никто не испытывал. Я выиграл, проигравших нет. По-моему справедливо рассудил, логично, как думаете?
5. Гараж
Хотя у нас как бы и было свидание, более того, имел место быть поцелуй, но события торопить никто не стал. Мы мило переписывались, при этом сохраняя тайну на работе. Будто школьники…
Сегодня же мы шли к моему другу Странному. Я хотел познакомить менеджера с ним. Вообще Странный был довольно странным человеком. Тринадцать лет назад он съехал в результате ссоры от родителей. Но проблема была в том, что съехал он в их же гараж. «Ой, поверьте, это ненадолго!» – бросил он им тогда напоследок. В то время, будучи школьниками, мы сильно завидовали ему и вообще восхищались его самостоятельностью. Но вот только прошли эти самые тринадцать лет… а воз и ныне там… То есть, вы поняли, гараж до сих пор был заселен этим чудом. Вообще внешне странный был очень даже и ничего. Длинные грязно-соломенные волосы, торчащие в разные стороны, забавное, до сих пор детское лицо, сам худющий, как спичка. Одет он был всегда, неважно зима или лето, в длинный, ниже колен, болотного цвета плащ, черный шарф, черную широкополую шляпу, как у инквизитора, и какие-то коричневые ботинки. Он немного напоминал писателя, страдающего алкогольной зависимостью. Вот только, если писателем он не был, ну или писал втихаря от меня, то алкогольной зависимостью он точно страдал, хотя как страдал… скорее наслаждался. Мы часто отвисали в его «бунгало». Пили пиво, смотрели фильмы, играли на музыкальных инструментах, снимали на камеру войны его оловянных солдатиков. Короче занимались ерундой в свое удовольствие.
На данный же момент на работе было очень тяжко. Продажи падали, поэтому Менеджера постоянно вызывали на ковер. Каждый день она сильно уставала. Мне было очень жаль ее, но на работе я ничем не мог помочь. А вот после работы мы иногда гуляли, ходили в кино, немного выпивали, болтали обо всем на свете. Разок я даже переночевал у неё. Просто невинно переночевал. Казалось, она снова обретала настроение. Но утром в офисе у меня сердце кровью обливалось, когда смотрел, как она понуро собирает отчёты и готовит себя к очередной пытке, то есть я хотел сказать к очередному рабочему дню. Собственно поэтому я и решил позвать ее к Странному в гараж. Хотел, чтобы мы вместе попили пиво и позанимались ерундой, а там, глядишь, и отвлечётся ненадолго.
Мы подошли к месту назначения и стали свидетелями следующей картины: мама Странного поставила поднос с полноценным ужином под ворота гаража. Ворота слегка приоткрылись. Мама странного заговорила: «Сынок, возвращайся домой, мы с папой тебя очень любим и ценим, нам очень скучно без тебя!» Однако из-под приоткрытых ворот вылезла лишь худощавая рука. Рука поерзала по асфальту и, нащупав поднос, снова скрылась во тьме гаража. Мама странного еще пару минут постояла и грустная, уже было, пошла назад, как вдруг ворота снова приоткрылись. Пожилая дама обрадованно уставилась на гараж. Но радость была преждевременной. Худощавая рука резким движением вернула поднос с остатками пищи в принесенной посуде и снова скрылась в загадочной темноте. «Чувствую себя кипером в зоопарке!» – пробурчала женщина и разочарованно удалилась с подносом в направлении жилого дома.
Я не дал ей знать о нашем присутствии. У нее была болезненная реакция на друзей ее сына. Каждый раз, натыкаясь на нас, она бросалась чуть ли не к нашим ногам и умоляла убедить Странного вернуться в отеческий дом. Мы (друзья( я и Гек)), искренне соболезнуя, обещали помочь, но у нас не было шансов. Обитатель гаража наотрез отказывался с нами это обсуждать и только лишь раздражался. В общем, мы подождали с менеджером, пока мама моего друга совсем не скроется с глаз, и уже тогда я твердо постучал в ворота.
Ворота открылись.
– Заходи, коп, – улыбаясь, сказал Странный.
– Привет, – сказал я, и мы пожали друг другу руки.
За мной зашла менеджер. Странный обалдело посмотрел на нее и не менее обалдело спросил:
– Девушка, а вы адресом не ошиблись?
– А я с ним, – улыбнулась она.
– Не, коп сказал, что приведет девушку, но я-то ожидал увидеть беззубую заморашку или малолетку, или отчаявшуюся мать-одиночку с семью детьми, или…
– Так, ну хватит, – перебил его я, – не расходуй понапрасну свой запас остроумия, тебя им и так природа обделила.
В гараже было грязно, но по-своему уютно. Маленький холодильник, компьютер, кухонный столик, пара стульев и табуреток, одно вполне удобное кресло, вшивый двуместный диванчик, был даже потрепанный молью ковер неопознанного цвета и огромное количество бутылок и банок из-под всевозможных спиртных напитков.
– Мы принесли пиво и виски, – сказала менеджер и поставила бутылку на стол.
Я протянул ему пакет с банками.
– Мне нравится твоя девушка, – твердо заявил Странный, – сразу с главного начала.
– Только мы закуску не взяли, у тебя ведь есть что-нибудь съедобное? – спросила она, подходя к холодильнику.
– Нет! – закричал Странный и с грохотом захлопнул, уже приоткрытую менеджером, дверцу.
Она ошарашенно уставилась на него.
– Там шаром покати, даже мышь и та повесилась, – пояснил он.
Но любопытство взыграло над моей пассией. Она не отошла от холодильника, ведь реакция моего друга была более чем неадекватной.
– Я никогда не лгу. Там. Шаром покати. Даже мышь. И та повесилась, – еще раз, но теперь медленно повторил Странный, – и я не шучу.
Они стояли друг напротив друга. Их взгляды сражались в невидимой битве. Так они провоевали с минуту.
Затем Странный все-таки сдался:
– Нет, я не могу, она такая красивая, черт ее дери! Смотрит на меня своими глазами, а еще это прекрасное лицо… ну ее к дьяволу!
Он отошел от холодильника.
– Отлично, – улыбнулась менеджер.
Она открыла дверцу и пару секунд недоуменно вглядывалась в содержимое. А потом кааак ВЗВИЗГНЕТ!!!
Мы аж подпрыгнули со странным.
– Больной ты ублюдок! – ахнула она, закрыла холодильник, подошла к дивану и упала в него, обиженно скрестив руки на груди.
Я озадаченно почесал репу. Так. Что же там?
Я подошел к холодильнику и открыл дверцу. Так же как и моя пассия, я пару секунд изучал содержимое. На средней полке я увидел очень маленькую перевернутую табуреточку, а над ней, на веревке вокруг шеи, болталась серая мышь. А еще там лежал малюсенький красный карандаш и кусочек бумаги. Я развернул и прочитал. Улыбнувшись, я показал записку менеджеру. Там было написано: «Я больше так не могу, жизнь без сыра не имеет смысла». Она тоже улыбнулась.
– Ладно, это немножко смешно, – смягчившись, сказала менеджер.
Странный облегченно выдохнул.
– Но, тем не менее, зачем ты это сделал? – спросила она.
– Чтобы наблюдать за реакцией людей на это. Я же знал, что ты откроешь чертов холодильник. Кстати, закуски полно, я периодически провожу магазино-ресторанные рейды, – сказал Странный и полез куда-то под полы в поисках снеди.
– Но ведь к тебе кроме меня уже никто не ходит, – заметил я.
– Ко мне недавно бомж завалился, кстати, сидел там, где и ты, красавица моя (менеджер брезгливо пересела, и, к слову, игнорировала это место до конца нашего пребывания в этом гараже). Мы с ним водку пили. Он в поисках еды холодильник открыл и без какого-либо удивления спросил, можно ли мышью закусить.. А я говорю, мол, нет, ты чего, там же вата внутри. Бомж пожал плечами и занюхал ею последнюю рюмку, и сказал еще так, знаете, по-бомжовски: «Ууух.. Хршооо».
