Часть 1

1. Увертюра

      Перед тем как начать, я представлюсь. Или, по-другому изъясняясь, я начну с того, что представлюсь. Таким образом, я учел оба варианта вашего незаурядного мышления. Но начнем же. Я работаю в гигантской компании «Facile copy» (что в переводе с «кривой латыни» значит «легко копировать», если кому-то из осиливших дочитать до четвертого предложения действительно нужно это знать). Компания специализируется на производстве и реализации разного рода копировальной и компьютерной техники, а так же множества других жизненно необходимых офису вещей. Так вот. Работаю я в отделе по продажам этой самой копировальной техники. И хоть я являюсь помощником менеджера по продажам, но в здании фирмы, состоящим из целых 7 и еще половинки этажа, я более известен как копировальщик. Почему среди кучи народа, так или иначе связанного с копировальной техникой, копировальщиком называют именно меня – я не знаю. Как и не знаю ответов на другие более любопытные, с точки зрения истории, но гораздо менее будоражащие, с точки зрения человеческой психологии вопросы: в чем смысл жизни, есть ли бог, кто убил Кеннеди и так далее и тому подобное.

      Работа у меня очень интересная. Я ее люблю. А еще в обоих предыдущих предложениях я нагло соврал. Моя работа заключается в уламывании по телефону потенциальных клиентов и последующем нажатии одной единственной клавиши, которая, как мне иногда кажется, не пострадает и в случае апокалипсиса. То есть путем несложных математических вычислений мы получаем логически безупречный вывод: я ненавижу свою работу.

      Вы, наверное, подумали, почему этот человек (я) представляется подобным образом, то есть описывает место своей работы и род ее деятельности. Клянусь вам, все просто. Это все, что нужно знать на первых парах, а мой удивительный и неповторимый психологический портрет вы без труда составите сами по ходу прочтения сего «шедевра», ибо я буду предельно откровенен и максимально внимателен к деталям, обещаю, зуб даю.

      Это было самым важным – описать работу, пусть даже и так коряво, как это сделал я. Теперь о менее главных вещах, как то семья и моя личная жизнь.

Мне 27 лет, и живу я в однокомнатной комнате захудалой гостиницы, мечтаю накопить средств и переехать в однокомнатную квартиру многоквартирного дома. Мои родители разведены. Папа уехал на заработки, а мама, наверное, нас любит и поэтому осталась. У меня есть младшая сестра. Да, у меня был отчим, но он недолго продержался в нашей ячейке общества. В общем, он умер. Отбросил коньки. Перешел в мир иной. Приказал долго жить. Кому как угодно, вот только суть от этого не меняется, как не меняется и то, что сделал он это при крайне загадочных обстоятельствах.

Теперь немного о моей личной жизни. Собственно при всем моем желании, если бы таковое и имелось, много рассказать и не получится. На данный момент, то есть на момент написания конкретно этой строки, я один. Что и неудивительно вовсе. С таким-то характером, но что главное – с такой-то работой. Кстати внешне я не урод. Это объективно. Правда я и не красавец. Это, к слову сказать, еще объективнее. Наверное, прочитав слово «копировальщик», вы примерно представили себе парня среднего роста, среднего телосложения, в средненьком таком поношенном офисном костюмчике (которым он стал после того как был средненьким, тогда еще не таким поношенным, костюмчиком университетского выпускного «бала»), со средненькой, я бы даже сказал среднестатистической офисной прической (не то чтобы волосы были короткие или такие уж длинные, они были скорее (ВНИМАНИЕ! КУЛЬМИНАЦИЯ!) средней длины). Лица у меня нет. То есть как нет. Оно, конечно, есть. Но вы не узнаете меня среди других, даже если я всю оставшуюся книгу буду описывать свое лицо на молекулярном уровне – настолько оно обычное и встречается по статистике один к четырем среди парней двадцати семи лет офисопланктонной направленности. Ну, еще размер обуви у меня сорок второй, и при условии, что вы дотошны до мелочей, это безусловно поможет вам дополнить мой образ.

Есть пара товарищей на работе, но не уверен, что они хоть имя мое знают. В целом они ко мне дружелюбны. Даже в бар иногда зовут. Собственно мне достаточно. Есть два друга. Один со школы еще. Я называю его Геком, потому как именно так, по крайней мере, внешне, я и представлял себе Гекльберри Финна, когда читал книгу (о приключениях оного) автора Сэмюэля Клеменса (он же Марк Твен). Второй очень странный. Фанат фэнтезийного жанра во всем. Живет в гараже. Нигде не работает. Любит снимать клипы про войны своих игрушечных оловянных и пластиковых солдатиков. Иногда он просит меня выступить режиссером. Я обычно не против, поскольку это забавно и является отличной разрядкой для ума. Но подробнее о них обоих позже.

Итак. Это было вступление. Теперь вы хотя бы имеете представление о том, кто будет вам рассказывать далее.

2. Оранжевая палитра + хамство + Крыса

Я проснулся в 6:30 утра. Для меня это очень рано, так как обычно встаю в 6:40, а, сами знаете, шевелиться за 10 минут до звонка будильника запрещено всеми самыми профессиональными профессионалами врачебной медицины и прочими природными стихиями. Но не суть. Так вот, поворочавшись эти несчастные 10 минут, я, наконец, поднялся и пошел к умывальнику с наихудшим настроением. Я быстро умылся, попил свежей (несвежей) водички из-под крана, а заодно и позавтракал бактериями в ней, надеясь на то, что среди них не было кишечных палочек Коха.

Я начал одеваться. Носки. Где? Нету. Вижу. А, нет, это теплые шерстяные зимние носки. На улице осень. Жаль. Придется потеть ногами. Одна из двух рубашек – ага, вижу. Одни из одних брюк – ага, вон на спинке стула лежат и ждут хозяина. А вот и туфли сорок второго размера, стало быть, мои. И куртка, что мне подарили на мой первый рабочий день коллеги по работе. Итак, кое-как одевшись, я вышел из комнаты, так как было уже 6:55, а это значит, что я на пять минут проваландался дольше положенного. Закрывая дверь снаружи, я вдруг услышал непривычный моему уху вежливый тон.

– Доброе утро, сэр, – сказал человек, выбравший почему-то именно этот тон для обращения к офисному планктону, опаздывающему на работу в осеннее дождливое и промозглое утро.

– Утро добрым не бывает, а особенно по понедельникам. Но, тем не менее…, – однако повернувшись к нему, я осёкся. Я его узнал.

– Бывает, милый мой, ещё как бывает. А особенно для тех людей, которые пришли за своими деньгами, – Это был лысый маленький и приторно сладкий до тошноты владелец гостиницы. Чёрт побери! Забыл о предварительной разведке, как учил меня в детстве отец, тот, что слился якобы на заработки. Я должник. Причём должник вечный. И поэтому сие появление меня обескуражило. А голос его тем временем становился всё слаще и вежливее. – Дорогой мой дружочек – пирожочек, я в очередной раз, милый мой, напоминаю вам о том, что каждый, проживающий в моей гостинице, обязан ежемесячно платить владельцу за пользование комнатой. Так. Должник есть. Это вы. А нужен еще владелец. Не так ли, золотце?

По мере унижения моего и без того потрепанного достоинства, его голос становился всё слаще и омерзительнее, настолько, что съеденные мной утром бактерии и палочки Коха (?) не на шутку взбунтовались в желудке, грозясь штурмом взять горло и далее с боями продвигаться к ротовой полости:

– Так, где же владелец? Где же он? Ой, а вот он! Это ж я! – после собственной умопомрачительной театральной постановки его так расперло от восторга и азарта, что сдерживать свою наиотвратительнейшую улыбку он был более не в силах. И тут я увидел то, чего боялся. Однажды я уже имел честь лицезреть их, и мне потом три ночи подряд кошмары снились, это были… Его зубы, мой Бог, его зубы!! Выколите мне глаза! Сотрите мне память! Я больше не могу! Они же оранжевые!! Как так можно? – Молодой человек, я жду!

– Я, видите ли… я получу зарплату на следующей неделе и клянусь вам, что сам найду вас и отдам всё до последнего гроша, – сказал я, всеми силами сдерживая рвоту и дикое желание заорать.