– Доброе, – сказал я.

– А не подскажете, который час? – спросил Крыса, хотя обычно он со мной на ты иииии… как бы не особо уважительно.

– Эээ… 9:07… вот же огромные настенные часы прямо перед нами.

– Нуу… я просто хотел, чтобы вы сами это сказали.

      Что ж. Это было странно, но не то чтобы я удивился. Заходя в отдел, первым делом я бросаю взгляд в сторону, где стоят столы моих «товарищей». Кивнув им и дождавшись ответной реакции, я прошел дальше. Мой менеджер – невероятно красивая женщина с на редкость диким нравом и сумасшедшим запасом энергии и оптимизма, что сначала меня безумно бесило. Но потом я привык. Ведь она была так красива: стройная блондинка с красивыми… ээ… формами, и ввиду ее молодости (ей было 25), все неженатые, а иногда и очень даже женатые, хоть раз, но пытали счастье завязать с ней служебный романчик. Все… кроме меня. Так вот. Она сидела нога на ногу на моём столе с чашкой кофе в руках (юбка была не самой длинной, поэтому я заметил краешек чулок (О, БОЖЕ! СЕРЬЕЗНО? ЧУЛКИ?), что сулило мне риск быть замеченным, а впоследствии и высмеянным. Поясню. Когда узнаю, что в одной комнате со мной есть красивая девушка в чулках, то меня начинает сие сводить с ума. Я действительно помешан на этом. Это моя ахиллесова пята. Хотя какой из меня Ахиллес? Смех на палке. Так вот. Её чулки – это готовый эскиз Эйфелевой башни, которая впоследствии грозится быть отстроенной в моих уродливых старых штанах. Прошу прощения за пошлость, но ведь я обещал детали. Да и поверьте, я с удовольствием не писал бы об этом, ведь это в первую очередь отрицательно отражается на моей репутации. А, впрочем, мне ли бояться за репутацию? Если и есть плюс в том, чтобы быть планктоном, обитающим на дне Марианской впадины, так он состоит в том, что сей планктон совершенно спокоен за свою репутацию. Планктон знает: всем глубоко наплевать на нее, то есть на репутацию. Ладно, хорош себя хвалить.

– Привет, копировальщик! – улыбаясь, сказала она.

– Доброе утро…– кисло откликнулся я.

– Что под глазом?

– Да старуха…, – начал было я, но вовремя остановился, осознав последствия рассказанной правды, и спустя три-четыре секунды продолжил. – Старуха… её извращенцы били, то есть хулиганы… они обокрасть её хотели… вот.

– А ты, значит, вступился?

– Ну да, я вмешался… Началась драка… Я… Я прогнал их, но убегая, один из них задел меня ножом (чёрт что?!! кулаком, дубина, кулаком!!).

– А от ножей разве не порезы бывают? – задала она резонный вопрос.

– Да, но он держал его за лезвие и ударил рукояткой…, – с позором вышел из ситуации я.

      Она мелодично рассмеялась.

– Ладно уж… молодец, что вступился!

– Ага, спасибо…, – я чувствовал как сильно покраснел, но благо (благо?!) у меня была гигантская гематома, которая привлекала всё её внимание.

– Копировальщик, подготовь отчет о звонках за прошлый месяц и принеси его мне.

– Понял. Все сделаю.

– А. И еще. Тебя ждёт Босс. Иди к нему сначала, – уходя, добавила она.

Я подошел к его кабинету. Предчувствие было не из лучших. Интересно, что же могло Боссу понадобиться от меня… Может, меня повышают? Или, что лучше, увольняют?! Я постучал. Никто не ответил. Я снова постучал. «Сильнее!» – крикнули за дверью. Я ударил ногой. Вышел Босс. Хоть он и Босс, но ростом был на голову ниже меня. Весь такой зализанный, в дорогом костюме от кутюр, на пальцах безупречный маникюр – и все дела.

– Ты че, больной? – спросил он.

– Вы сами сказали сильнее.

– Не будем спорить. До меня дошли слухи, что ты опоздал.

– Это только слухи, – сказал я. «Откуда он узнал?» – только и успело промелькнуть у меня в голове, как вдруг из-за его маленькой прямой спины вынырнула такая же маленькая, но уже горбатая спина.

      Знаете таких людей, которые выслуживаются ради новой должности или дополнительных грошей? Так вот. Я, честно говоря, таких еще понять могу. Но факт в том, что Крыса не имел с этого ни денег, ни вариантов по повышению. Он делал это из личных побуждений. Это ж какая мразь! Сам! Не жалея времени и сил! Ходит! Вынюхивает! Докладывает! Мразь? Мразь! Еще и какая! Знаете, что он делал? Как я говорил, Крыса обычно сутулится. Но он, даже сутулясь, был чуть выше Босса. И поэтому при Боссе, но только при Боссе, он реально горбатился, чтобы Его святейшество не чувствовало себя ущербным.

– Он врёт, – твердо солгал я.

– Не думаю.

– Почему вы верите ему, а не мне?

– Крыса. Твой выход.

Крыса вышел вперед и торжественно достал диктофон. Нажав там одну кнопку, что как бы намекает на то, что он заранее подготовил подлость, Крыса включил звук. И я услышал следующее:

      «– А не подскажете который час?

– Эээ.. 9:07.. вот же огромные настенные часы прямо перед нами.

– Нуу.. я просто хотел, чтобы вы сами это сказали. »

– Он что до сих пор пользуется кассетным диктофоном? – удивился я.

Твою ж мать! Вот крыса-то а!!! Вот почему он копошился в своей рваной сумке! Он, господь ему судья, на диктофон всё записывал! А я, дурак, отвлекся, дабы вам его описать и не спалил диверсию!

– Мы с Баркли столько нарушителей распорядка уличили, что насечки на чехле уже некуда царапать! – объявил он, гордый своим достижением.

– Ты дал имя кассетному диктофону? И ставишь насечки на чехле, когда на кого-то доносишь? Нет, серьезно? Ты больной ублюдок! Как же ты отвратителен! – взбесился я.

– Да как ты смеешь! Да я тебя .. да ты.. да я! – брызжа слюной во все стороны, заорал он. Одна из капель этой слюны попала на костюм босса, который, что удивительно, находился в этот момент сзади. Нет, серьезно. Крупная капля слюны полетела назад и приземлилась на рукаве Всевышнего.

– Крыса. Свободен, – процедил Босс, с отвращением снимая пиджак и протягивая его одному из своих пажей, секретарей то есть, который появился непонятно откуда. Нет, а правда. Как пажи, то есть секретари, узнают, когда подойти? Будто у них есть специальных радар, реагирующий на настроение их господина. – Пиджак в химчистку.

– Но, Шеф! – застонал Крыса, недовольный таким поворотом событий.

– Свободен! – повторил Босс и продолжил, обращаясь уже ко мне. – Ну, какие будут объяснения? Хватит мне лапши с ушей, чтобы поужинать?

Он так заулыбался 150ю белыми вставленными зубами, довольный своей шуткой про лапшу на ушах, что меня аж передернуло от омерзения.

– Никаких, сэр. Я все еще в шоке от кассетного диктофона по имени Баркли и насечек на чехле. Так что я пока не в состоянии придумать вразумительную ложь.

– Ладно, не парься. Знаешь, копировальщик, я не такой козел, как ты думаешь. Я даже не буду тебя наказывать. И поскольку ты рассчитался со своими старыми долгами, то теперь ты снова должен мне одну услугу.

– Я понял вас, – вот гад, типа снисхождение, а на самом деле ужасную штуку задумал. По своему горькому опыту знаю, что значит быть должником Босса… лучше б наказал, ей богу, лучше…

– Всё. Иди, работай, – улыбаясь, распорядился он и, напевая себе под нос какое-то несуразное дерьмо, он пошел в кабинет. А затем его голос прозвучал снова, но уже из телефона девушки, что сидела рядом с его кабинетом, по громкой связи: «Брюнеточка (та самая девушка, чей телефон это был, его секретарша, роскошная, сексуальная и на редкость тупая особа без высшего образования… не то, чтобы наличие высшего образования такой уж показатель, но в данном случае именно так и есть), зайди ко мне, пожалуйста».

      Расстроенный всем этим: ненавистью к крысе, новым долгом Боссу и завистью ему же из-за роскошной и тупой брюнетки… тоже хочу такую… я пошел к своему столу, а стало быть, и к своей кнопке..

      Остаток дня провел следующим образом:

      «Да..да..да(нажатие кнопки)….. Да..да..да(нажатие кнопки)….. Да..да..да(нажатие кнопки)….. Да..да..да(нажатие кнопки)….. Да..да..да(нажатие кнопки)….. Да..да..да(нажатие кнопки)…..» – и так до конца рабочего дня с маленькими перерывами на кофе и одним большим перерывом на… ээ… на большой кофе.