Аназол шел и думал о том, что было глупостью строить столь длинный подземный путь. Он не чувствовал усталости, но дорога была весьма утомительна. К тому же скоро все здесь окажется под водой, он позаботился, чтобы никто из людей не смог проникнуть туда ни сейчас, ни через тысячи лет. Наконец они добрались до лестницы, которая была единственным выходом и вела наружу. Они по очереди взобрались вверх, оказавшись в пустыне, которая потеряла все свое золотистое сияние и утратила солнце. Здесь редко мелькала жизнь, а сейчас ее и вовсе не было, остались лишь бескрайние черно-белые просторы. Они брели по ним около часа, прежде чем увидели свои величественные строения. Это их приободрило, и они ускорили шаг, но, дойдя до человеческих сооружений, они впервые ощутили неподдельный страх. Ужас исказил их лица, заставив их в растерянности переглянуться. Толпы кошмарных черных тварей раздирали людские души, их были сотни голодных как стая волков с бездонными желудками. Увидев новую жертву, десятки тварей окружали ее и разрывали на части меньше чем за минуту.

– Аназол, кажется, они заметили нас, что нам делать?

– Расплачиваться за все то, что мы сделали. Мы же хищники, самые безжалостные существа в галактике, мы встретимся с ними в бою лицом к лицу. Представь, что пальцы длинные и остры как мечи, переправь свою энергию к рукам и сделай из своих пальцев лезвия.

– Аназол, у меня ничего не выходит.

– Встань позади меня. Я сам со всем разберусь.

Монстры неслись с диким воплем, расталкивая друг друга. Аназол, не дожидаясь, пока они его настигнут, кинулся на них и в мгновения отсек головы двум чудовищам. Пожиратели в один миг окружили его, создав кольцо, и начали набрасываться со всех сторон, но, не успевая достигнуть цели, они теряли свои конечности. Внезапно задрожала земля, приближалось что-то страшное, от чего безжалостные твари бросились в стороны. Шаги становились все громче, и с этими шагами сила притяжения становилась все сильнее, будто воздушные массы обрели некую плотность и тяжело осели на них. Воздух, что заполнял пространство, наполнился жгучими потоками энергии, обжигающими тело, и тут появился он. Чудовище, сотканное алым пламенем, в одной руке оно сжимало огненный хлыст, в другой – огромный черный меч. Это рогатое существо с бычьей головой было настолько огромным, что Аназол был ему по пояс, несмотря на то что и сам он был одним из самых высоких анталасов ростом в пять с половиной метров. У монстра была удлиненная пасть, чем-то напоминавшая крокодилью, по которой проходило два ряда зубов, тело его было окутано пламенем настолько ярким, что слепило глаза.

– Беги, Агигор, не стой столбом!

– Я не могу бросить тебя!

– Не глупи! Сейчас ты мне ничем не поможешь в этой схватке. Пойми: одному из нас придется остаться, и это буду я. Если останешься ты, то я далеко не уйду. По крайней мере, я дам тебе время, чтобы ты ушел как можно дальше. Найди Антилесу, скажи ей, что я ее любил, но так и не смог ей в этом признаться. Ты же знаешь, какой у нее нрав. А сейчас беги и не оборачивайся.

Агигор прислушался к словам своего друга и побежал так быстро, как только было возможно. Он не мог поверить, что так просто взял и сбежал. Если бы в тот момент его видели соплеменники, то он бы не избежал смерти. С трусами они обходились крайне жестоко: в каждом городе было особое место, где подвергали казни неугодных государству анталасов. За неповиновение приказу вступить в бой трусов голыми проводили по городу, на открытых площадях подвешивали кверху ногами и оставляли их болтаться в течение трех дней. По истечении этого времени верховный судья, он же палач, аккуратно срезал кожу с труса и оставлял его в муках вертеться на солнце. По истечении пяти дней тело опускали, рубили на части и отправляли родственникам. Тех, кто отказывался есть, ждала та же процедура. Довольно жестокая, но эффективная мера подчинения граждан.

Сейчас не было никого, кто мог бы обвинить его в трусости, лишь совесть, которую заглушал страх. Он постоянно бежал и оглядывался, надеясь, что Аназол сразит монстра и остальные отступят в ужасе. Внезапно он остановился, и его надежды тут же испарились. Чудовище, размахнувшись хлыстом, сбило с ног Аназола. Неспешно приблизившись, оно подняло правой рукой свой огненный трехметровый меч, и он с размаха полетел на обездвиженного. Но Аназол не собирался так просто сдаваться. Молниеносно среагировав, он откатился в сторону, и меч со страшной силой обрушился в песок, зарываясь в нем. Инопланетянин оттолкнулся руками от земли и, вскочив на ноги, набросившись на согнувшееся чудовище, стал наносить своими когтями быстрые пронзающие удары в грудь и живот. Монстр выпустил свой меч и повалился вместе с Аназолом на землю. Его адское пламя начало тускнеть, а тело – становиться черным. Аназол вынул свои когти из его груди. Он чувствовал, что эта тварь сдохла, и слез с нее. Его радости не было предела, он направился к Агигору, маша ему рукой. Но тут он почувствовал, как его пронзает адское жжение. Чудовище успело подняться и, размахнувшись хлыстом, зацепило его за шею и обрушило наземь. Аназол попытался вскочить, но огненный меч пронзил его раньше, чем он смог опомниться. Его тело горело, словно на него вылили кипящее масло. Он взглянул на небо и закрыл глаза, представляя, как лучи солнца рассеивают воздух, делая небо ярко-голубым, таким же, как его глаза. Он видел, как капельки воды поднимают вверх теплый воздух, и в верхних слоях атмосферы, остыв, он превращается в силуэт той, ради которой он остался на этой планете. Она плыла к нему по голубому небу и плакала. На лицо его и правда что-то капало, только это были не слезы, а вязкое обжигающее вещество, что сочилось из пасти чудовища, склонившегося над его телом. Удивительно, что в мире, где нет жидкости, она вдруг появляется в такой форме, впрочем, уже неважно. Тварь, разинув свою крокодилью пасть, обрушила ее на голову жертвы, разом откусив ее.

Агигор какое-то время не мог понять, что там произошло. Тело его окаменело, и он стоял, не зная, куда ему сделать шаг – назад или же вперед. И тут он увидел, что чудовище поднимает в своих челюстях обезглавленное тело его друга. Оно пристально смотрело на Агигора. Его челюсти с хрустом перекусили тело надвое. Прочавкав, пережевывая кусок, оно издало утробный рев. Чудовища, которые стояли в стороне и пристально наблюдали за схваткой, внезапно как стая собак соскочили с мест, услышав команду, они кинулась на чужака, который не представлял для них большой опасности. Они долго бежали за ним по бескрайней пустыне, пытаясь его догнать, но голод, что питал их души, постепенно отсеивал их одного за другим. Увидев более легкую добычу, они сразу же кидались на нее, и в конце концов из поля зрения пропали все до единого.

Агигор, обернувшись и видя, что за ним уже давно нет хвоста, сбавил темп, его мозг вновь начал заполняться мыслями, первая из которых была «что же теперь мне делать?», а вторая – «куда мне идти?». Его ноги двигались сами по себе, они шли вперед и не собирались останавливаться. Он даже успел забыть, о чем просил его друг. Вместо того чтобы собраться духом и постараться найти единственного представителя его расы, он шел и говорил себе о том, какой он трус, что он стоял и смотрел, как убивают друга, и ничего не предпринял. Внезапно он остановился и произнес вслух:

– Я один, совершенно один.

И как только он успел произнести эти слова, неподалеку от него появилось свечение, и когда оно угасло, Агигор разглядел силуэт лежащего стонущего человека.

– Эй ты, недоросток, иди сюда!

Человек, увидев здоровое несуразное существо, при этом умеющее излагать речь, на секунду обомлел от страха, но, увидев, что оно надвигается на него, подскочил на ноги и с воплем побежал прочь.

Агигор побежал за ним, крича ему:

– Да стой же ты, я не собираюсь тебя есть, – при этом подумав, что сказал не то, что хотел.