* ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий.

.

В конце февраля, когда в садах, на полях и плантациях, покрытых скудным снегом, затишье, а в городе-герое Волгограде, не столь много, как в летне-осенний период, туристов, из горкома партии этого города поступило приглашение в райком партии Советского района с приглашением для победителей соцсоревнования, ударников пятилетки. Редактор рекомендовала меня, как заведующего отделом сельского хозяйства газеты «Приазовская звезда».

Таким образом, как говорится, она одним выстрелом поражала двух зайцев. Во-первых, поощряла сотрудника за усердие; во-вторых, дала мне задание написать цикл репортажей об этом визите. В одном лице я представлял и туриста, и журналиста. Возможность выехать за пределы района, где за три года работы я успел побывать во всех селах и даже глухих деревеньках, на полях, фермах и прочих объектах, меня обрадовала, ибо сулила яркость новых впечатлений.

Делегацию из десяти человек, среди которых механизатор, доярка, виноградарь, свинарка, чабан, учитель, культработник, инструктор райкома партии и журналист, возглавил второй секретарь райкома партии Дмитрий Георгиевич Гамов.

После короткого инструктажа, напутственных слов из уст первого секретаря на станции Краснофлотская разместились в плацкартном вагоне поезда, следовавшего по маршруту «Севастополь-Свердловск».

В Керчи вагоны загнали на палубу дизель-электрохода, и в течение получаса переправили через Керченский пролив. Пассажиры в это ночное время пребывали на палубе, взирая на удаляющие огни древнего города, на взрытые паромом буруны морской воды. На таманском берегу пассажирский поезд обрел локомотив и свои прежние очертания, а его обитатели заняли места в вагонах. В Волгоград прибыли без приключений.

Приглашающая сторона встретила нас по высшему разряду с цветами и хлебом-солью. К перрону подали автобус и доставили к гостинице. Разместили в двухместных номерах «люкс». Гамов и инструктор Карпенко поселились отдельно. Номер, куда определили меня и механизатора Василия Трошина, о котором я ранее опубликовал в газете зарисовку, находился рядом. Опекавший нас завотделом горкома партии, каждому вручил красочные программки, рассчитанные на три дня пребывания. Развернул и наткнулся на первую графу: банкет в ресторане по случаю встречи делегации из Крыма.

Далее следовали мероприятия по посещению памятников, мест ожесточенных сражений, встреча с участниками Сталинградской битвы. Завершалась программа прощальным банкетом по случаю отъезда гостей.

На пиршество организаторы встречи не поскупились, стол ломился от яств и напитков. Особенно запомнилась сочная с корочкой котлета по-киевски с нарезанным соломкой поджаристым картофелем, бутерброды с черной и красной икрой, осетрина, балыки и прочие деликатесы. Из напитков – советское и мускатное шампанское, вина из погребов крымской «Массандры», армянский коньяк, рижский бальзам, водка «Адмиралтейская», «Посольская», любимая генсеком «Зубровка» и «Старка»,…

Первый тост в честь нашей делегации провозгласил завотделом горкома, а в застолье приняли участие несколько его коллег, включая очаровательную женщину (без них ни президиум, ни банкет-фуршет немыслимы). Он пожелал здоровья, трудовых успехов во славу и процветание Родины, ярких впечатлений от посещения Волгограда.

Подняли фужеры, с хрустальным звоном от прикосновения, дружно выпили их содержимое. С ответным тостом выступил Гамов:

– Передаю привет мужественным жителям города-героя из солнечного Крыма. Благодарю за теплый прием и желаю достижений в реализации решений ЦК КПСС. Приглашаю в гости с ответным визитом. Приезжайте в апреле-мае, встретим столь же радушно и достойно. Покажемся все, чем богаты, цветущие сады, зеленые поля и виноградники, тучные стада КРС и отары овец…

Дмитрий Георгиевич в этот вечер был в ударе. Предложил тост за прекрасных женщин – строителей коммунизма, не скупился на комплименты в их адрес.

Впервые видел его в таком раскованном, добродушном виде. От него по части дегустации напитков старался не отстать инструктор Валерий Карпенко. Будучи подшофе, я тоже не удержался и провозгласил тост в форме небольшого стихотворения «Солдаты Отчизны», сорвал аплодисменты. Банкет продолжался до полуночи.

На следующее утро похмелялись, кто холодным пивом, кто минеральной водой или зеленым чаем. Профессия журналиста, над которым дамокловым мечом висит задание по освещению того или иного события (газета, в отличие от журнала ждать не будет), приучила меня к тому, что, если невозможно отказаться от пития, то, дабы не выглядеть белой вороной, пить в меру. Чтобы после застолья голоса оставалась ясной, мог написать статью, репортаж или очерк. Поэтому сохранял присутствие бодрого духа, чтобы не только фужер, но и перо не выпало из руки.

Диктофоны тогда были лишь у маститых московских журналистов, а моим оружием, как поется в фронтовой песне на стихи Константина Симонова, блокнот и ручка. За ужином в ресторане я не увидел Гамова. Во время посадки в туристический автобус его тоже не оказалось.

– Что с Дмитрием Георгиевичем, почему его нет? – поинтересовался у Карпенко.

– Нездоровится, устал после вчерашнего сабантуя, – ответил инструктор. – Старые раны беспокоят, да и возраст не щадит, ему ведь скоро стукнет шестьдесят. Поручил мне с вами заниматься. Дело привычное, не в тягость. Набираюсь опыта руководящей работы, пригодится, когда пойду на повышение.

– Он был ранен, когда, где?

–Дмитрий Георгиевич – фронтовик, бывший военный летчик, майор, орденоносец. Сражался с фашистами на штурмовике Ил-2, который из-за бронированной кабины и огневой мощи наши асы называли «воздушным танком», а фашисты окрестили «черной смертью». Это очень льстило, вызвало гордость у тех, кто был за штурвалом этого грозного самолета. За годы войны было выпущено более 36 тысяч Ил-2, больше, чем каких-либо других самолетов. Гамов своей отвагой заслужил почет и уважение. За годы войны столько с неба насмотрелся разрушений и бедствий, что болезненно переживает посещение мест сражений.

В первый день после приезда во время посещения памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане, созданного по проекту скульптора Е.В. Вучетича и инженера Н.В. Никитина, меня поразил монументальностью и величием зал Воинской славы со стелами в форме приспущенных траурных знамен с начертанными на них именами павших защитников Сталинграда. В центре зала, будто протянутая из земли, могучая рука с факелом.

Далее наш путь пролег на заснеженную вершину Мамаева кургана, над которым возвышалась, созданная из железобетона скульптура Родина-мать в образе женщины высотою 85 метров с мечом из титана, длиною 33 метра и весом 14 тонн. Общий вес этого грандиозного сооружения составляет более 8 тысяч тонн.

Во второй день осмотрели Дом сержанта Павлова, блиндажи и доты на линии обороны; на третий – площадь Павших борцов и универмаг, в подвале которого был пленен командующий 6-й армией фельдмаршал Фридрих Паулюс, один из авторов операции блицкрига «Барбаросса».

Несмотря на то, что со времени разоблачения очередным вождем Никитой Хрущевым культа личности Иосифа Сталина, выноса ночью его тела из мавзолея и переименования Сталинграда в Волгоград прошло более двух десятилетий, многие жители волжской цитадели, особенно ее защитники, считали себя сталинградцами.

В те дни в городе на гастролях находились артисты Московского цирка. Мне и Трошину удалось побывать на представлении. Уже достаточно популярный к тому времени клоун Юрий Никулин обратился к зрителям со словами: «Дорогие сталинградцы…», тем самым, вызвав бурные аплодисменты.

Все дни «парадом» командовали представитель горкома партии, инструктор Карпенко и экскурсовод. «Странно, неужели Гамова не интересуют достопримечательности города? Если он прежде здесь побывал, то делегацию мог бы возглавить другой партработник? – терялся я в догадках. – Каким образом его участие я представлю в репортажах? Придется после возвращения по итогам поездки взять интервью».