– А вам, удалось задать вопрос?

– Да, спросил, почему в финале «Тихого Дона» главный герой эпопеи о казачестве Григорий Мелехов не перешел к большевикам, не вступил в Красную армию?

– Что он ответил?

– Дословно уже не помню, но смысл таков. Он объяснил, что до определенного момента герои произведения подчиняются воли и творческому замыслу писателя. Но потом, когда сформированы их характеры, в силу условий и обстоятельств, сопротивляются, выходят из-под контроля автора, действуют в соответствии с логикой событий, в частности, происходивших на Дону в годы гражданской войны, массовой коллективизации, которую в штыки встретили многие, особенно, зажиточные казаки, так как опасались за разрушение векового уклада жизни. Это почти все сказки заканчиваются свадьбами и прочими приятными событиями, а развязка в романах, повестях и рассказах, как и в жизни, бывает трагической.

На вопрос, намерен ли написать продолжение «Тихого Дона», сказал, что это цельное, законченное произведение о бурных, драматических событиях минувшей эпохи, сообщил, что работает над романом «Они сражались за Родину».

– После этого доводилось видеть Шолохова?

– К сожалению, нет. Но та встреча с писателем, скромным, доброжелательным, улыбчивым, настоящим донским казаком, до сих пор согревает мне сердце, – признался Шурхал. – Талант – от природы и трудолюбия. Больше всего ценю, что писатель не зазнался. Другие прозаики и поэты, едва получив признание, вкусив плоды славы, перебираются в Москву, Ленинград, поближе к органам власти, издательствам и редакциям журналов, а Михаил Александрович верен родному Дону, станице, землякам. Твердо следует поговорке: где родился, там и пригодился.

Не знаю, правда это или байка, но слышал, что писатель часто устраивает для земляков праздники с застольями, на которые приглашает казаков, много повидавших на своем веку. В разгар пиршества несколько девушек-стенографисток старательно записывают в блокноты мудрые, красочные изречения из уст гостей. Эти «золотые россыпи», народный фольклор, Шолохов использует в своих произведениях. Поэтому их язык очень самобытный, образный, живописный, Отсюда такие перлы просторечия, как пашеница (пшеница), гуторят (разговаривают) и другие. …

– Творческий подход, разумный и рациональный, – заметил я и предложил. – Павел Алексеевич, у вас бойкое перо, напишите очерк о встрече с классиком?

– Размышлял над этим, но возникли сомнения, вдруг, что-то не так напишу, преувеличу или упущу из внимания? Михаил Александрович сейчас в преклонных летах. Из прессы знаю, что ему нездоровится, прочитает и обидится. Не хочу омрачить ему настроение.

– Газета распространятся в нашем районе, вряд ли попадется ему на глаза?

– Тесен мир. Вдруг по теории вероятности кого-то из жителей Вешенской занесет в наш район, увезет с собой в станице газету. Обвинят меня в том, что возвел хулу на их земляка, представив его загулявшимся купцом, устроившим застолье. Попробуй, потом докажи, что он уважил случайных читателей. Славы и почестей у Михаила Александровича уже тогда было через край. Не скупился, за счет его премий и гонораров в станице возведены новая школа, больница и другие здания, построена дорога, мост – все для блага людей. На таких личностях земля держится.

Статья о мелиорации вышла в субботнем номере. За ней последовали другие публикации активного автора, отмеченного на День печати почетной грамотой и набором дефицитных в то время книг русской классики.

Отрадно было наблюдать, как Шурхал, не реже одного раза в неделю, подкатывал к зданию редакции на велосипеде. Сотрудничество продолжалось до того дня, пока меня не перевели на работу в бахчисарайскую районную газету «Слава труду», где произошли встречи с новыми интересными людьми, необыкновенными историями.

С приходом днепровской воды по руслу Северо-Крымского канала, в церемонии открытия которого принял участие глава государства Никита Хрущев, впоследствии названный за любовь к «королеве полей» кукурузником, забот у сельских тружеников прибавилось. Прежде, до 1962 года, в засушливых степях полуострова, где ветер гонял перекати-поле, крестьянам приходилось уповать лишь на «небесную канцелярию». Внимали прогнозам синоптиков в надежде на то, что пойдет дождь и урожай, той же кукурузы, зерновых колосовых, овощей, фруктов и винограда будет щедрым.

До крестных ходов с иконами и молитвами не доходило, ибо в стране атеистов религию считали «опиумом для народа» и в божественное чудо не верили. Ведь даже с поступление живительной влаги Крым продолжает оставаться зоной рискованного земледелия из-за ранних весенних заморозков. Однако в случае засухи орошение гарантирует, хотя бы среднего уровня урожай. К концу 80-х годов прошлого столетия площадь орошаемых земель на полуострове достигла 400 тысяч гектаров и, если бы не развал единого государства, то превысила бы полмиллиона гектаров.

Чтобы днепровская вода использовалась рационально с учетом состояния почвы и потребностей растений, а не наобум Лазаря, что приводило к заболачиванию и засолению, выводу земель из севооборота, журналисты районной газеты «Приазовская звезда» периодически с участием членов народного контроля и специалистов райсельхозуправления проводила рейды по полям, рисовым чекам, садам и виноградникам.

Однажды агронома по орошаемому земледелию из райсельхозуправления Леонида Трайнина осенило. Войдя в мой кабинет, он предложил:

– Проведем рейд ночью, когда машинисты дождевальных агрегатов остаются без присмотра бригадиров, специалистов совхозов и колхозов и, наверняка, нарушают нормы полива, расточительно во вред растениям, расходуют воду, что ведет к дополнительным затратам, росту себестоимости продукции и заболачиванию почвы.

– В предложении есть рациональное зерно, – поддержал я. Вместе зашли в кабинет редактора, мотивировали целесообразность ночного рейда. Выслушав, Полина Иннокентьевна дала «добро» и напутствовала:

– Уверена, что вы станете новаторами в этом деле, ибо пока еще никто не догадался проверить качество орошения в ночное время. Опыт позаимствуют другие редакции районных газет.

Трайнин, как инициатор, возглавил рейдовую бригаду. В нее вошли: автор этих строк, корреспондент районного радиовещания Любовь Сиваченко, супруг которой Анатолий в ту пору работал собкором «Крымской правды», а впоследствии председателем телерадиокомпании «Крым». За баранкой редакционного УАЗа с табличкой «пресса» на лобовом стекле был водитель Василий Федорцов.

– Лиха беда пути начало, – со слов поэта Александра Твардовского озвученных агрономом Трайниным, мы в полночь выехали из поселка Советское на поля колхоза имени Чапаева, расположенные вблизи села Некрасовка.

Прибыв на место, вышли из машины. В свете фар УАЗа дождевальная установка ДДА-100МА с трактором ДТ-75М в центре, ажурной металлической конструкцией, предстала фантастическим динозавром, распростершим могучие крылья на сто метров. Хрустально сверкали россыпи воды, падая н темный массив кукурузы, предназначенной на силос.

– Странно, почему машинист не реагирует на наш приезд? – озадаченно произнес Трайнин.

– Наверное, увлечен работой, – предположила Сиваченко., держа в руке громоздкий магнитофон и шнур с микроном.

– Любовь Михайловна, позвольте. я помогу, – видя, как аппарат оттягивает руку, предложил я.

– Спасибо, – улыбнулась она, передав магнитофон, виновато заметила. – В областном комитете по телевидению и радиовещанию обещают портативный магнитофон «Маяк», но видно обещанное три года ждут.

– Будет и на вашей улице праздник, – обнадежил Леонид. Он забрался на гусеницу трактора и открыл дверь кабины. Мы услышали храп с присвистом, подобным сигналу закипевшего самовара.

– Хорош гусь, – вслух возмутился агроном. – В сталинское время НКВД арестовало бы за саботаж и отправило в рудники добывать руду или в тайгу валить лес.

Потормошив за плечо машиниста, Леонид крикнул в ухо: