– Так и будешь смотреть? – приподнялась на локтях. Кажется, у нее грудь увеличилась и однозначно стала чувствительнее. От любого случайного прикосновения к ней, моя малышка натягивается как струна.

– Знаешь, что для меня важнее всего в женщине, – поднес к носу ее майку.

– Запах? – ухмыльнулась.

– Нет, – все-таки вдохнул аромат. – Верность. Я готов на многое закрывать глаза. Мне все равно, чистюля ты или грязнуля, умеешь готовить или нет, даже все равно любишь ты меня или нет, хотя, конечно же, хотелось бы взаимности, главное, это верность. Пока мы вместе, мы только друг для друга и никак иначе.

Яна

Не знаю, как надо было повести себя с точки зрения правильности. Но услышав эти слова, я будто увидела перед собой другого Стрельцова. Возможно того самого, с которым мы могли бы просто встретиться, где-нибудь… случайно. Но что в этом человеке никогда не изменится, так это его нрав – нрав хищника. И у меня наверно только один способ выжить – приручить этого хищника.

– Я могу быть верной, – подняла на него взгляд.

– Специально для меня постараешься? – усмехнулся.

– Это, пожалуй, единственное, в чем мы похожи. Я тоже ценю в людях верность, – черт возьми, я в поле, полуголая и веду разговоры о верности.

– Не единственное, – навис надо мной, – вот тут, – накрыл рукой живот, – есть то, что нас связывает.

Тогда коснулась его медальона, затем бусины:

– Почему я?

– Глупый вопрос, – склонился еще ниже, из-за чего мне пришлось лечь, – потому что так случилось, Яна. Потому что так было суждено. Мне было суждено сесть за тот игровой стол, тебе – оказаться на кону. Я заметил тебя, как только зашел в казино. Девчонка в миленьком сарафанчике, с любопытством рассматривающая игровые автоматы. Ты так и не подошла ни к одному из них.

– Я не азартный человек.

– Да и я не особо, но в тот вечер делать было нечего, хотелось как-то расслабиться, попытать удачу. И фортуна оказалась на моей стороне, – повел пальцами по шее, потом груди, когда дотронулся до соска, я дернулась. – Видишь ли, я не сожалею о произошедшем. Если бы не та партия в покер, если бы не тупая самоуверенность Шахова, всего этого не было бы. Не было бы его, – осторожно погладил живот.

Я собралась очередной раз возразить, но не стала, ведь кто знает, как бы закончился мой отпуск с Шаховым. На самом деле, все могло бы быть гораздо хуже. Возможно, Демьян меня спас. Безусловно, на тот момент он поступил не лучше ублюдка Мишеньки, однако факт есть факт, я жива здорова. Тогда вместо слов обняла Стрельцова за шею и потянула к себе.

– До сих пор не могу поверить, что ты мой первый мужчина, – произнесла ему в губы. – Та ночь… она как в тумане сейчас, будто все произошло не со мной. Но я… я все еще боюсь тебя. Боюсь твоей одержимости, – и сейчас же поцеловала его.

И пока целовала, Демьян стащил с меня шорты, после расстегнул свои. Спустя еще несколько секунд он уже был во мне. Возбуждение от страха быть пойманными, от осознания, что мы занимаемся сексом в поле, накрыло с головой. Впервые я не думала ни о чем, кроме как о том, что происходит здесь и сейчас, впервые разрешила себе не стесняться чувств к этому мужчине. Хорошо это или плохо, но я на самом деле к нему неравнодушна. Стрельцов засел глубоко под кожу. Слушать его дыхание, целовать его, обнимать, с остервенением впиваться ногтями в крепкую задницу, ощущая, как она напрягается от быстрых движений, сжиматься под ним, твою мать, это восхитительно. Последний толчок довел до исступления, за которым последовала эйфория. Да, я все-таки впала от него в зависимость… все-таки сдалась…

– Яна, – прошептал сквозь тяжелое дыхание.

– Что?

– Прости меня… прости за то, что позволил тебе уйти в тот вечер.

– Ты неисправим, Стрельцов.

– Исправим, просто, наберись терпения. У нас все получится.

– Поживем, увидим.

Мы все-таки добрались до озера, все-таки искупались и провалялись на берегу до первых комаров. А когда вернулись, Демьян первым делом занялся ужином. Решил удивить омлетом собственного производства. Что ж, удивил. Омлет получился хрустящий. Надеюсь, все эти старания не разовая акция и дальше он будет так же заботлив, участлив, нежен, а главное, не будет давить и навязывать свое мнение.

На следующий день бабушка вернулась от родственницы, а значит, пора было и нам заканчивать этот непродолжительный отпуск. Я сказала ей, что приеду не одна, что у меня для нее очень важные новости, когда же убрала телефон в карман, ощутила дрожь во всем теле. Вот-вот моя жизнь снова изменится.

– Ну, что? Поехали? – взял в руку мою сумку.

– Угу, – и зажмурилась, что было сил, – еще минуту.

Одна часть меня по-прежнему противится, снова и снова возвращая в ту ночь, вторая тянет вперед навстречу новому. Я хочу верить Демьяну, хочу, чтобы все было не зря. Но мне сложно…

Обратный путь дался нелегко. Во-первых, пришлось несколько раз останавливаться из-за тошноты, во-вторых, треклятая паника, которая сопровождала меня до самого дома. Наверно я напрасно переживаю и все получится как надо, бабушка поймет, но дальше… дальше будет переезд, пожалуй, именно этого я боюсь больше всего. Боюсь засыпать и просыпаться в одной кровати с Демьяном, готовить на его кухне, боюсь жить с ним.

– Не переживай, – остановился на парковке, – все будет хорошо. Я смогу очаровать твою бабулю.

– Не сомневаюсь даже. Бабушка давно мечтает выдать меня замуж. Для нее самый большой страх – это засидевшаяся в девках внучка. К тому же ей всегда нравились высокие смуглые и кудрявые мужчины.

– Ого, так это впору мне начинать бояться.

И я увидела в глазах Стрельцова радость, простую радость. Ему спокойно дышится, ему хорошо. В Испании он был постоянно напряжен, будто струна натянутая, задень и лопнет, постоянно бесился.

– Дай слово, что будешь со мной таким, как сейчас.

– Это каким?

– Обычным.

– Я не играю, Яна, не изображаю из себя паиньку, поскольку я не паинька, у меня сложный характер, своеобразный род деятельности, который не мог не наложить отпечаток. У меня есть дохрена недостатков, но пожалуйста, поверь, я тебя люблю. И сделаю все возможное, чтобы ты была довольна жизнью рядом со мной.

– Ладно, идём…

Как я и предполагала, увидев на пороге Стрельцова, бабушка сначала потеряла дар речи, потом едва не прослезилась от мужской красоты, ну и в довесок показала мне «класс». А дальше было чаепитие с пирогами и откровенными вопросами. Само собой, Демьян умело подружился с бабулей, произведя на нее неизгладимое впечатление своим красноречием. Но я все равно боялась признаваться, что беременна от него и что мы собираемся съехаться. Однако, когда Стрельцов удалился в уборную, бабушка тотчас перешла в наступление:

– Почему же ты молчала, Яна? – уставилась на меня. – Почему не рассказала как есть?

– Между нами случился разлад, – пожала плечами, – который, как мне казалось, преодолеть не получится. На тот момент все одно на одно наслоилось. Шахов, Демьян… с одним не вышло, со вторым все закрутилось слишком стремительно. Я запаниковала и сбежала.

– А он знает о ребенке?

– Знает. Больше того, это его ребенок.

– Яна, Яна, – закачала головой.

– Вот такая у тебя внучка, – развела руки в стороны, – непутевая.

– Просто ты еще маленькая, а жизнь требует от людей мудрых взрослых решений, но, – широко улыбнулась, – если бы мы всегда поступали мудро и по-взрослому, то давно бы род человеческий вымер. Молодость на то и дана, чтобы совершать ошибки. Все хорошо, родная. Живи, пробуй, ищи свое счастье. Этот Стрельцов мужик непростой, но смотрит он на тебя с любовью.

– Это еще не все… мы съехаться решили.

– И очень хорошо.

– А тебя взять с собой.

– А это уже не очень хорошо.

– Почему?

– Потому что третий лишний. Вам надо пожить вдвоем, притереться друг к другу, быт наладить.

Я попыталась ее уговорить, но бабуля тоже упрямая. В итоге договорились о том, что вернемся к этому разговоры, когда, как она выразилась, у меня «пузо на нос полезет».