Полина ожидала, что он назовет свою должность или объяснит в чем заключается его работа. Но поскольку Дима молчал, она предположила, что он намеренно избегает финансовых тем. Это не показалось ей странным. Несмотря на беспечную атмосферу вечера, девушка безошибочно ощущала мины на некоторых отрезках территории – человека пытались убить. И скорее всего из-за денег. И поскольку Полина итак его побаивалась, она не хотела совать нос не в свое дело, но не могла с легкостью переключиться на другую тему и поэтому все же спросила:

– Это правда, что обрезки разных железяк долго кипятят в огромном ковше как курицу в супе? А потом получается что-то наподобие куриных кубиков только из стали?

С трясущимися от безмолвного нежданного хохота плечами, Хромцов замотал головой, насмешливо моля о пощаде.

– Куриные кубики? – повторил он. – Это лучшее, что я за сегодня слышал. До сих пор я мечтал о сталеваре, который в двух предложениях сможет объяснить мне принцип работы завода. А это смогла сделать блондинка с потрясающими длинными ногами и…

– И с потрясающими длинными волосами, и с потрясающими длинными ресницами, и с потрясающим длинным… – Полина так разъярилась от понимания, что в его мире она иностранка, даже инопланетянина, что и на самом деле уже было поднесла палец к языку, прежде чем сообразила, что собирается сделать нечто развязное.

– Я слушаю, – поддразнивая, подтолкнул Хромцов. – С потрясающим длинным…

– Носом! – в негодовании бросила она. – Извини, вот тебе мой, я сую его во все твои дела!

Не в силах более сдерживаться ни секунды, Хромцов наклонился и ткнулся своим носом ей в шею.

– Я нашел решение, – шепнул он, целуя выступ ее ключицы. – Как только выздоровею, свожу тебя туда на экскурсию. Считай, что билеты уже заказаны.

«Вот она победа! Это победа!» – шепнуло ее сердце. Придя к подобному выводу, Полина взглянула на Диму, вздернула подбородок и непреднамеренно быстрым кивком согласилась.

Он любил вид кипящей стали. Часто приходил посмотреть как металл прошедший чудовищную плавку, в жидком виде распределялся на потоки и сталевары присматривают за каждым «ручейком». А особенно он любил наблюдать за тем, как бесконечные металлические слитки плавно вытекают из кристаллизатора и разрезаются газовой кислородной горелкой на мерные длинны. Также Хромцов допускал, что далеко не всех людей и особенно далеко не всех женщин лишило сна главное богатство их края – многочисленные месторождения высококачественных железных руд. Завод как завод, по производству ферросплавов, до которых никому нет дела, подумал он. Смирившись с необходимостью, прежде чем затащить Полину в гараж, назвать свое место работы, возраст и несколько языков, которыми владел.

Зрелость, однако, не позволила ему хоть как-нибудь проявить подобный умысел. Совершенно не представляя, как Полина решилась пойти с ним в лесок ночью и какие ощущения должна при этом испытывать, он остался на месте и, согнув руку в локте, стал молча смотреть на нее. Когда его задумчивое молчание вывело наконец девушку из себя и она стала оглядываться по сторонам в поисках людей, Хромцов заметил:

– Красивое место. Дремучее, с ельником. Сделаешь глубже вдох – все включается.

– Мы что замерли и м-медитируем? – восхитилась Полина, озираясь и нервно стуча кулаком по колену. – Фантастика. Ну прямо как эти загиботины на паласе под музон и…

– Поля, – перебил Хромцов, пряча улыбку, – У тебя шило в заднице, какая медитация? Ахаха! Это же как жечь костер без дров.

Полина бросила на него забавный негодующий взгляд, требующий разъяснить комментарий, но Хромцов не пояснил, только снял свою кофту и набросил ей на плечи.

Вот, кобелина чернявый! Подумала Варвара Петровна из кустов. Знает баб, как зайцы еблю. Подумала, но вслух не сказала – неприлично забываться.

– Я тебе нисколечко не соврал и не думаю, чтобы кто-нибудь мог тебя легко обмануть. – Он помолчал, ожидая ответа, и, не дождавшись, с ухмылкой сказал: – Дура ты конечно, правда, не такая безнадежная, как мне показалось в начале.

– Вот тебе раз, – удивленно проговорила Полина и неуверенно добавила: – Ну, спасибо.

– А это не похвала. Похвала – это желание понравиться. Мне не надо, – уточнил Хромцов. Следом сунув руку в карман, сунув таблетку в рот. Оставляя легкий шлейф от нурофена.

Сообразив, что ему все еще очень больно, Полина пошла книзу как пружина. С ней произошла странная вещь – теперь ей было трудно думать, тем более шутить.

– И все равно спасибо, – страдальчески шепнула она. – Я, собственно говоря, не знаю почему мне Юрий Михайлович никогда слова доброго не скажет.

От ветерка кое-где попадали шишки. У шишек есть аромат. Посидишь – и он переходит на тебя.

– На то ведь и нужны мужчины, – продолжила она с натужным смехом, наблюдая за тем, как Дима бросил заниматься фантиком от таблетки и теперь молча смотрит на нее.

Коричневые чешуйки, хвостик острый и в смоле. Скорей, скорей, смахнуть шишку пока смола не запачкала!

– Нет, не в комплиментах дело, – переглотнула и засмеялась девушка. – Конечно я… чувствую, то есть знаю, что ему нравлюсь. – Шишка полетела на землю. Она смутилась окончательно.

Не смей! Не смей ему рассказывать про себя. Семью. Про отцовских прихвастней! Подумала старушка с ужасом. Иначе будет драма. Пара звонков и он превратит этот поселок в барбекю. В конце концов, барбекю ему сегодня обещали.

– Я всего лишь сказала: мне мучительно скучно с Юрой, – словно выгадывая как перевести разговор в более легковесное русло, Полина обхватила колени руками и взглянула Хромцову в лицо сияющими зелеными глазами. – По правде сказать, он никак от меня не отлепится. Однако, выше голову! Слышишь, побудь еще! Еще расскажи мне про завод, слышишь?

Не удержавшись, она со страху даже всплакнула. Правда, по-стариковски скупо, сухо. Что плакала, что не плакала – разницы никакой. Поля, думала она, и, услышав это слово, скукожилась от ужаса за племянницу как гадюка после укуса. Поля, лишь бы тебе хватило мозгов связать свой язык в узел и начать прямо с этой березы. Встать с нее. Это опасно. Но говорить еще опасней.

Хромцов почувствовал, что вот теперь уж точно пора уходить, но его словно околдовали заразительный смех девушки и прелестное личико, на котором любопытство сменилось грустью. Кроме того, перспектива возвращения к невесте нисколько не вдохновляла его. Стараясь не выказывать потрясения, Хромцов, следя за Полиной краем глаза, вынул из кармана последнюю из пачки взятых с собой крепких сигарет – Кстати, о мужчинах… – осторожно спросил он, наклонив голову и зажигая сигарету, – кто, собственно говоря, такой Юра?

– Папин приятель, он склоняется в пользу нашего брака, – прямодушно сказала Полина, глядя как он прикрыл рукой маленький огонек, и попыталась получше рассмотреть его лицо – То есть папочка считает, что решение с кем мне встречаться целиком зависит от него, объяснила она. – Короче говоря, мой властный отец искренне полагает, что от моего желания тут мало что зависит. Смешной. Он просто не знает ничего лучше.

Вместо ответа Хромцов поставил ногу на березу, на которой она сидела, рядом с ее бедром и воззрился на девушку в задумчивом молчании, зажав в ровных белых зубах тонкую сигарету.

– Думаю… я… не смогла бы объяснить тебе это более ясно, – с волнением сказала она.

– Да, мне тоже так кажется.

Полина придвинулась ближе к его ноге и запрокинула голову, всматриваясь в его непроницаемое лицо, между тем как Хромцов отвел глаза и уставился в темноту.

– Мне не хочется для него краситься, обвешивать себя побрякушками, отрабатывать походку. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Нетрудно понять.

В его голосе не было особого трепета, поэтому она выпалила первое, что ей пришло в голову:

– Мир большой, прейдет время – я сбегу от них всех. Куда-нибудь в Канаду!

И на этот раз Хромцову удалось скрыть свое изумление – он только улыбнулся Полиной способности преподносить сюрпризы.