– Да ну вас! – махнул рукой Андрей. – Мне, что больше всех надо? Валяйтесь… Денни, пожалуйста! Я насчет звонка в Москву. Без вашей помощи здесь ничего не получается….
– Пойдем, дорогой! – вежливо высвободившись из цепких рук Милицы, Денни торопливо вышел вслед за Андреем.
– Фу! – уже на улице, вытер он со лба пот. – В мое время девушки себе такое не позволяли! – улыбаясь, пожаловался он.
– Но ведь, красивые, чертовки!– хитро прищурился Андрей. – Признавайтесь!
– Фу! Я бы, даже, сказал, очень! – быстро согласился Денни. – Но? Как бы это? В общем, наши девушки лучше…
Ровно через полчаса вся компания собралась в фойе и Денни на своей старенькой «Волге», довез их до вокзала, где девушки в порыве благодарности зацеловали его на перроне до нездорового румянца. Стараясь никак не проявлять эмоции, он молча кивал головой и скромно улыбался. Затем, отвел Романа в сторону.
– Послушай, меня! Возможно, я и ошибаюсь, но есть такое подозрение, что за Андреем следят.
Выдержав удивленный взгляд Романа, он кивнул утвердительно головой и продолжил:
– Народу у нас, как ты понимаешь, немного. Мы все, друг друга, в лицо знаем. Было поручено встретить, встретили. Охрану обеспечили. Но, тут еще человек пять крутится. Не местные, с московским акцентом. Ходят за ним по пятам и не очень маскируются. Это не менты. Скорее всего комитетчики…
Хитро взглянув на кавказца, Роман недоверчиво улыбнулся.
– Может, я и ошибаюсь, но ты понаблюдай в поезде, и если мои подозрения подтвердятся, передай все Андрею. Обязательно, передай…
-Денни. Вы мне как на духу скажите, это все что вас волнует? Я заметил, вы деньги собираете. Пересчитываете их постоянно. У меня есть две тысячи долларов. Если эта сумма, как то может вам помочь, буду очень рад.
Взяв из рук Романа небольшую пачку денег, Денни выразительно посмотрел на него.
– В любое другое время, я на тебя обиделся бы. Но сейчас… ОБХСС за моих приемных сыновей плотно взялось. Десять американских долларов просят. Я возьму у тебя эти деньги, и не обещаю, что быстро отдам. Но с этого мгновения я твой должник…
Прощание с «Лесной сказкой» получилось грустным; не было конца, долгим объятиям и поцелуям. Девушки плакали; мужчины молча обнимались… Поезд ушел, а Денни все еще стоял на перроне и смотрел ему вслед. Эта яркая неделя, оставила в его сознании странные ощущения. Общение с привилегированной молодежью, стало для него испытанием, соблазном сладкой жизни. Но, он не купится, на эти побркушки, которые как грозовые тучи приносит и уносит ветер. Будет лучше поскорее обо всем этом забыть. Но возвращаясь к автомобилю, уже взявшись за ручку двери, он огляделся, неожиданно подпрыгнул на месте, сделал несколько па из «Лезгинки», лихо запрыгнул на переднее сиденье, и утопив до упора педаль газа, с пробуксовкой рванул с места.
42/
За ГЭС
Тбилиси 1988
Забив табак, Герцеговина Флер в мундштук, Павел Васильевич Платов устроился удобней в кресле качалке и прикрыл пледом ноги. Даже летом, он делал это с особой тщательностью. Дни, накануне, выдались дождливыми, и только в тепле он мог уберечь ноги.
Солнце давно зашло, напоминая о себе бордовыми бликами на кромках облаков. С веранды, вид на долину Куры, текущей между невысоких холмов, ласкал и успокаивал взгляд. Коричневая лента реки, вычерчивая замысловатые петли, упиралась в массивное тело плотины. За нею, горы волнами откатывали за горизонт.
– Ночь обещает быть не сладкой. – с досадой подумал Павел Васильевич – Дождь будет непременно, а значит, невыносимая ломота в суставах только усилится. Да! С возрастом человеку мало, что нужно, кроме здоровья.
Мужчина поерзал в кресле в поисках удобной позы, размял колени, достал мундштук из широкого кармана пижамы, и вновь погрузился в свои мысли.
Господи! Сколько же прошло лет? – втянул он в себя отдающий табаком воздух. – Он ведь отчетливо помнил, как открывали Земо-Авчальскую ГЭС. Ему тогда было… пятнадцать! Может, чуть больше! Это был настоящий праздник! Сколько народу собралось? Славное было время. И, как ни пытайся, «вражеским голосам» не удастся опорочить время их трудовых побед; ничего у них не выйдет. Где им понять, что тогда происходило? Какие настроения владели умами людей? Растормошить огромную, крестьянскую страну; поставить ее в ряд, могучих индустриальных держав, не смотря на яростное противодействие Запада, такое не каждому народу по плечу.
Славное было время, славное! Какие замыслы, масштабы строек? И он, выходец из простой семьи, участвовал в этом глобальном проекте. Да, что там? – раскачиваясь в кресле, и все глубже погружаясь в воспоминания, раззадоривал себя мужчина. – Он был важнейшей звеном этого эксперимента. Не винтиком, не шпунтиком, а частью стержневой системы, которая охватывала все государство, скрепляя в нем, буквально, всё. Многое, им удалось; многое, еще только предстоит сделать. Жаль, только время не давало в полной мере узреть плоды их трудов!
Годы…. Время, единственное, что они так и не смогли поставить на службу государству. Но и мириться с ним, не было в правилах большевиков. Чекист, он на то и чекист, чтобы постоянно быть в обойме.
Поддерживая амплитуду кресла в убаюкивающем ритме, Павел Васильевич в полудремоте, коснулся книги лежавшей на бамбуковом столике и улыбнулся. Книгу, ему подарил внук… Забавное чтиво. Оно всегда веселило его. И жанр забавный, детектив. Смешное, здесь выдавалось за трагическое. Все мелко и на бытовом уровне. Ни тебе, глобального столкновения идей; ни противостояния систем. Причина зла – банальная алчность или размазанные по женской пудренице слюни. Скука…
Да, буржуи, странный и мелочный народ. Им никогда не хватало масштабного мышления. Копаются в своих национальных огородах и кичатся своим благополучием. Но, если вдуматься, что создали они? Общество потребления; систему ложных ценностей. А им бы следовало обеспокоиться. Европа, сама того не замечая, меняется на глазах. Почти открыто культивируется, подмена их же фундаментальных ценностей. Таких, как вера, воздержание, семья. Разврат и пошлость становятся главной отличительной чертой западной культуры. Вон, даже внук жалуется – «повсюду властвует попса. Рок умирает, а в кинематографе все скатывается к пошлости и порнографии». А по нему, как человеку традиционной, советской закалки, всю западную культуру можно охарактеризовать одной фразой – Содом и Гоморра! Разврат и вседозволенность! Со всех обложек только и видишь слащавых упырей; дутых героев. На самом деле, пустышек без твердых убеждений, характера и самое главное – идейных основ. Хотя, еще совсем недавно это были достойные противники; сражаться с ними, для него было делом чести.
Борьба была жесткая, даже жестокая, без четкого определения правил. Но это была борьба равных соперников. И отголоски этого противостояния, все еще стояли в его сознании. (Исполняя или защищая интересы своих государств, они творили историю; придавали благопристойность действиям власти, если не делать этого, герои в одночасье превратятся в преступников. Вся их деятельность была обусловлена «пресловутыми интересами государства». И «жить стала лучше, жить стало веселей»*…
Мудро было сказано. Людям жизненно необходимы такие ощущения. Человеку не надо забивать голову всякими проблемами. В его реалиях, их должно быть, как можно меньше. Иначе, он начинает думать, а это, как говорится, уже чревато. Напряжение в обществе, нужно сбрасывать, как пар… Именно, для этого существует пропаганда; именно для этого создаются спецслужбы. И задачи у них простые, не доводить общество до точки кипения; стоять на страже его интересов, ограждая сознание граждан от ненужных мыслей.
Так получилось, что он, Павел Васильевич Платов, именно этим и занимался; он был хранителем великого множества секретов и тайн государства, которому служил. И виной тому было его здоровье. Приходили и уходили первые секретари, генсеки, председатели, а он сидел на своем месте и собирал информацию. Он хорошо усваивал исторические заповеди: «лишь тот, кто владеет информацией, лишь тот владеет миром»* (Ришелье). И добывал её всеми доступными средствами.
