– Красиво здесь! – присев на камне, сказал Андрей.

– Красиво! – подтвердил Татьяна.

– Пока ты спал, Денни нам мегалиты показывал. – похвасталась Милица. – Вон там, на террасе Белой, – в брызгах света её лицо сверкало, – корытообразный дольмен. Напоминает каменный цветок. И очень интересные менгиры. Ты, все проспал…

– Действительно, здорово было! – любуясь закатом, подтвердила Татьяна.

– Рад, что вам понравилось! – сказал Денни. – Старался из всех сил. А вот шахты в Никеле, я бы избегал. Кроме закупоренных штолен там ничего нет? И никто те места добрым словом не вспомнит. Много народу там исчезло; без следа. Как будто под землю проваливались. Еще радиация… Здесь, другое дело. Природа; древние памятники; петроглифы….

– Если бы вы не показали нам ничего, кроме «Ходжохской теснины», все равно впечатлений хватило бы на год. – бросилась к нему Милица. – Там же такая красота, просто дух захватывает.

– Что ж, спасибо! – пробурчал, Денни в землю. – Пойду я, к своим… Пока барашку зарежем, пока мясо сварим…

– Не знаю, как вам, а мне здесь нравится! – проводив взглядом чеченца, задумчиво произнесла Милица.

– Ты тоже им нравишься. – улыбнулся Роман. – Блондинки для них экзотика.

– Даже, если они крашенные? – не сдержалась Татьяна.

– У меня свои волосы! – дернув носиком, моментально отреагировала на колкость Милица. – А кавказцы мне нравятся! Они умны, красивы, обходительны; и еще, у них бешенный темперамент.

– Горцы – это всегда сочетание дикости, страсти, необузданности. – сказала Татьяна

– Какая дикость? О чем ты? Все это в прошлом., – стоя между девушек, сказал Роман. – От их безудержного нрава ваших горцев, осталось одно высокомерие. Теперь, они совсем другие, не те, что были при Шамиле… Кавказ давно усмирен. А дикость, она так, больше для декора…

– Нет в них никакого высокомерия… – глядя вслед Денни, улыбалась Татьяна – Просто, людям гор свойственно на все смотреть свысока. Хотя бы ввиду их возвышенного обитания!

– А какими они были при Шамиле? – спросила Милица.

– При Шамиле, орды усатых всадников в чохах и папахах, охотились на маленьких девочек, с родинками над верхней губой, а по ночам жарили их на кострах, поливая местным пивом. Сердца девочек они высушивали, нанизывая их сморщенные тушки на веревочки. Я видел, у Денни на шее такое ожерелье! – расставив руки и нахмурив брови, Роман надвинулся на Милицу.

– А вот и не страшно! – отмахнулась девушка.

– Кстати, кто пробовал хваленное кавказское пиво? – спросила Татьяна.

– Это не здесь! – со знанием дела отозвался Роман. – Это в Осетии. Напиток вкусный, но на пиво похож мало.

– И все же, что ты имел в виду, когда сказал «они давно совсем другие? – повернулась к Роману, Татьяна. – По-моему они все те же, что и века назад. Живут своей жизнью. У нас вообще такая страна, в которой, не смотря на декларируемое единство, каждый живет своей жизнью.

– Посмотрите вокруг.. У них те же школы, они ходят в те же магазины, что и у нас. Никак не скажешь, что это не тронутые цивилизацией места. – сказал Андрей. – А темперамент, извините – это уже дело географическое. Чем южнее, тем кровь горячее…

– А я, не согласна. – покачала горловой Татьяна. – Кавказ, хоть и присоединен к России, но он так и не стал её частью? Разные культуры, разный менталитет, философия, жизнеощущения.

– У России очень много обликов! Вот, у меня – черногорский. – с гордостью, сказала Милица.

– И все же, мы разные. Разная религия, традиции! – сказал Роман.

– Мы завоевывали не Кавказ, мы завоевывали плацдарм, значение которого нельзя переоценить. Имперская философия, которая господствовала в умах русских дворян, в первую очередь подразумевала расширение пространства; влияния России. Остальное для них было вторичным. Нации, религии, кто на это обращал внимание? Кавказ – стратегический узел. Его покорение было естественным и необходимым шагом в плане государственного строительства… Даже чисто географически – это пространство наших жизненных интересов

– Только местные народы, в темноте своей, почему-то не подозревали, что попали в сферу наших интересов. – усмехнулась Татьяна.

– И мужественно дрались за свою свободу. – вставила Милица и оглядываясь по сторонам, добавила. – Денни рассказывал…

– Повторяю. Кавказ – это ключ к Ближнему Востоку. – недовольно пробурчал Андрей. – К теплым морям; новому сознанию. Он был нужен нам и мы его завоевали. Страна владеющая Кавказом, автоматически превращается в державу!

– Еще один знаток! – усмехнулся Роман.

– Здесь был перекресток движения древних народов, как с север на юг, так и с запада на восток.

– Еще скажи, через Кавказ прокладывали путь арии…

– Скажу. Хотя, мы до сих пор мало что знаем об этих миграциях. В истории этого края очень много темных пятен Но, что там не говори, Дарьял* – идеальное место для перевалки через этот горный массив.

– Но люди здесь совершенно уникальные. – с восторгом сказала Милица.

– Они другие; и с совершенно иной культурой. – сказала Татьяна. – В Кавказской войне их главной опорой была вера. Кази Мулла*, Хамзад*, Шамиль*, (первый, второй и третий имамы Кавказа) были духовно просвещенными людьми. Они призывали и к борьбе с неверными, и к совершенствованию духа. Они чтили ислам не только в исполнении шариата, но и тарикакта*, и хакиката*, если это вам о чем-то говорит. Человек мог достичь совершенства только в очень сложной гармонии, очень многих качеств. И только достигнув божественных высот в познаниях возвышенного*, и изучении деяний пророка*, мог стать мюридом, и повести правоверных за собой.

– Браво!– захлопала в ладошки Роман. – Одни ораторы! Получается, что мы вели борьбу, чуть ли не с просвещенными народами, а не с полудикими, варварскими племенами? Разве не горцы всю свою историю разбойничали? Их хлеб – набеги! Грабежи! У них что ни аул, то укрепление или крепость. Даже жилища крестьян имели двойное назначение. Война для них естественное состояние. Кроме войны и набегов на соседей, они другого ничего не знали. А что до мюридизма, то вряд ли большинство горцев вникало в эти теологические дебри. Он до сих пор для них в огромной степени мистическое учение.

– Политики, всегда использовали религию, как главный инструмент влияния! Чтобы посылать людей на смерть, нужны сильные аргументы. – сказала Татьяна. – В история много таких примеров – халифы, крестоносцы, талибы.

– А какую реакцию следовало от них ожидать? – пожал плечами Андрей. – Было бы наивно думать, что нас встретят хлебом солью. Мы же не с пряниками к ним пришли. Столько карательных экспедиций, столько крови? Так еще, мало захватчики, но и гяуры*. Разве у них был выбор? Но и у нас его не было. Когда суть идеи заключается в распространение влияния, нельзя останавливаться. Остановиться, значит отказаться от этой самой идеи. Тоже самое было у англичан, когда они Северную Америку или Австралию осваивали; испанцев, при колонизации Южной и Центральной Америки. Кавказ не стоит особняком.

– В Крыму, Сибири, на Дальнем Востоке – все было жестко и без прикрас. – согласилась Татьяна. – Ни Ермолов, ни Вельяминов, ни Паскевич рыцарями не были, и никакой пощады не знали. Порядок наводили исключительно мечом. Особенно, это касается Восточного Кавказа. Он дался нам очень дорогой ценой

– А, межу прочим, у нас неверно приписывают Ермолову лавры покорения Восточного Кавказа. – сказал Андрей.– Он, еще 1827 году был отстранен от дел и на Кавказ больше не возвращался, хотя боевые действия продолжались, по меньшей мере, до 1859 года, до пленения Шамиля.

– Но здесь, почему-то, все помнят только Ермолова! – сказал Роман.

– Может быть, потому, что при европейском образовании, и суворовской выучке, обладал азиатской жестокостью, которую не одобрял даже Николай 2-ой? – сказала Татьяна.

– Ермолов был военным, привыкшим добиваться цели любой ценой. – согласился Андрей. – И не только на Кавказе. «Тебе, о Персия, я посвящаю свою ненависть; проклиная тебя, я предрекаю тебе гибель». Каково, а?