Роман закрыл глаза. Маленький клочок пушистой ваты, медленно плывший высоко вверху, исчез. Он чувствовал тепло женских рук, массировавших ему голову; слышал её тихое дыхание. Время от времени девушка опускала голову, чтобы нежно, губами коснуться его лба.

Когда-то, он был в нее влюблен, как впрочем, и во всех своих подружек. Возможно, любовь к ней была его первым настоящим чувством. К несчастью, не взаимным. В любовном треугольнике, она предпочла другого. Это было время неопределенности, в котором, он наделал кучу глупостей, и о котором не хотел вспоминать. И высоко ценил ту деликатность, с которой она отнеслась к его чувству. Итогом её усилий стало то, что их отношения переросли в дружбу. Всматриваясь в лицо Татьяны, Роман с трудом скрывал озабоченность. Вчера, на Кишинских порогах*, волной, её швырнуло на скалу. Она еще легко отделалась. Но ни ссадины, ни синяки не портили ее лица; выглядела она трогательно.

– Как ты, малыш? – притянув к себе, он ощутил на её щеке солоноватый вкус слез. – Не плачь.

– Господи! На мне живого места нет. Все болит! – вытирая выступившие слезы, простонала Татьяна. – Но ничего. Вы-дюжу. Я ведь двужильная…

– Вот, и не хнычь. А, давай-ка, пойдем посмотрим, как мест-ные форель ловят. – резко вскочив на ноги, Роман подал ей руку. – У меня не получается. Сколько не пробовал, ни одной не поймал.

– Где наша сладкая парочка? – Татьяна бросила взгляд в сторону гор.

– Не знаю. Меня от их слюней, тошнит.

– Ничего не замечаешь?

– Кроме её великолепных ног, ничего!

– Ну, тебя! – толкнула она его в бок. – У него глаза горят. Мало того, что твой ненаглядный друг скатился до малолеток, так он еще и втюрился.

– Я, конечно, могу сказать, что он всегда был неразборчив в выборе женщин, но ведь ты опять меня ущипнешь. – отбива-ясь от тычков, сказал Роман. – На его месте, я бы ни в чем себя не ограничивал. Хотя, конечно, такая несправедли-вость раздражает. Кому овсянка, а кому длинноногие моде-ли… А ты, я вижу, все никак не успокоишься и по-прежнему ревнуешь его ко всему на свете.

– Можно и так сказать. Любовь и ревность, это из одного варева.. .

Ловить горную форель в ручье, впадавшем в Белую, казалось делом безнадежным. Она стояла под камнями, и надо было в ледяной воде отвалить камень, да еще успеть схватить её руками. Занятие само по себе не простое, но когда это и удавалось, юркая рыбка просто проскальзывала между пальцев. Местные справлялись с задачей куда лучше. Даже директор пансионата «Лесная Сказка», в котором они остановились, человек далеко не молодой, с меткостью баскетболиста методично забрасывал пятнистую рыбешку в ведро стоящее на берегу. Готовил, он её, не менее оригинально. Завернутая в ореховые листья рыба пеклась на горячих углях. Это придавало ей особый, неповторимый аромат.

– Пойдем, поищем наших следопытов…

– Главное, чтобы они не перевалили через Кавказский хребет. – протянув ей руку, Роман.

– Тебе не кажется, что они нашли друг друга? – чувствуя поддержку, Татьяна легко, перепрыгивала с одного камня на другой

– Совершенно очевидно…

– И где они познакомились…

– Сие есть тайна, покрытая тайной…

– Все вы мужики одинаковые. Стоит вам взглянуть на смазливую девицу, вы тут же теряете голову…

– Настоящие джигиты, никогда её не теряют. – с кавказским акцентом, воскликнул Роман.

– А эта девочка далеко не простушка. – сказала Татьяна. – Андрей, парень; видный! Две квартиры в пределах Садового кольца. А какое будущее? Ходят упорные слухи, что его отец имеет виды на министерство иностранных дел.

– Отчим. – поправил Роман.

– Кто воспитал, тот и отец. – нервно, отреагировала Татьяна. – Где их искать, настоящих папочек?

– Машина, у него классная. Бронированная. – с восхище-нием, сказал Роман. – Кстати, твоему еще не дали?

– Отказался. Сказал: «на Волге ездит буду. Остальное – из-лишества».

– Мне тоже не нравится этот роман. Ну, слишком она… юна. Может, он педофил? – Да ну тебя! – в смущении, Татьяна хлопнула Романа по плечу. – Вон там! Смотри! – указала она рукой на склон. – Это они…

– И вовремя. Жрать хочу…

*Урал – река в Казахстане

30/

Графиня Эва Г.

Будапешт 1938

На следующий день после приема в резиденции регента, Рауль все же встретился с представителем министерства финансов и изложил ему суть вопроса. Контакты с чиновниками всех рангов Европы, все больше убеждали его, что нет более эффективного решения вопроса, чем подкуп. Только этот метод, по его опыту, работал безотказно.

– Блокирование счетов этой компании не способствует развитию шведско-венгерских отношений, – уверенно начал встречу Рауль. – Среди её акционеров множество граждан нашей страны, шведов. Ущемление их законных прав может вызвать негативную реакцию; тем более, что деятельность интересующих нас компаний не попадает под действия ни первого, ни второго антиеврейских законов. Поэтому, и в Стокгольме и в Будапеште считают разблокирование счетов компаний отвечающими интересам наших стран.

– Да! Мы получили указание тщательно рассмотреть ваш вопрос. – нарочито глубоко погрузился в бумаги чиновник. Это был типичный, сухощавый клерк, с хитроватым разрезом глаз. С его лица не сходила натянутая улыбка. – Хочу заверить вас, что дело будет тщательно изучено. О результатах мы сообщим вам не позднее конца месяца.

– Подобная волокита неприемлема в цивилизованном мире! – возмутился, Рауль. – Кому может понравиться, когда выводятся из оборота пусть даже незначительные средства. Дело, в принципе, не стоит выеденного яйца. Мы не можем беспокоить окружение регента по таким незначительным поводам.

– Вы понимаете, что ваш вопрос выходит за рамки нашей компетенции? – не поднимая головы, спокойным тоном, спросил чиновник. Рауль мгновенно понял, что он не из тех, кого можно взять легким наскоком.

– Нет таких вопросов, которые при желании нельзя было бы решать к интересам всех сторон. – быстро нашелся он..

– Только не в нашем министерстве. У нас все нацелено на строгое выполнение всех предписаний и положений. Вывести какое либо предприятие из под санкций это долгая и кропотливая работа.

Достав из кармана внушительный конверт, Рауль положил его на стол.

– Политика нашей компании состоит в том, что «мы не оставляем без внимания друзей». Здесь то, что прольет бальзам на старания ваших сотрудников.

Оказавшийся тертым калачам, чиновник скорчил недовольную гримасу, выражавшую полное недоумение.

– Мне будет трудно объяснить людям в министерстве, и всему венгерскому народу, зачем получать часть средств, если можно получить все?

– Затем, что в противном случае ваши действия можно приравнивать к грабежу, как в отношении собственных граждан, так и граждан дружественных стран. Но мы не хотим шума. Мы понимаем всю щекотливость ситуации и пытаемся уладить вопрос, учитывая интересы всех сторон. И если все будет сделано быстро и точно, вы можете смело рассчитывать на дополнительную благодарность. Вот такую сумму…

Рауль взял ручку и написал на бумаге цифру. Бросив на листок быстрый взгляд, клерк легким движением руки, смахнул конверт в ящик стола.

– Ну что же, я постараюсь! Сделаю все возможное! Прошу вас передать нам все нужные документы. Можете зайти ко мне через три дня. Нет, через два…

– Я рад, что наше сотрудничество обрело такой плодотворный характер. – улыбнулся Рауль, направляясь к выходу.

– Господин Валленберг! – неожиданно окликнул его клерк. – Скажите, что стоит за вашим заступничеством? Я имею в виду, евреев. У вас значительный процент? – блеснув стеклами очков, хитро прищурился мужчина

– Не понимаю?

– Знаете, господин Валленберг, мы венгры народ циничный; альтруизм среди нас не в чету. Зато у венгров в цене щедрость. Особенно, если эта щедрость за чужой счет. Мы ценим чужое расточительство. Если вы захотите решить какой либо вопрос, не утруждайте себя муками совести. Оставьте их нам. Просто будьте щедры и перед вами откроются все, даже закованные в неприступную броню, двери.