– Это для тебя! – шепнул на ухо Раулю, Миклош. – Баронесса прислала. Сама не будет. Врачи советуют покой ноге. Но я думаю, это травма сердечного характера. – поглощая мясо, рассуждал он. – Кто-то подстрелил нашу лань. Причем, в самое сердце….

Вино Раулю понравилось. Оно имело ярко выраженный вкус любви.

– Чем же вы её сразили? – услышал он голос за спиной и повернулся. Это была Эва Г.абор.

– Во всем мире не найдется и толики тех богатств, которыми можно подкупить такую девушку! – стараясь не переигрывать, грустно сказал Рауль.

– Понятно! Наивностью! – вздохнула Эва. – Время от времени, все женщины испытывают непреодолимое желание испытать свои чары. И доказать себе, что они все еще в форме; что они все еще кому то нужны. Это своего рода тренировка. Надеюсь, вы не втюрились?

– Прогулка сблизила нас. – неуверенно, сказал Рауль. – Мы подружились.

– Это намного облегчит вашу жизнь. Они с Миклошем, уже порядком измучили друг друга.

– Что им мешает соединиться?

– О! Не все так просто. Миклош обручен. И хотя о его интрижке знают все, день свадьбы, вот-вот будет объявлен.

– Кажется, я догадываюсь графиня, кто является причиной их раздора? – сказал Рауль.

Вместо ответа, графиня жестом увлекла Рауля за собой и когда они остались наедине, заглянула ему в глаза.

– Как вам охотничий домик?

– О чем вы?

– Ах, оставьте, Рауль. Мы с баронессой самые близкие подружки.

– И все равно мне не понятно, о чем вы?

– Да все о том же. О нашей лесной берлоге.

– Вы, как никто, графиня, умеете говорить загадками.

– А вы крепкий орешек! – погрозив пальчиком, прищурилась графиня.

Но больше Эвы, Рауля донимал Миклош.

– Ну, что, тихоня?! Давай! Хвались своей победой! – в очередной раз взяв под руку, стал допытывать он Рауля? – Мне кажется, что женщины достаются тебе слишком легко?

– Не было никакой победы! – спокойно отреагировал Рауль. – Наоборот, банальное пленение….

– Они не стоят наших страданий, Рауль! – немного успокоившись, похлопал его по плечу, Миклош. – К тому же, разве ты забыл? Завтра у нас гонки. Я требую сатисфакции. Венгры никогда не прощают нанесенных обид.

28/

Фишт*

Западный Кавказ 1988.

Летом 1986года, Андрей вместе с Милицей, летал в Венгрию. «Ближнее зарубежье»* к тому времени уже бурлило, все только и говорили, что о Горбачеве; падении «железного занавеса». Но, он посещал Будапешт совершенно по-другому поводу; политикой там и не пахло… Группа Куин, певчие ласточки свободного мира залетели на советское просторы… Концерт впечатлил, как впрочем и все мероприятие. Прекрасный, светившийся радугой стадион, светлые лица людей; ощущение свободы. Фредди был бесподобен. Немного смущало обилие военных перед сценой, но к этому, советскому человеку, как говориться, было не привыкать. В Москву, они вернулся в великолепном настроении. Хотелось поделиться пережитым со всем миром. Жизнь наполнялась смыслом…

На волне всех этих событий пролетел еще год. Татьяна, за это время, успела еще раз выскочить замуж. Роман только вернулся после года службы в армии. Оба стремились к скорейшему восстановлению естественного хода вещей, и требовали от Андрея встречи с Милицей, его тайной пассией. Договорились, сплавиться по реке Белой, благо маршрут по ней был хорошо ими проработан.

Лесная Сказка – так назывался пансионат в котором они остановились. Сумасшедшее буйство зелени, в царстве неба и гор. Он стоял над обрывом. На каменных плитах обросших мхом. Как челюсти дракона, торчали они наполовину вырвавшись из под земли. Застывшее чудовище, с грозным оскалом, обозревало подвластные владения. Вдали, подернутый прозрачной дымкой, блистал закованный в ледовые доспехи Исполин. Монументальный, исполненный достоинства, он источал величие.

– Фишт! Я вижу Фишт! – взобравшись на перила смотровой площадки, театрально раскинула руки девушка.

– Милица, сойди с перил! – Андрей сидел на траве, в нескольких метрах от нее. – И хватит кривляться.

– Я тебе говорила, что ты зануда? – обиженно отмахнулась от него девушка. – Нет?! Так вот! Ты ужасный зануда и сноб. А еще, ты не даешь развиваться моему поэтическому мышлению и разрушаешь идиллию. Посмотри вокруг! Мы на крыше мира. Сейчас, я взмахну крыльями и полечу. Я стану облаком; прольюсь дождем в ущелье; я – река Белая, я своенравная дочь Фишта*, рожденная из его седой бороды. Я – дочь горы; её беспокойное дитя, беглянка, прячущаяся от назойливой опеки. Прочь от объятий гордого отца – холодных, непроникновенных. Вниз к морю, к братьям, сестрам; к свободе, солнцу и теплу. Один бросок и я сольюсь с природой; я переполнюсь небом, расправлю крылья и полечу…

–Хватит дурачиться! – осторожно подойдя к девушке, Андрей обнял ее ноги, и бережно прижал к себе. Площадка располагалась на небольшом выступе обрыва, на дне которого были разбросаны расколотые валуны.

– Какая красота! – часто дыша, сказала Милица. – Как здорово, что ты меня сюда привез. Тебе не страшно?

– Нет!

– Я никогда бы не влюбилась в человека, которого пугает красота. Ну, что? Слабо? Один шаг в бездну, и мы станем её частью навсегда…

– Закрой глаза! – крепко сжимая девушку, Андрей медленно попятился назад. Затем, подхватив на руки, вынес в безопасное место. – Ты сумасшедшая!

– Какие нежности? – Милица повернулась к Андрею и обняв, сплела руки на его шее. – Уж, не влюблен ли, часом, ты в меня, добрый молодец?

– Часом, нет! – отвернулся от нее Андрей.

– А я, до беспамятства! – жалобно вздохнула Милица. – До умопомрачения! Неразделенная любовь участь большинства девочек. Мы рождены, чтобы страдать. А я не хочу страдать; я хочу любить. Еще в детстве мечтала, так влюбиться, чтобы до беспамятства; чтобы на все наплевать. – Милица сорвала горную ромашку и закружилась, широко раскинув руки.

– Знаешь? Я бы ввела в школах урок, хождение по краю пропасти. Всё сразу бы стало на свои места. Если двое, взявшись за руки, пройдя по краю бездны испытывают одни и те же чувства, значит они созданы друг для друга. Еще, я бы ввела уроки целования. С первого класса. Чтобы каждый мог целоваться вволю, сколько ему угодно; до потери сознания; до бабочек в животе. И так всю жизнь, до самого конца. На Земле все должно быть по-другому. И главное, люди должны постоянно целовать другу друга. И тогда, они никогда не будут стареть…

Милица вновь повисла на Андрее, вытянула по-детски губы в ожидании поцелуя, и сказала капризно:

– Правда из меня получится потрясающая актриса?

– Может быть. Но Голливуда, девушка, вам не видать!

– Это еще почему? – захлопала она огромными ресницами. – Мне только пятнадцать. Выгляжу я сногсшибательно! – для подтверждения слов, она задрала свитер, обнажив молодые, упругие груди. – Чем не Мерлин Монро? Стиль немного не тот, но всё высшей пробы, – руки ее заскользили вниз по извивавшемуся телу. – А ножки у нас даже лучше. И самое главное – я стремлюсь к совершенству. И чувствую, что в силах завоевать этот мир.

– Зачем? – Андрей смотрел на нее с нескрываемым восхище-ниием. – Зачем тебе так много? – Он искренне восхищался кривляющимся рядом, смешным существом.

– Господи! Какой ты глупый! – сбросив налет романтики, Милица еще крепче обняла его. – В тебе нет чувства собственничества. Не то, что у Романа. Все время говоришь о Космосе, Вселенной. Тебе надо сужать свой кругозор до размеров Земли. Иногда, я не понимаю, как работает твой мозг. И все же это так здорово, что ты привез нас сюда! – она чмокнула Андрея в лоб и отбежала на несколько шагов. – Как ты нашел эти места?

– Дед. Много, много лет назад, он работал здесь.

– Здесь? Кем? – удивленно повернулась к нему девушка. Присела, на корточки, сорвала цветок, и на свой лад завела считалку. Отрывая лепестки ромашки, она в такт движениям пальцев, почти беззвучно шевелила губами. – Люблю… Не люблю… К сердцу прижму…. К черту пошлю….