Кто только не имитировал участие в их судьбах. Американцы, англичане; со шведской стороны больше заметны были родственники Рауля – Маркус и Якоб Валленберги. Рауль Валленберг начал свою деятельность гораздо позже, в августе 1944 года. У него не было опыта подобной деятельности, и потому, он быстро стал жертвой закулисных интриг.
– Но кем он был, Рауль Валленберг? – с мгновенно пробудившимся интересом, спросил Андрей. – Почему, именно вокруг него сгустились грозовые тучи? Я собрал о нем много материала, но до сих пор не понимаю, кому понадобилось сделать его жертвой? Для чего нужно было его уничтожать?
– Не знаю, что вам удалось собрать, но чем глубже и усерднее вы начнете, образно выражаясь углубляться в тему, тем больше неприязни и раздражения вызовут ваши изыскания в определенных кругах. И тогда, может встать простой и естественный вопрос – кто вы; для чего вам вся эта информация; какие цели вы преследуете? Так что будьте осторожны…
– Но должен же быть здравый смысл. Какой вред могут нанести нашему государству события сорокалетней давности?
– Понимаете Андрей, войны – это такой, прикрываемый всякими лозунгами, грабеж; а проще, глобальное перераспределение собственности. Кроме горя и крови, это еще и немыслимая прибыль. Это гигантские потоки, которые нельзя остановить, и попробовать, нет ли в них привкуса зла. Чаще всего, люди гибнущие в этих потоках, так и не осознают, в чем их вина. Но только, не в случае с Раулем Валленбергом. Рауль Валленберг, прекрасно знал с кем, и во что играет; знал и о рисках связанных с этой игрою. Просто, ему выпала такая судьба. Кто-то попадает под колеса машины, а кто-то в тиски спецслужб.
– Но, почему судьба одного единственного человека до сих пор держит в напряжении правительства огромного количества стран. Какие секреты угрожающие этим государствам, могла содержать его жизнь?
– Понимаете, мой юный друг, войны на самом деле никогда не прекращаются. Просто они имеют горячие, и холодные фазы. Борьба за умы, или сферы влияния, это тоже войны. И они никогда не прекращается. Спасение евреев дело, конечно, благородное, но оно не было козырной картой в игре союзников; в их планах послевоенного устройства Мира. Более того, евреями пожертвовали. Да, да.. В крупной игре, в играх гигантов, всегда приходится чем-то, или кем-то, жертвовать. В ходе Первой Мировой это была Армения и ее население, хотя намерения союзников выглядели на первый взгляд, безупречно; я имею ввиду Севрский мир. Не зря же, Адольф Гитлер заявлял, что его антисемитизм во многом опирался на противной человечеству национальной политике младотурок. Во Второй Мировой пожертвовали евреями. Но, если евреи и были козырем, то малозначимым. Никто так и не встал грудью на их защиту.
– Кроме Рауля Валленберга…
– Уверен, найдется множество других имен. Но человеческие жизни, в сравнении с интересами держав – ничто. Разменная монета….
– А я верю в силу человеческого духа. В справедливость, с большой буквы…
– С виду вы не похожи на подростка, зачитывающегося романами Вальтера Скотта.
– Я зачитываюсь в архивах, к которым у нас, в коем веке, открыт хоть какой-то доступ. Набрать материала, правда, удалось мало, и все же, кое что уже есть. Но, создается впечатление, что все тщательно подчищено.
– В наше время, в вопросах подобного рода, все принято валить на одного человека* И в данном случае, очень подходит зловещая фигура Сталина. Хотя, уверен, в деле Валленберга было много злых гениев. Не сумев сломить, его отдали на заклание. Принесли в жертву установившемуся на тот момент перемирию. Не хотели, вновь будить Молоха войны.
– Все, о ком вы говорите, включая Сталина, давно ушли! Какой теперь смысл скрывать правду? Не легче ли, озвучить её? Что, зачем и почему? Что скрывалось за поспешностью, с которой Валленберг был доставлен в Москву силами НКВД?
Чем, в первые дни ареста, была вызвана такая незаинтересованность его судьбой шведскими властями? Носителем, каких секретов он был, что заставляло нас его удерживать?
И еще один миллион, почему и зачем? Это убийство, ни с какой точки зрения не могло принести нам хоть какие то дивиденды.
– Вы уверены, что это убийство? Делали запросы в КГБ? Или куда еще?
– И не один! Но, как вы понимаете, обращаться в наши закрытые ведомства, дело неблагодарное. Доступ в архивы открывают неохотно, хотя спасибо, что вообще открывают. Если бы не помощь министра не было бы ничего. Часть документов, я собрал через его помощников. Но ничего значимого так и не открыл. Был человек, и нет человека…
– Может, вы упрощаете фигуру Валленберга? Вам не приходила в голову мысль, что он был агентом. Возможно даже, двойным?
– Он спасал людей! Какая разница на сколько разведок он работал? Разве человеческая жизнь не самая большая ценность на земле?
– Прекрасно, что вы так думаете, но это, скажем так.., – Кен подыскивал слово, – публичная философия. Применительно к интересам государств, она не приемлема. Это же касается и спецслужб. Разведка дело щепетильное; это зона постоянных боевых действий. Там только два цвета – белый и черный; свой или чужой. Рауль Валленберг очень небрежно отнесся к своему статусу разведчика. К последствиям, которые этот статус несет….
– Но разве дипломатия не официальная разведка? Тем более во время войны. Люди его ранга, все без исключения делали отчеты о проделанной работе. И эту информацию можно трактовать как угодно. Да, он посылал отчеты американцам, возможно англичанам, но они же были нашими союзниками.
– Если вас назначат жертвой, то компромат всегда найдется. Особенно, если вы хоть в малейшей степени способствовали сепаратным встречам…
– Он же спасал людей? Разве это не прощает все остальные прегрешения?
– Не знаю почему, но вы мне нравитесь, молодой человек. Вы пытаетесь отстаивать ценности, которые и мне были близки в далекой молодости. Хорошо. Я подскажу вам некоторые направления. В закрытых кругах известна одна очень не простая фигура – Голенищев-Толстой-Кутузов. Отпрыск фамилий многое говорящих о себе. Если вы пойдете по его следам, кто знает, может и наткнетесь на что нибудь.
– Все, что я от вас услышал – уже готовая статья. Я был бы страшно рад сделать, что нибудь в соавторстве с вами. Мож-но, в виде интервью?
– Нет! Даже в эпоху открытости, это будет не совсем уместно.. Да я и не ищу публичности. С меня её достаточно. – выпив рюмку водки, Ким положил в рот бутерброд с черной икрой, блаженно закрыл глаза, покачал головой, и сказал с восторгом. – Русская икра! Э..м. Это нечто божественное; как и русские женщины….
– Я очень благодарен вам за то, что вы пытались мне помочь. – Андрей почувствовал, что его собеседник больше не хочет поддерживать тему. – Сделаю материал, в первую очередь покажу его вам. Чувствую, он будет изобиловать секретами.
– Позвольте мне ответить вашей поговоркой. «В России все секрет и ничего не тайна»… Не правда ли товарищ министр? – улыбнулся он подошедшему к ним Волгину.
– Не знаю, о чем вы говорили, но я ни при каких обстоятельствах не осмелился бы вступить в полемику с таким человеком как вы, дорогой Ким?
– Вы несколько преувеличиваете масштаб моей личности. – скромно ответил Филбли. – Судьбы предателей везде одинаковы; они неизбежно заканчиваются забвением!
– Ваша судьба достойна зависти. Разве не вы переполошили весь мир?
– Это все в прошлом. Я больше не склонен к шумной жизни! – отмахнулся Ким. Андрей видел, что его настроение неуклонно падает, и действительно, после нескольких дежурных фраз сославшись на здоровье, он стал откланиваться.
– Только не говорите, что я ушел по-английски. На посошок! – бросил он на прощание, осушил рюмку, но прежде чем уйти обратился к Андрею. – Очень хотелось бы, чтобы однажды, через много лет, вы бы с тем же рвением занялись исследованием и моей биографии. И если это произойдет, будьте ко мне снисходительны. Если бы вы смогли заглянуть мне в душу, то поняли бы, что почти во всем я руководствовался своими убеждениями….
