– Ладно, не реви и стой здесь, – сказал он, нахмурившись, и исчез за дверью на шестой этаж, оставив Таню на лестнице.
Сутки. Ещё сутки не прошли с их первой встречи с лейтенантом Калужным, а они уже возненавидели друг друга. Таня никогда не считала себя особо общительным и располагающим к себе человеком, но и не замечала за собой подобной поразительной способности приобретать врагов.
– Мы обсудили с товарищем старшим лейтенантом ваши оценки и решили, что сегодня можете сходить в увольнение, а вечером в качестве профилактики помоете полы в отделе кадров. Иди, собирайся, – услышала она голос Радугина, а вскоре и увидела его самого. Подполковник был хмурым, но смотрел приветливо.
– Правда?! – почти задохнулась она. – Товарищ подполковник, я… Как мне вас благодарить? Спасибо, спасибо! – Таня уже хотела повиснуть на его шее, но решила, что это, пожалуй, будет слишком грубым нарушением субординации.
– Благодари Антона Александровича. Мы просто обсудили это и пришли к общему мнению.
Ага, конечно. Что-то не верилось, что Калужный, который несколько секунд назад готов был убить её прямо там, отпустил Таню в увольнение.
– Антон Александрович не сделал… – заносчиво начала она.
– Он твой прямой начальник. Будь добра, уважай его, Таня, – мгновенно напрягся Радугин.
– Есть, – пробубнила она. – Спасибо вам ещё раз.
– Иди уже, – строго улыбнулся подполковник. – И Ланской скажи, чтобы мне на глаза не попадалась. Звонит мне вчера в одиннадцать вечера ваш Антон Александрович и спрашивает, правда ли она мне с документами помогала. Это было в последний раз. С какими ещё документами? Вы меня в могилу сведёте, – нахмурился он. И улыбнулся.
Глава 3.
– Я дома, ― крикнула Таня в коридор, кидая сумку на пол и входя на кухню. ― Чем у нас так вкусно пахнет?
– Суп! ― довольно улыбнулась Вика, мешая что-то в кастрюле. Вошла Рита, не вынимая наушников и не здороваясь, вытащила из шкафа пачку печенья и удалилась в комнату, хлопнув дверью. Вика только пожала плечами и произнесла, копируя мамину интонацию: «Что поделать, у ребёнка переходный возраст».
Таня улыбнулась, села за стол и уставилась в конспекты по литературе. С именем какого поэта связано становление в русской литературе романтизма? Конечно, Жуковский. Отлично. Строчка за строчкой, страница за страницей. Господи, как называются краткие замечания, пояснения или комментарии автора? Ремарки, да… Что ещё? До ЕГЭ оставалось меньше двух месяцев, и Танина голова, забитая знаниями донельзя, уже отказывалась работать.
– Пришла? ― поинтересовалась мама, входя и накладывая ей картошку. ― Как твои курсы?
– Ничего. Сказали, что в конце апреля можно будет съездить в МГУ, пробный ДВИ сдать, там проверят и баллы скажут, ― промычала она, не отрываясь от чтения.
– Так значит, точно МГУ?
– Угу, ― пробормотала она. ― На культурологию или на историю искусств, я же говорила. Прошлые пробники хорошо писала, шансы есть, ― встрепенулась она, поднимая глаза. ― Конечно, на бюджет.
– Культурология – это, конечно, здорово, ― задумчиво протянула мама. ― А дочка тёти Вали, представляешь, поступила в академию связи. Ну, военная академия, ― пояснила она.
– Ага, ― кивнула Таня, снова углубляясь в конспекты и поедая картошку. Помнить бы ещё, кто такая тётя Валя и что за дочка у неё.
– Ей очень нравится. Говорит, интересно и не так уж сложно. Стипендию большую платят, кормят её там, одевают, ну и Санкт-Петербург ― город очень красивый…
– Ты что, хочешь сплавить меня в академию связи?
– Нет. Нет, конечно, ― слишком быстро поправилась мама. ― Я не хочу даже что-то тебе советовать, просто, может быть, ты подумаешь об этом? Не самая плохая профессия. Военные в наше время получают прилично, плюс ещё квартира, всякие льготы.
Положение в семье было не сахар. Четыре ребёнка, отца нет, мама ― терапевт в поликлинике. Трёхкомнатная квартира, с которой она ни за что на свете не хотела расставаться, требовала денег и на ремонт, и на ЖКХ. Если Вика и Рита ещё донашивали вещи за Таней и друг за другом, то Диме нужно было их покупать. Нужны деньги на детские пособия в школу. Из-за экзаменов всяческие подработки Таня забросила, и курсы каким-то чудом тоже оплачивала мама.
Положение, конечно, было так себе, но в академию связи?.. Это же что-то военное. Это же бред чистой воды. Нет, ну, удобно, конечно: государство содержит, бесплатно одевает и кормит, да и мучиться с жильём потом не нужно, но всё-таки…
Мама всегда говорила, что она росла творческим ребёнком: много рисовала, пела, любила читать, закончила музыкальную школу, училась в художественной, но не доучилась всего год. Культурология, в крайнем случае, журфак, тем более, в МГУ – это будет здорово. Это будет очень хорошо.
– Мам, я понимаю, что сейчас сложно, ― осторожно начала она, ― но я поступлю в институт, снова начну работать, оно наладится. Просто это всё… военное ― это же вообще не моё.
– Я понимаю, ― согласилась мама. ― Я, если честно, сама тебя не могу представить в форме. Поступай так, как считаешь нужным, я просто хотела, чтобы ты подумала. Так что мне сказать тёте Вале? Она могла бы…
– Нет, ― улыбнулась Таня. ― Мам, ну ведь это абсурд.
***
Предупредив Марка, она выскочила за дверь КПП и сразу же увидела семью. Они стояли поодаль и занимались тем, чем занимались всегда ― ссорились. Дима и Вика, судя по недовольным крикам, не могли поделить булочку, мама пыталась разнять их, а Рита, закатив глаза, надув губы и сделав вид «как вы все мне надоели», смотрела в сторону. Таня не виделась с ними целый год и сейчас весело прыснула, наблюдая привычную картину.
Здесь мало времени, чтобы скучать, но всё-таки она скучала. Ей даже кто-то из парней в прошлом году высокохудожественные стихи читал: бывают в жизни огорченья, когда не хочется порой ни чай, ни кофе, ни печенье, а просто хочется домой.
Домой.
– Таня! ― мама заметила её первой. ― Виктория, немедленно отцепись от него.
Но последнее замечание было ненужным: взвизгнув и оттолкнув несчастную булку, Вика рванула к Тане и обняла её, едва не сбив с ног. За ней подбежал Димка, подошла Рита (правда, в объятия не кинулась), а потом и мама, придерживая одной рукой чемодан, а другой ― заброшенную булку.
– Как я по вам соскучилась, ― говорила Таня, целуя всех по очереди и чувствуя, как сердце стучит-стучит-стучит. ― Мам, всё у вас нормально?
– Да, просто вдруг решили сорваться и тебя проведать, ― сказала мама, обнимая её.
Тёмные круги под мамиными глазами стали только больше, лицо ― худей.
– И где вы живёте? Чемодан даже не оставили.
– Ну… мы пока не нашли себе ничего. С вокзала ― сюда, ― виновато улыбнулась мама.
И где их селить? Отель, конечно, можно поискать, не в училище же?
– Простите, я подслушал, ― раздался за Таниной спиной низкий голос Радугина. ― Подполковник Радугин Сергей Сергеевич, Танин преподаватель.
– Очень приятно, ― кивнула мама. ― Дарья Сергеевна.
– Соловьёва, я хотел напомнить про полы. Они ждут тебя вечером, ― он кивнул ей, а потом обратился к маме: ― Я пока живу здесь, в общежитии, и квартира пустует. Я ещё не жил там, она новая, служебная. Там, кажется, ремонт, но, если он вас не смутит, вы вполне можете остаться на день-два.
Спасибо тебе, Господи, за то, что на свете существуют такие люди. Мама колебалась, но Таня, решительно кивнув, тут же согласилась, поблагодарив Радугина, а потом, получив на руки ключи, потащила семью по указанному адресу: мелкий дождь лил, не переставая, а зонтов у них не было.
Вика и Дима бежали впереди, непрерывно выкрикивая что-то и по очереди откусывая от пряника, – это всё-таки был пряник, а не булка – Рита, вставив наушник от старого плеера в ухо, шагала сзади, а Таня шла с мамой, помогая везти чемодан. Говорила мама много и о разном: в Уфе ей обещали хорошее место в госпитале, ребят государство должно будет устроить в школу и дать им всем неплохую квартиру. Раиса Григорьевна (и кто это?..) уже переехала и очень довольна.
