– Незабудки! – высказала свое мнение Улыбка Счастья.

– Хризантемы, – не слушая никого стала записывать Марина в графу «цветы».

– Постой, Марин! Все не то, – забеспокоилась Лера.

– Браво, Лерочка! – Маринка недовольно бросила карандаш. В графе она успела написать только «хриз…». – Оказывается, ты слушала!

– Представляешь, слушала. Нарциссы – символ победы валлийцев над англосаксами, георгины – символ неразделенных чувств. Хризантемами, цветами скорби и печали, закидали тут у нас одного земляка Пака, Макс рассказывал. Но артист цветам не обрадовался.

Маринка прикусила губу. Зазывала перестал улыбаться. Даже в глазах Улыбки Счастья Лера не заметила прежнего огонька, а Поющая демонстративно вынула из сумки круглое зеркальце, помаду и принялась подкрашивать губы.

– Какие же цветы предлагаешь купить ты, мисс всезнайка? – поинтересовалась Маринка. – Думала муж у тебя выскочка. Считает себя лучше Пака. Надо же, и к тебе дурость прилипла.

– Марин…

– Не Марин, а предложение. Мы слушаем. Внимательно.

Зазывала смотрел на Леру недоверчиво, Доночка Жана с подозрением, а Лера боялась озвучить свою мысль. Она все еще обнимала подушку с желтым парашютом. В нетронутой кофейной чашке молочная пенка осела, а кофе давно остыл…

– Розы, – тихо произнесла Лера. – Паку следует дарить розы.

– Банально, – засмеялась Марина и схватила карандаш. – Розами московские помойки переполнены. Всем надоели уже.

– Розы – национальный символ его страны, – стала защищаться Лера. – Розы – олицетворение страсти и любви. Мы Пака любим, а не скорбим о нем.

– Я в символы не верю, Лерочка, – хмыкнула Марина и дописала в графе «цветы» – «…антемы. Закупить сто штук».

– И я не верю, – поддержал Марину Зазывала. – На западе букеты рок–звездам дарить не принято. Решено, хризантемы. Их бросать проще, не поранишься.

– Ребята, без разницы, какие цветы, главное, чтобы Пак понял: мы не хуже европейцев умеем петь и веселиться. И чтобы пообещал нам вот прямо со сцены заехать в Москву в следующем туре.

– Да!..

Лера не расслышала, кто выкрикнул «да». Маринка… Зазывала… Поющая… Доночка Жана… Неважно… Активисты смеялись, проживали вторую жизнь в виртуальном сообществе, были на одной волне и пели песни Пака. Пак своей музыкой убаюкивал или радовал. Фортепианными балладами выбивал слезу, а в экстазе был способен превратить спичку в воздушный шарик.

Сейчас по телевизору в кофейне крутили клип «VictoryGA». Из динамиков не доносилось ни звука. Лера наизусть знала текст песни, но этого мало. Ей хотелось услышать голос. Мелодичный, чувственный. Она подумывала как бы ей незаметно стащить со стола пульт и прибавить громкость. Голос Пака заглушил бы смех Маринки, заставил бы говорить тише Зазывалу и Доночку Жану. Улыбка Счастья перестала бы раскидываться радостными репликами, от которых подташнивало.

Смелости не хватило. Другой голос зазвучал совсем рядом. Отголосками. Максим… Словно муж перенесся из репетиционного зала ДК в кирпичный закуток кофейни и смеялся над Паком.

– Да, Зазывала, желтый парашют в памяти застрял навечно, чтобы там рокеры ни писали в крутых журналах, – рассуждала Маринка. – Но только после четвертого альбома частота в моем приемнике всегда 95,2 или 103,7 вместо 106,2. Отстойные станции больше не слушаю. Сначала Пак, потом брит–поп и гранж, постпанк и новая волна, нью–метал и треш, психоделика и хард–рок.

– Маринка! Да ты крута! – Поющая докрасила губы и щелкнула колпачком помады.

– Конечно! Я бы еще с Паком выпила. Знаю, кто поможет ящик с бутылками на площадку протащить. Главное первый ряд занять. Лерочка, с тебя яблочный пирог, дорогая…

– Ну, в родной Москве мы хозяева. Иностранцев вперед не пустим. С оргами спишемся, договоримся, – сказал Зазывала. – Марин, скинешь контакты агентства в чат?

– Как узнаю, кто занимается привозом Пака, обязательно, – Маринка пометила в блокноте – «найти орга…».

Дописать не получилось. Карандаш затупился совсем. Маринка бросилась искать в кармане запасной. Не нашла. Простую шариковую ручку Маринке одолжила Улыбка Счастья, а Лера вдруг улыбнулась. Она уже знала, кто ей поможет встретиться с Паком.

– Лерочка преподносит пирог и желает Паку доброго дня. Поющая ответственная за распевку.

– Здорово! Как раз серебристую помаду в kiko прикупила, а платье… До сентября вагон времени. В Милане подберу что–нибудь броское…

Тем временем Лера, уткнувшись в телефон, листала ленту в facebook.

– Лерочка, да что с тобой? – окликнула ее Маринка. – Ты вообще меня слышишь?

– Марин, прости, срочное дело! – Лера поспешно сорвалась с места, сняла с крючка сумку и понеслась прочь из кирпичного закутка, из кофейни.

Снаружи было дождливо, пахло прелыми листьями и дышалось легко. Прохлада освежала. Идея Леры была ясной, разумной и реальной. Больше часа Маринка и активисты обсуждали, как будут выслеживать Пака. А у Леры есть вариант, о котором никто не знает. Никто. Даже Максим.

Одноклассник… Олег… Вот кто поможет.

Лера дружила с Олегом в сети и лайкала его фотографии на стене. Олег каждую неделю постил снимки с вечеринок. По пятницам он тусовался на коктейльных пати, по субботам – в клубе «Поднебесный». И Олег был владельцем успешного детективного агентства. Лера читала его интервью. Олег сидел за большущим столом и, улыбаясь, рассказывал как легко он и его партнер разоблачают неверных друзей и подруг.

Лера вздохнула.

Олег…

Олег поможет найти Пака. Лера снова вошла в messenger facebook, нашла в контактах Олега и нажала на звонок.

IV

Всю дорогу от кофейни до бывшего завода, где Олег арендовал помещение под офис, Лера представляла, как будет умолять одноклассника: «помоги выследить Пака, помоги, ты моя последняя надежда». И как Олег встретит на проходной, выслушает и не откажет, будет говорить: «Лерочка, я так рад, заходи, заходи. Пак? Паркер Джонс? Все сделаю, не переживай, не волнуйся».

И неважно, что они не виделись с выпускного, и что Олег до девятого класса забывал здороваться, если Лера проходила мимо него. И что за слезы на уроках он подсыпал в яблочный сок слабительное и смеялся, если Лера тянула руку и отпрашивалась в туалет.

А Лера была влюблена в Олега. И даже событие одно произошло. Одна ночь. Но об этом лучше забыть.

Вздохнув, Лера толкнула плечом обшарпанную дверь и вошла в просторный холл, где пол был выложен протертым кафелем и вдоль стен стояли стулья с низкими спинками, на которых никто не сидел.

И в душной проходной в разгар рабочего дня тоже никого не было. Совершенно безлюдно. Олег не спустился, не встретил. И куда идти дальше, Лера не знала.

Она повернулась к стене и увидела доску с объявлениями.

«Стильная стрижка за пятьсот рублей», – гласила надпись на самой большой бумажке.

«Тайский массаж и спа–услуги. Недорого», – значилось на втором.

«Хастл, постановка свадебного танца. Четвертый этаж», – было написано на третьем.

Не найдя объявления нужного ей агентства, Лера подошла к стеклянной будочке вахты и постучала. Темноволосый мужчина с пунцовым от жары лицом отвлекся от развернутой газеты и приглушил громкость радиоприемника.

Лера пригнулась к окошку и спросила:

– Как мне найти детектива Олега Ермошина?

Охранник, не торопясь свернул газету и положил в лоток. С полки стащил толстую книгу в картонной обложке, полистал разлинованные страницы, дошел до буквы «Е» и дежурным голосом произнес:

– Пятый этаж, комната пятьсот шесть.

– Спасибо, – Лера улыбнулась.

– Только обед у них, – предупредил мужчина и снова извлек газету из лотка. – У всех обед. Еще сорок минут.

– Ничего, – Лера посмотрела на экран телефона. Двадцать минут третьего. А у нее три свободных часа, пока дети на занятиях в музыкальной школе. И она решила ждать Олега.