Она подняла палочку, зафиксировала нож, наложила на Сириуса обезболивающие и кровоостанавливающие чары, а вслед за ними и усыпляющие. Мракоборцы прибыли несколько минут назад, значит, вот-вот прибудут и целители. А она Сириусу больше ничем не могла помочь.

Быстро поднявшись на ноги, она прошла до Софии и Джеймса.

Дыхания у Софии и правда не было, как и пульс не чувствовался.

Лили наколдовала диагностирующие чары. В тот же момент над Софией всплыла целая палитра чар. Было видно всё, что к ней применяли последние сутки. Лили не доводилось видеть ничего подобного. Тут были и несколько видов зелий различной сложности, и темные чары, обычные и лечебные чары, и много ментальной магии, воздействующей на психику.

Но самое главное, общая аура была бледного зеленого цвета, едва заметно искрясь.

— Она жива.

========== 115. Венок из голубых васильков ==========

Ремус Люпин

Очнулся он уже минут пять назад, но так и продолжал лежать с закрытыми глазами, слушая приглушенные голоса вдалеке.

Голова была необычайно тяжелая. Такое с ним редко случалось после полнолуний. Как правило, его наоборот резко отпускало от всех страданий.

Еще и неприятный привкус крови во рту. Но это, напротив, было обычное дело. Он часто, когда они носились по лесу, мог поймать белку или зайца.

Ремус резко открыл глаза. Он ведь не покидал Визжащую-хижину, а значит, напасть ни на кого не мог.

Белоснежные стены Больничного крыла сразу ослепили его, и он тут же зажмурился.

Или, может быть, он всё-таки покидал Визжащую-хижину? Но это было невозможно. На входе стояла магическая защита, которую его друзья всегда заблаговременно снимали, когда приходили к нему. А он эту защиту не снимал. Это Ремус точно помнил.

Еще он помнил, как к нему Дебора заходила.

Об этом он с ней договорился еще днем. Еще тогда, когда Сириус, Джеймс и Лили не исчезли посреди комнаты.

Ремус чувствовал себя немного неловко перед Деборой. Он не знал, в курсе ли она того, что Северус связался с плохими людьми. И он не знал, как относиться к самому Северусу.

Безусловно, он был согласен с Джеймсом и Сириусом — Северус должен был им сразу во всем сознаться. И он вполне мог понять чувства друзей. Джеймс всегда был предельно честен со всеми, и думал, что его друзья такие же. Сириус всегда был самым преданным из них, и думал, что и они такие же.

Только жизнь, мир вокруг них, гораздо сложнее. И Ремус, возможно, мог понять и Северуса. Он всегда был скрытным, никогда никому полностью не доверял.

Но Ремус давно чувствовал, что с другом что-то происходит, и он часто предлагал ему свою помощь, давал понять, что готов поддержать. Но Северус никогда не принимал ни помощи, ни поддержки. И Ремус немного корил себя за то, что не был более настойчив. Возможно, будь он понапористее, Северус и смог бы ему открыться.

Но в любом случае, Ремус, в отличие от двух своих друзей, не спешил записывать его в предатели. Будь это так, он бы им не стал рассказывать о Софии. И Ремус чувствовал, что Северус действительно переживает и волнуется, действительно сожалеет о произошедшем.

Ему лишь было грустно, что друг не поделился с ними своей проблемой, и грустно, что он не смог ему помочь.

Поэтому Ремус и чувствовал некоторый дискомфорт. Может ли он сейчас брать волчье противоядие? Или Северус был бы против?

Но Дебора была очень настойчива. Да и Ремусу вновь хотелось его выпить. Всё-таки, в прошлый раз оно хоть и ненадолго, а подействовало.

Дебора еще его заверила, что чем дольше он будет его пить, тем эффект будет прочнее закрепляться.

Ремус вновь приоткрыл глаза, стараясь привыкнуть к окружающей белизне. Слишком ярко.

Он перевел взгляд на зажженные факелы. Это было странно. Для чего их зажигать, если еще утро?

Чуть приподнявшись на локтях, он вытянул шею, стараясь увидеть за ширмой окно.

На улице уже стояли сумерки.

Ремус еще никогда так долго не спал.

Он вновь попытался вспомнить события прошлой ночи.

— Дебора?

Он с трудом сел на продавленном диване, замечая в проходе Белби.

— Да, я принесла противоядие, — она уверенно вошла в комнату, окинув ее взглядом. — Смотрю, ты неплохо устроился, — усмехнулась она, усаживаясь на диван рядом с ним.

— Ага, — невнятно согласился Ремус. Он сейчас чувствовал себя крайне паршиво. Не то что говорить, информацию плохо воспринимал.

— Как себя чувствуешь? — спросила она, доставая из сумки довольно большую бутылку. По голубоватой светящейся жидкости в ней Ремус сразу узнал противоядие.

— Хочется умереть, — ответил он, протягивая руку к бутылке. Противоядие хоть и немного, а симптомы снимало, поэтому ему не терпелось выпить его.

Едва он выпил последнюю каплю, Дебора начала задавать ему множество вопросов. В основном о его здоровье и ощущениях. Но потом пошли вопросы и про Северуса.

— Как он там? — спросила Дебора, изобразив на лице некоторое подобие сочувствия.

— Не знаю, — ответил Ремус, — он сейчас на похоронах. Нам не пишет.

Ремус не стал добавлять, что расстались они все не очень хорошо. Если Северус захочет, он сам расскажет обо всем Белби.

Хотя, возможно, она и так знала. Эта мысль на мгновение даже прочистила его разум, заставив осмысленно посмотреть на Дебору.

— Ты знала… что Северус занимался разработкой какого-то зелья? — аккуратно спросил он, как бы невзначай.

Белби тут же взметнула на него взгляд, лишь секунду вглядываясь в его лицо, а потом равнодушно пожала плечами.

— Да он, вроде, только этим и занимается круглые сутки. Разрабатывает, да совершенствует, — добавила она, усмехнувшись.

Белби была удивительно спокойна. И Ремусу показалось, что говорит она искренне. Правда, часы перед самим полнолунием были для него самыми тяжелыми, и он не мог полностью полагаться на свои ощущения.

Можно было бы рискнуть, и сказать всю правду, чтобы проверить её. Только вот если Дебора ни о чем не знает, он только подставит Северуса.

— Зелье… действительно опасное…

— Без понятия, — произнесла она, — ты ведь знаешь Снейпа, он скорее удавится, чем поделится своими секретами.

— Да, и то правда…

Похоже, Белби действительно ни о чем не знала. Либо хорошо притворялась. Но в любом случае, Ремус решил, что вытянуть из нее какую-либо информацию бесполезно. Северус подобрал себе подружку, удивительно на него похожую.

— Кстати, о Снейпе, — Дебора села к нему ближе, заглядывая в глаза. — Последние две недели он бегал от меня, а мы должны были продолжить работу над противоядием…

Дебора стала ему рассказывать о том, что у них с Северусом на данный момент нет никаких идей, как усовершенствовать противоядие. Северус предполагал, что всё дело в дозировке, но при этом он даже не попытался изменить расчеты, постоянно ссылаясь на занятость. А Дебора считала, что противоядие изменять уже нельзя, в том числе, дозировку, а к формуле лучше и вовсе не притрагиваться.

После этого Дебора стала рассказывать, что часть ингредиентов она взяла из одной книги. И в этой книге также писали о том, что оборотням, в момент обращения, помогают оставаться в сознании определенные воспоминания, предметы или даже люди. Что все эти факторы, если не полностью, то частично воздействуют на человеческую часть, которая обычно уходит глубоко внутрь, стоит на небе взойти луне.

Ремус с ней согласился. Пару последних полнолуний мысли о Эшли, воспоминания о времени, проведенном с ней, действовали на него успокаивающе. Они не помогали ему оставаться в сознании, но они привносили в душу некий покой.

— Воспоминания это хорошо, — кивнула она, — но, мне кажется, присутствие близкого человека более действенно.

Ремус сдвинул брови, устремив на нее взгляд. Северус его предупреждал, что у Деборы временами проскальзывают безумные идеи. Но он не верил, что она предлагает отправить человека к оборотню в момент полнолуния.