— Иди сюда, — она с улыбкой потянула его за руку к своей кровати и усадила его.

Ремус поражался ее уверенности.

…может быть, я зря весь день нервничал? И ничего не будет?

Он хоть и боялся близости с ней, но только мелькнула мысль, что ему сегодня ничего не светит, он расстроился.

— С днем рождения, Ремус, — с нежностью произнесла она и протянула ему плоский сверток, затянутый красно-золотой бумагой.

Ремус улыбнулся ей в ответ и взял подарок. Стараясь прогнать грустные мысли, которые говорили ему, что на этом поздравительная программа закончена, он развернул бумагу.

У него сердце на секунду остановилось, прежде чем снова забиться в ускоренном темпе. На губах невольно расползлась улыбка.

— Как тебе? — с беспокойством спросила Эшли. — Я не знала, что…

— Мне нравится, — перебил он ее, поднимая на нее взгляд. — Один из лучших моих дней. Наверное, даже самый лучший.

Он снова опустил взгляд на рамку, в котором находилось фото. Обычное магловское фото.

Один из последних декабрьских дней, когда они ходили на ярмарку в Уиндермире. Сфотографировал их Эрик на свой магловский фотоаппарат.

Эшли на снимке была, как и всегда, красива. Очаровательная улыбка и лучистый взгляд. Она стояла вплотную к нему, взяв его под руку и глядя на него снизу-вверх. А Ремус стоял с глупой улыбкой во все лицо, и с венком из голубых васильков на голове, который наколдовала Эшли.

Он и не думал, что в тот момент таким счастливым выглядел. Да он и не знал, что может так беззаботно улыбаться.

На сердце от этого сразу потеплело.

— Спасибо, — тихо произнес он. — Спасибо за подарок, и за тот день.

Эшли облегченно выдохнула, расплываясь в улыбке. Она потянулась к нему и прижалась губами, сразу увлекая в горячий поцелуй.

Он почувствовал, как рамка с фото выскользнула из его рук, — Эшли убрала ее на тумбочку. И следом и его за собой потянула, опрокидывая его на кровать.

Он нависал над ней сверху, не прекращая целовать и не рискуя сдвинуть руки с ее талии. Они уже не раз проходили этот этап, но сейчас он никак не мог решиться. Потому что знал, сегодня ему придется дойти до конца.

Эшли, очевидно, надоело это, и она решила взять инициативу в свою руки. Выбравшись из-под него, она легла сверху, рукой сразу потянувшись к ремню на брюках.

Ремус был напряжен до предела. От возбуждения и ее горячих поцелуев, от страха, от одной мысли, что постоянно пульсировала в голове и призывала не терять контроль.

Он не мог толком отвечать на ее поцелуи, не мог сдвинуть руки, которые продолжали сжимать ее талию. Он боялся пошевелиться. Боялся совершить лишнее движение и сорваться. В голове уже и так начали проскальзывать картинки, как он разрывает платье на ней, заламывает руки и ставит на четвереньки перед собой.

— Что-то не так? — тонким голоском спросила она, останавливаясь. — Ты… не хочешь?.. Или я что-то не так делаю?

— Нет, Эшли, все хорошо, — тут же заверил он ее, садясь на кровати.

Ремус понимал, что с ней лучше быть откровенным. Она его обязательно поймет, если он честно во всем признается. Конечно, возможно, после этого она точно уже не захочет близости с ним, но он должен быть честен.

— Ты тут не при чем, просто… — Ремус замялся на мгновение, не зная, как это сказать, — дело в том, что… ты ведь знаешь, кто я. И в такие моменты я… могу потерять контроль над собой. Могу быть чересчур грубым и… могу сделать тебе больно…

— Я не боюсь, — уверенно произнесла, придвигаясь к нему ближе. — И думаю, ты справишься.

— Это… это не так работает, — он с отчаяньем в глазах посмотрел на нее. — Волчий разум просто перекрывает человеческий. Я могу даже не вспомнить, что было. Что если я тебя покалечу?

Его взгляд упал на рамку с фото, которая стояла на тумбочке. Он только сейчас обратил внимание, что Эшли едва достает до его плеча.

Она такая маленькая и хрупкая. Ремус невольно вспомнил слова Джеймса, который говорил, что Эшли настолько крошечная, что Ремус может ее себе в карман положить.

Страх, что он ее может просто пополам сломать, вдвойне обострился.

— Уверена, ты не сделаешь мне больно, — мягко произнесла она, взяв его за руку.

Он долго всматривался в ее кристально-зеленые глаза, в которых было столько света, что казалось, этот свет способен поглотить всё плохое, что живет внутри него.

— Может, прогуляемся? — спросил он, вставая с кровати.

— Давай, — Эшли даже не стала скрывать разочарованного вздоха, поднимаясь вслед за ним.

Ремус любил ночной замок. И в последнее время полюбил гулять по нему с Эшли.

Ничто не дарило такой покой душе, как полумрак и горящие вдали коридоров редкие факелы, полная тишина и Эшли, держащая его за руку.

Волчий слух и обоняние позволяли за несколько коридоров улавливать Филча или дежурных старост, поэтому они еще ни разу не попались.

Он повел ее в западное крыло, в круглую комнату, где водились «зародыши гелиопатов». Они часто туда приходили. Красные огоньки, которые витали в воздухе и отражались в витражных стеклах, создавали невообразимое волшебство и уют.

Они могли полночи пролежать на полу, расстелив мягкий плед, и глядя в куполообразный потолок, под которым красных огней было особенно большое скопление. Эшли рассказывала ему все новые подробности о гелиопатах, которые она узнала у сумасшедшего Лавгуда, а Ремус просто молча лежал и наслаждался ее голосом.

— Ксено говорит, Министр игнорирует его письма, — отозвалась Эшли, когда они легли на плед и уставились в потолок. — А ведь гелиопаты уже подрастают.

Она вытянула руку вверх и красные огоньки несмело ее облепили. А ведь раньше они и правда были меньше, да и трусливее — стоило к ним прикоснуться, они разлетались в разные стороны.

— Может, ему стоит Дамблдору предложить создать армию гелиопатов? Раз уж Министр игнорирует его, — предложил Ремус. Он уже давно понял, что Эшли не разделяет его скептицизма по отношению к идеям ее необычного друга.

Эшли приподнялась, оперевшись на локти, и посмотрела на него.

— А это хорошая идея! Надо будет ему сказать.

Ремус улыбнулся ей и притянул к себе. Она легко поддалась, снова ложась сверху и целуя его.

Всё началось по новой. Горячие поцелуи, жар, исходящий от ее тела, руки, спускающиеся всё ниже.

Оттягивать больше не имела смысла.

Он опрокинул ее на спину и навис сверху, выставив руки по обе стороны от ее головы.

— Тебе страшно? — шепотом спросил он, затуманенным взглядом глядя в ее глаза.

— Нет, — дрогнувшим голосом, ответила Эшли.

А мне страшно.

— Но когда ты так спрашиваешь, становится не по себе, — у нее дрогнули уголки губ в полуулыбке.

— Прости…

Ремус чувствовал ее страх. Даже с закрытыми глазами ощущал исходящие от нее волны страха. И вместе с тем она все равно желала его.

Он кожей ощущал жар внизу ее живота, и всем нутром чувствовал, как внутри нее все дрожит от предвкушения.

Смесь ее страха и желания будили в нем все самые низменные желания.

Он положил руку ей на шею и, прижавшись к ней губами, медленно провел рукой вниз. Вдоль груди, ребер, вдоль живота, заставляя ее выгибаться навстречу руке.

Обостренным нюхом он чувствовал все запахи, что от нее исходили, и это сводило его с ума. Он понимал, что уже некоторые секунды, некоторые мгновения, пропадают из его сознания, что уже не только он контролирует весь процесс. В голове шла ожесточенная борьба, не желая никому уступать вверх.

— Где твоя палочка, — сиплым голосом спросил Ремус, оторвавшись от нее.

Эшли часто моргая, словно приходя в себя, повернула голову в сторону, где лежала ее мантия.

— Зачем она мне? — неуверенно спросила она.

Ремус притянул ее мантию и, достав палочку, положил рядом с ней.

— Если что… если что-то будет не так, просто запусти в меня Конфундус или Остолбеней, или… да что угодно, что в голову придет. Хорошо?