Сириус всегда любил внимание, и Сириус никогда никому не отдавал то, что принадлежит ему, даже если через неделю ему это даром не надо будет. Разумеется, он не мог не устроить представление и не сорвать помолвку. Это бы перечило всему ему бунтарскому существу.

По Регулусу прокатывалась волна ярости каждый раз, как он вспоминал все подробности вечера.

Как только они сбежали, во всем доме случилась настоящая истерика. Господина де Бланка доставили в больницу Святого Мунго, к счастью, его здоровью ничего не угрожало. И, как только дом опустел от гостей, семейство Блэк ударилось в психоз.

Отец закрылся в своем кабинете с бутылкой огневиски. Мать навзрыд рыдала в своей комнате, даже не наложив заглушающие чары. Ее проклятья в сторону Сириуса разносились по дому до самого утра.

Ну, а Регулус занимался разрушением своей спальни. Ему хотелось разрушить и комнату Сириуса, но она была неприкосновенна, мать тщательно следила, чтобы никто не смел трогать его вещи. Ровно до утра.

На следующий день Сириус был выжжен с семейного гобелена, все портреты, на которых он присутствовал, сожжены, колдографии уничтожены, на его комнату поставили замок, а табличку с его именем сняли с двери. В доме больше ничего не напоминало о том, что раньше тут жил еще один человек. Кроме, разве что, давящей пустоты, которая в очередной раз висела в воздухе, после очередного побега Сириуса.

Весь коридор и столовую пришлось перестраивать. Сириус постарался на славу, подпортив планировку дома. Но домовики и волшебники, вызванные отцом, быстро управились с этой работой.

Регулус прекрасно помнил, в каком состоянии была мать после того, как Сириус впервые сбежал. Она с трудом напоминала живого человека. Она вмиг постарела, отказывалась от любых встреч и большую часть времени проводила взаперти в своей спальне. Но в последние несколько месяцев она словно ожила. Она вновь начала ходить на приемы, снова стала встречаться с тетей Друэллой и проводить время со своими обожаемыми племянницами. С особым трепетом она обсуждала его предстоящую помолвку, занималась ее планированием, и даже несколько раз намекала Регулусу, чтобы они не затягивали с наследниками после свадьбы.

Но Сириус вновь все испортил. Мать была совершенно разбита. Она держалась очень достойно, но ее пустота в глазах полностью выдавали все ее чувства.

Регулуса это злило. Злило, что мать так страдает из-за Сириуса, который этого совершенно не достоин. Который всю жизнь отравлял ей и всей своей семье, который не уважал их семейные традиции, который наплевательски относился к тем благам, что они удостоились при рождении. Сириус не уважал ни свой род, ни чистоту крови, он презирал их ценности и общался с отбросами общества, а мать все равно страдала, когда он бросил их в очередной раз.

Регулус понимал, что прошли всего сутки, что мать еще сама не оправилась, но он не выдержал, когда она поднялась из-за стола посреди ужина, закрыла рот рукой, сдерживая рыдания, и улетела в свою комнату. Регулус со злостью подумал, что сейчас она хотя бы ставит заглушающие чары, чтобы ее было не слышно.

— Просто невыносимо, — прошипел он, уставившись в свою тарелку, и не в силах больше выносить эту гнетущую атмосферу.

— О чем ты, Регулус? — равнодушно спросил отец, отправляя в рот кусок свинины. Он словно и не заметил, что его супруга находится на грани психического срыва.

Регулус перевел на него ненавистный взгляд. Он с трудом сейчас контролировал свои эмоции. И если на мать он злился за ее любовь к Сириусу, то отца он попросту не понимал. Орион Блэк никогда не принимал участия в их с Сириусом воспитании. Безусловно, он находил для них самых лучших преподавателей, которые занимались их обучением с малых лет. Он им предоставлял все, чтобы они могли развивать свои способности. Он никогда им ни в чем не отказывал и разрешал все, что только душа потребует. Но отец никогда с ними не разговаривал. Регулус не помнил и раза, чтобы они с отцом говорили о каких-нибудь пустяках. Отец мог сдержано выразить похвалу, обсудить с ним научную статью или политику, но Регулус никогда не знал, что у того на душе. А отцу было плевать, что на душе у него.

— Почему она так переживает из-за него? — прошипел он. — Сириус опять все испортил, а она!..

— Она не только из-за Сириуса переживает, — спокойно ответил отец, отложив вилку и нож, — но и за тебя волнуется.

— Ну, конечно, — выплюнул Регулус. За прошедшие сутки мать ему и слова не сказала. И Регулус прекрасно понимал, что его сорванная помолвка — последнее, что занимает мысли матери.

Отец скрепил руки в замок, внимательно посмотрев на Регулуса.

— Тебя что-то беспокоит?

Регулусу хотелось взорваться от этого вопроса. Хотелось выплеснуть все обиды, что копились столько лет. Только ему хотелось высказать все это матери, а не отцу, который отделается от него стандартными фразами и попросит не поднимать шум в доме.

— Беспокоит? — дрожащим от гнева голосом переспросил он. — Нет, отец, ты что, — он старался говорить с иронией, но вместо этого проскальзывала обида и злость, — как меня может беспокоить то, что Сириус у вас всегда на первом месте? Конечно, кого волнует, что он весь род предал, от семьи отказался!

У отца пролегла глубокая морщина между бровей.

— Вы всегда любили Сириуса! А я словно пустое место всегда был!

— Это не правда, Регулус, — отчетливо произнес он, прервав Регулуса на полуслове. — Мы всегда любили вас одинаково.

Регулус зло усмехнулся.

— Очень похоже на правду, — ядовито процедил он.

Отец устало протер лицо ладонью и выдержал долгую паузу.

— Я соглашусь… возможно, мы допустили некоторые… ошибки в вашем воспитании, — отец поднял на него нечитаемый взгляд, сильно нахмурившись.

— Допустили ошибки в воспитании? — Регулус зло рассмеялся, — как будто тебе было дело до нашего воспитания.

Регулус понимал, что переходит границу, что не имеет права в таком тоне говорить с отцом, но его нервы были напряжены до предела и требовали хоть какой-то разрядки. Он успел увидеть, как у отца в глазах мелькнуло недовольство. Но он никогда бы не стал кричать и повышать голос. Орион Блэк был на удивление спокойным и мирным человеком, разительно отличаясь от остальных членов многочисленного семейства.

— Ты прав, Регулус, — отец устало вздохнул и с жалостью посмотрел на него. — И ты не представляешь, как часто я себя корю за то, что проводил с вами так мало времени. И не могу отрицать, что в уходе Сириуса есть моя вина.

Регулус ничего не ответил, лишь продолжая смотреть на отца с гримасой обиды на лице, которую он никак не мог убрать.

— Мы с Вальбургой… вашей мамой, — отец замялся на мгновение, подбирая слова, — старались дать вам все, чтобы вы ни в чем не нуждались. Но ты сам видишь, к чему это привело в случае с твоим братом. И Вальбурга… твоя мама, она старалась воспитывать тебя строже. Боялась, что ты станешь… таким же бесконтрольным.

Отец усмехнулся каким-то своим мыслям, покачав головой и опустив взгляд.

— Она была против того, чтобы воспитывать вас согласно традициям, тем, по которым воспитывали нас. Но когда Сириус… — отец как-будто даже не мог произнести эти слова «предал семью», «бросил нас всех», банальное «ушел». — Вальбургу убивало это. И с тобой она…

Регулус видел, что отец не находит подходящих слов. Хотя он и сам уже понял, что мать была с ним холодна и старалась лишний раз не выказывать свою любовь, чтобы он, не дай Мерлин, не решил, что он центр вселенной, подобно Сириусу. Только вот осознание этого нисколько не облегчило его боль.

— Она очень любит тебя Регулус, и поверь, больше всего она боится, что и ты однажды уйдешь.

— Я никогда не предам семью, — резко ответил Регулус.

Отец ему мягко улыбнулся, слегка прищурив глаза и кивнув, словно и так это знает.

— Не вини ее, — тихо сказал он, — она всегда старалась дать лучшее и тебе, и Сириусу. Разными способами… но она вас обоих любила. И всегда будет любить, чтобы не случилось.