— В смысле, на ком-то? У нас сразу два оборотня.

Северус даже опешил на мгновение.

— Я никогда не буду ставить опыты на Ремусе, — раздельно произнес он, с непоколебимой решительностью глядя на нее.

— И что ты предлагаешь? — усмехнулась она. — Подадим объявление в «Ежедневный пророк»? Так и напишем: «требуется оборотень для испытания противоядия, созданного двумя школьниками-недоучками».

— Ну, про школьников можно не писать, — съязвил он, в тон ей.

Дебора хмыкнула и снова приложилась к стакану, предварительно его наполнив.

— И испытывать на твоем брате я бы тоже не стал, — добавил Северус. — Хотя тут, конечно, дело твое.

— Вот именно, мое, — огрызнулась она.

Северус стойко выдержал ее ледяной, суровый взгляд.

— Как его покусали? — спросил он. Северус спрашивал не из любопытства. Ему надоело, что Дебора всегда ощетинивается, стоит ее брата упомянуть, и он решил, если она с ним поделится более личной информацией, она будет спокойнее реагировать на это.

Она долго смотрела на него взглядом, полным ненависти и боли. Потом отвернулась, налила себе очередную порцию и произнесла:

— Это было два с половиной года назад. Нас с братом отправили к бабушке на пару недель погостить. Дилан тогда только первый курс закончил… Такой счастливый был. Тоже на Когтевран поступил, — с гордостью добавила она, подняв на мгновение глаза на Северуса.

Она замялась ненадолго, опять опуская глаза.

— У Дилана… у него с самого детства сомнамбулизм. Он ходит во сне, — пояснила она. — Дома мы уже привыкли запирать все замки на ночь. А у бабушки вдруг забыли. Я не проследила, а она не вспомнила.

Северус слушал ее, кажется, не дыша. Дебора никогда не раскрывала душу перед ним. И сейчас выглядела такой непривычно ранимой и беззащитной. Он видел, как у нее слова в горле застревают, не давая дальше говорить. Он уже даже подумал перевести тему, видя ее мучения, но Дебора сказала:

— В том лесу никогда оборотни не водились. И мы даже поначалу надеялись, что его покусал обычный волк. Надеялись, до первого полнолуния.

Она замолчала на мгновение, разом допив остатки из стакана.

— Никогда не забуду, как он кричал при трансформации, — тихо сказала она. — Это хуже пытки.

Она вновь замолчала, уставившись на стакан с огневиски, прокручивая его в руках.

— Но самый ад начался потом. Мать во всем винила меня. Кричала, рыдала, даже парочку проклятий пустила. Но папа вставил ей мозги на место. Хотя я никогда и не отрицала своей вины.

— Ты не виновата, — выдавил Северус.

Дебора подняла на него взгляд и хмыкнула.

— Виновата.

Северус на нее молча смотрел, не решаясь больше ничего сказать.

— А через два года убили папу, — сказала она, стеклянным взглядом глядя вперед. — Он работал в Отделе тайн. Они вместе с Руквудом занимались какой-то разработкой. И именно это понадобилось Пожирателям Смерти.

Она прервалась сделать очередной глоток.

— Это настоящий ужас, — вполголоса произнесла Дебора. — Возвращаться домой и видеть Метку. Всегда кажется, что это коснется кого угодно, только не тебя. Мой папа, он ведь… чистокровный волшебник, — сказала она с неприязнью, — древний род — Белби. Один из известнейших зельеваров своего времени. А толку? Тебя ничто не спасет, если Пожиратели обратили внимание на тебя.

Северус почувствовал, как его мгновенно сковал страх.

— Твой папа зельевар? — спросил он сиплым голосом.

— Марвин Белби, — кивнула Дебора.

— Серьезно? Он твой отец? — Северус не сдержал восхищения. — Я все его заметки всегда читал, — сказал он, утаив, что заметки Марвина Белби в научных журнал он не только читал, но и вырезал, а по одной научной статье даже писал доклад. — Он же… гений.

— Как видишь, это его не спасло, — холодно сказала она.

А Северус вдруг подумал о том, что не просили ли Пожиратели ее отца варить то самое зелье, которым он сейчас занимается.

— Иногда я думаю, лучше вообще не высовываться, — сказала Дебора. — Как было бы хорошо, быть какой-нибудь грязнокровкой со средним интеллектом.

Северус бросил на нее острый взгляд, чувствуя как в груди поднимается неприязнь.

— И не надо кривить лицо, я нормально отношусь к грязнокровкам, — ответила она на его взгляд. — Мне нравится Эванс, мне нравится Люпин… ты мне тоже нравишься.

— Только вот я и Ремус — полукровки, — уточнил Северус, все еще с нескрываемым недовольством глядя на нее.

— Да, всё одно, — равнодушно сказала она. — Мне плевать на чистоту крови. Но согласись, в предстоящей войне грязнокровкам будет легче.

— С чего бы это вдруг? Они в войне главная мишень.

— Весь удар возьмут на себя такие, как Поттер и Блэк, — ответила она. — Чистокровные, которые бросятся защищать угнетенных. У нас на факультете тоже таких хватает. Фенвик, Вэнс, даже Лавгуд недавно рот раскрыл на политику. Вот уж от кого не ожидала.

Северус пытался осмыслить сказанное. И подумал, что она отчасти права. Среди его многочисленных знакомых большая часть тех, кто против идей Волан-де-Морта это как раз таки чистокровные волшебники. Пруэтты, Боунсы, Стоун, Лонгботтомы, МакКинноны, Поттер и Блэк, Фенвик и Вэнс, все они открыто презирают идеи Волан-де-Морта и не скрывают своей позиции, в случае, если начнется война. Маглорожденные же, за редким исключением, предпочитают отмалчиваться, и действительно стараются не высовываться. Хотя, возможно, это и правильно.

Дебора в очередной раз взялась за бутылку, вылив в стакан остатки жидкости и разом допив.

— Извини, тебе не осталось, — невнятно произнесла она. У нее уже немного помутился взгляд и начал заплетаться язык.

— Да, не по-дружески это, — хмыкнул он.

— А мы что, друзья? — спросила она, уперевшись взглядом в него.

— Почему бы и нет? — неуверенно произнес он. Северус и сам не знал, что на него нашло. Может, на него подействовала выпивка, раз он дружбу девчонке предлагает. А может, ему стало ее немного жаль, ведь каждый человек заслуживает иметь хотя бы одного друга. Хотя качество его дружбы в последнее время стоит под большим вопросом, подумал вдруг Северус, вспомнив о своих грязных делах с Пожирателями.

— Почему бы и нет, — подтвердила Дебора и вздохнула.

Она встала на ноги, тут же слегка пошатнувшись.

— Лаборатория куда-то поехала, — произнесла она, взмахнув руками.

— Это ты поехала, а не лаборатория, — сказал Северус, тоже вставая с парты и беря ее под руку. — Идем, провожу тебя до гостиной.

— Отличная идея, — сказала она. А Северус опять не разобрал, ирония это или она всерьез.

— И будем надеяться, что преподаватели нам по пути не попадутся, — сказал Северус, наблюдая, как она с закрытыми глазами идет к двери, вытянув вперед одну руку, словно слепая.

— Не подумай, Снейп, что у меня проблемы с алкоголем, — сказала она, резко распахнув глаза и посмотрев на него. — Я вообще-то не пью. Вот покурить люблю, — добавила она, улыбнувшись.

— Ты куришь? — с презрением спросил он.

— Только когда подумать надо, — ответила она после долгой паузы.

Северус скривил многозначительное лицо, выразив все свое недовольство.

— Что-то я не замечал, чтобы ты в лаборатории дымила, значит можешь и без этого думать.

— Ой, вот не надо меня уму-разуму учить, — устало сказала она. — Я сама тебя научу.

Всю дорогу до когтевранской гостиной Дебора продолжала изливать душу, рассказывая о том, что сейчас у нее с матерью уже нормальные отношения, что со смертью отца она, наконец, смирилась, и что помочь брату — ее самая главная в жизни цель. И о том, что у нее никак не получится отрастить длинные волосы.

— А по-моему, тебе идет такая прическа, — ляпнул Северус, тут же покраснев.

Дебора даже остановилась, впервые услышав от него хоть какое-то подобие комплимента.

— Спасибо, Снейп.

— Пожалуйста, — буркнул он. — Это правда.

И, покрепче схватив ее за руку, ускорил шаг. Впереди шла парочка когтевранцев и он надеялся с ними попасть в их гостиную, а не разгадывать самому замысловатые пароли на входе.