Через четверть часа его успех повторил Сириус, превратив перо в змею и пустив ее в сторону слизеринцев. Дриффит, которая только избавилась от змеиной чешуи, подняла страшный визг. Сириусу дали пять баллов и тоже отпустили. Он подхватил свои вещи и направился на выход, попутно подмигнув Софии, которая обреченно смотрела на часы, не желавшие превращаться в кролика.

Вскоре зачет сдали и Ремус с Северусом.

После Трансфигурации следом шла Защита от Темных Искусств, где Мортем устроил им тестирование.

— Нам еще зал сегодня украшать! Нас вообще должны были от занятий освободить! — сокрушался Сириус, когда им раздали бланки с сотней вопросов.

— Между прочим, это была твоя идея — зал украшать, — проворчал Северус, сидящий рядом.

Сириус что-то недовольно пробубнил и постарался заглянуть через спину Ремуса, сидящего впереди вместе с Джеймсом. Ремус уже ответил на десяток вопросов и не думал останавливаться.

— Впрочем, вопросы не такие и сложные, — заметил Северус, — только послушай: «Какое заклинание способно прогнать дементора?»

— Хм, — притворно задумался Сириус, — может быть, Ридикулус?

— «Отвратительно», Господин Бродяга, — хмыкнул Северус, и они вдвоем тихонько засмеялись. — Что же вы тогда будете использовать против боггарта?

— Дай-ка подумать, — Сириус прищурился, — Экспекто Патронум?

Северус и Сириус вновь засмеялись, пока к ним не повернулся Ремус.

— И это не будет такой уж ошибкой, — с видом умника, произнес он, — особенно, если твой боггарт — дементор. Или смеркут.

— У кого вообще самым большим страхом может быть смеркут? — непонимающе спросил у них Джеймс, тоже повернувшись.

— Никакого обсуждения! Минус пять баллов с Гриффиндора! — на них строго посмотрел Мортем и недовольно покачал головой.

Мародеры уткнулись каждый в свой пергамент и принялись отвечать на вопросы.

***

После обеда Мародеры дождались пока последний ученик покинет Большой зал, вежливо выпроводили всех преподавателей, заперли дубовые двери и принялись за работу.

Хагрид заранее принес и разместил по периметру двенадцать великанских елей. Их украшение заняло основную часть времени. Они украсили их золотистыми шарами, звездами, колокольчиками и бело-золотыми лентами. Добавили сверкающих огней и небольшие позолоченные фигурки льва, орла, барсука и змеи. Немного подумав, решили развесить туда же фигурки волка, оленя, пса и ворона. Некоторые ветви они припорошили снегом.

Над камином, находящимся позади преподавательского стола, они поместили большой венок из остролиста, в который была вплетена лента с лозунгом Хогвартса: «Draco dormiens nunquam titillandus!».

Четыре факультетских стола уже исчезли, и вместо них появилось множество небольших круглых столиков, стоящих вдоль стен. Там, где раньше стоял стол преподавателей, появилась сцена. Вдоль всего края сцены они наколдовали светящиеся подснежники, наподобие лилий на лестнице в холле. Особо украшать сцену они не стали, так как ее все равно будут декорировать организаторы приглашенной в этом году звезды.

Должна была приехать сама Селестина Уорлок. В честь такого события даже младшекурсникам разрешили посетить бал, с условием, что в десять они уже будут в своих гостиных. Тогда как старшекурсникам разрешалось пробыть на балу до полуночи.

На входе, возле дубовых дверей, они поставили высокий маленький столик на одной ножке. На него они поместили широкую чашу, в которую высыпали печенье. Вечером ранее они попросили домовиков испечь печенье с предсказаниями, заранее приготовив им узкие полоски пергамента с пожеланиями, советами или цитатами. Домовики постарались на славу. И сейчас в чаще лежала внушительная горка ванильного печенья.

Окна они разрисовали инеем, показав на них различные рождественские истории и мифы.

Так как потолок всегда был зачарован, его они трогать не стали. Сейчас там парило несколько десятков свечей, а вечером должна была появиться карта звездного неба. Они решили устроить только снегопад, заставив снежинки кружиться в воздухе. Сириус не удержался и запустил вверх множество ярко-желтых огоньков, которые летали по залу и изредка складывались в слово «Мародеры».

Оборку белоснежных скатертей на столах они украсили тонким, переплетенным узором, состоящих из зеленой, красной, синей и желтых линий.

В некоторых местах над танцполом они подвесили веточки омелы.

— Думаю, хватит, — сказал Ремус, оглядывающий сверкающий и нарядный Большой зал.

— Может, добавим еще мишуры? — спросил Джеймс, которого уже начало немного заносить.

— Нет, — покачал головой Сириус, — Большой зал должен быть украшен просто, но со вкусом.

— Так и признай, что тебе просто надоело, — усмехнулся Северус.

— Ну и это тоже.

— В любом случае, надо закругляться. До бала осталось чуть меньше часа, — сказал Ремус, взглянув на часы.

Оглядев напоследок зал и удовлетворенно кивнув, Мародеры пошли на выход.

— Вот дьявол, — выругался Сириус, — мне еще платье Бланк отнести надо.

— Можно сходить с тобой и посмотреть, что она с тобой сделает? — посмеялся Джеймс.

— Я не пойду сам, я же не самоубийца, — хмыкнул Сириус, — попрошу домовиков доставить.

— И ты думаешь, она его наденет? — спросил Северус.

— Ей придется. Если что отправлю переодеваться.

— Так и вижу, как София приходит в своем любимом черном балахоне, ты отправляешь ее переодеваться, а она тебя слушается, — произнес Ремус, под смех Джеймса и Северуса.

— Не вижу ничего смешного, — отозвался Сириус.

София де Бланк

— Ненавижу. Ненавижу. Не-на-ви-жу.

София без конца ругалась и злилась на Блэка за то, что ей приходится идти на бал. Она перетрясла весь свой гардероб, но там даже приблизительно не было ничего подходящего для такого мероприятия.

Идея — идти в футболке, у нее отпала сама собой, когда она увидела Гринграсс в платье. Она надела темно-синее бархатное платье расшитое серебром, с тяжелой юбкой в пол и плотным корсетом. Гринграсс выглядела в нем, словно королева. И глядя на нее, у Софии все сильнее проявлялось желание запереться в комнате и никуда не идти.

Гринграсс уже несколько раз пыталась одолжить ей один из своих нарядов, но София отказывалась.

София достала свое черное платье, в котором она ходила на Хэллоуин, и попыталась его трансфигурировать во что-то более приличное. Но после десятой неудачной попытки платье расплавилось. Вылив очередной поток отборной ругани, София пошла в душ, чтобы немного успокоиться и прийти в себя.

Пойду в шармбатонской школьной мантии. Назло Блэку.

— Что там? — недовольно спросила она, выходя из душа. Гринграсс стояла над ее кроватью, вблизи того места, где была черная лужа, раньше служившая платьем.

Гринграсс повернулась и вытаращила на нее свои глазища.

— Это появилось тут только что, домовики доставили, — она показала на кровать, на которой лежала квадратная коробка белого цвета с нежно-розовой крышкой и накрест перевязанной атласной лентой.

София подошла и, развязав ленту, открыла крышку. Первое, что она увидела, была небольшая записка, на которой значилось: «Ты пойдешь либо в нем, либо голая. Лично мне любой из этих вариантов по душе. С.Б.». У Софии в душе начала подниматься тревога, чувствуя, что Блэк опять что-то выкинул. Она резко распахнула тонкую бумагу и замерла. Гринграсс не сдержала своего восхищения, громко ахнув.

— Что за… — София потянула из коробки невесомую ткань.

Перед ней показалось невероятной красоты платье, София таких отродясь не носила. Тончайший светло-бежевый шелк был расшит золотыми узорами. Вместо бретелей ткань держали тонкие золотые кольца. Вырез на груди украшали крошечные жемчужины и бриллианты, заставляя его ярко переливаться на свету. Узкая юбка спадала до самого пола, расходясь от колен и образуя сзади небольшой шлейф, низ которого был сплошь расшит золотом.