Лили осуждающе посмотрела на них и уперла руки в бока, собираясь отчитать.

— Это ваших рук дело?!

— Лили, они абсолютно безопасные, — Ремус примирительно улыбнувшись.

— Правда? — с сомнением спросила она.

— Правда, — кивнул Северус.

Лили тут же поубавила пыл, кому-кому, а Ремусу и Северусу она всегда доверяла.

— Эй, парень, ты что расстраиваешься? — Джеймс присел перед первокурсником с львиной гривой, — ты же настоящий лев! Талисман нашего благородного факультета! Ну-ка покажи всем, как рычит настоящий, грозный лев.

Первокурсник сморгнул стоящие в глазах слезы и испуганно взглянул на толпу, стоящую вокруг.

— Давай, давай, — поторопил его Джеймс.

Парень, вначале неуверенно, но потом все громче зарычал. В гостиной послышались одобрительные и восхищенные возгласы. Он скованно улыбнулся и зарычал с удвоенной силой, махнув при этом своей гривой. Студенты пришли в восторг и кинулись к носкам с конфетами, в надежде получить такой же эффект.

— Джеймс, они точно безопасные? — уточнила Лили.

— Точно-точно, Цветочек, — ответил ей Сириус, — мы на себе испытывали.

Лили уже раскрыла рот, чтобы осудить их за такое разгильдяйство, но Джеймс заткнул ее поцелуем, притянув к себе и сжав в объятиях.

— Оригинальный вы сюрприз подготовили, — протянула Алиса, с опаской разворачивая леденец.

— О, милая, сюрпризы на этом не заканчиваются, — улыбнулся ей Сириус.

Лили это услышала и отлепилась от Джеймса.

— Джеймс? — грозно спросила она.

— Не буду ничего говорить, сама увидишь, — ответил ей Джеймс и еще раз чмокнул в щеку.

Все конфеты разошлись в первые пять минут. Многие откровенно сожалели, что им достались обычные, и Джеймс всем пообещал, что после Нового года они приготовят новую партию.

— Сам и будешь тогда готовить, — сказал ему Северус, который занимался разработкой и приготовлением зелья не один день.

— Да ладно тебе, будем брать с них деньги за это, — тихо ответил ему Джеймс, так, чтобы Лили не слышала. Северусу эта идея пришлась по душе.

Как они и предполагали, все их ночные старания произвели настоящий фурор.

На выходе из гриффиндорской башни также толпился народ, разглядывая ледяного льва. Кто-то даже успел сбегать за колдокамерой и теперь фотографировал себя и друзей.

Мародеры направились на завтрак, аккуратно лавируя между веточками омелы. Только Джеймс останавливал Лили практически под каждой распустившейся веткой.

— Джеймс, мы так на завтрак опоздаем! — рассмеявшись, сказала она и потянула его в сторону Большого зала, догонять остальных.

В холле творилось что-то невообразимое. Девушки были в восторге от волшебных лилий. С голгофы и школьного двора доносились смех и визги. Но наибольшее впечатление на всех произвели лесные светлячки, что летали внутри своего шара.

— Мальчики, это просто невероятно, — Лили завороженно глядела, как цветы от ее прикосновения выпускают сноп искр. — Это потрясающий уровень волшебства!

— Сколько дадите нам баллов? — поинтересовался Сириус. Но ответ он уже не услышал. Возле подножия лестницы стояла Бланк и с улыбкой смотрела на лесных светлячков, которые тонкими голосами пели рождественскую песню Энди Уильямса.

Сириус неслышно подошел к ней сзади и, наклонившись к уху, спросил:

— Нравится?

— Отличная альтернатива нимфам, — ответила она, не поворачиваясь.

— У меня для тебя еще кое-что подготовлено, — сказал он, приобнимая ее за талию и разворачивая к себе.

— Что? — София с интересом посмотрела на Сириуса.

— Вечером узнаешь, — он легонько нажал ей на кончик носа, поцеловал и направился в зал, ведя ее за собой.

В Большом зале царил не меньший переполох. Каждый пятый студент сидел в обличии животного своего факультета. Гриффиндорцы и пуффендуйцы были очень счастливы, они театрально рычали, фыркалии и давали себя погладить всем желающим. Когтевранцы радовались более сдержано. Да и среди них лишь несколько младшекурсников покрылись перьями. Очевидно, более старшие студенты отнеслись с подозрением к незнакомым угощениям. Слизеринцы же сидели и плевались ядом. Особенно те из них, кто покрылся чешуей.

— Только посмотрите на Розье, — ухмыльнулся Северус, — кажется, кто-то ночевал не в своей гостиной.

Все дружно обернулись на слизеринский стол. Все внимание там принадлежало Розье, который оброс барсучьей шерстью и подавленный сидел в своем змеином логове. В школе давно ходил слух, что наследник чистокровного рода связался с маглорожденной с Пуффендуя. Он, конечно, все отрицал, но сейчас это было бессмысленно. Слизеринцы его показательно игнорировали, но некоторые шипели ему: «предатель», сопровождая осуждающими взглядами.

— Знаете, — произнесла вдруг Лили, — шесть лет учебы с вами, научили меня, что вы ничего хорошего не сделаете по доброй воле. И я сейчас очень тревожусь, — она обвела Мародеров взволнованным взглядом, но те лишь рассмеялись, переглянувшись.

— Обидно такое слышать от тебя, Лили! — возмутился Джеймс, все еще улыбаясь.

— Вы точно не подстроили ничего плохого?

— Конечно, нет, — ответил Сириус, — мы же говорили, что готовим подарок для школы. Все это от чистого сердца.

— И даже для слизеринцев ничего не устроили? — уточнила Лили, покосившись на Софию.

— У нас, кстати, настоящий каток возле гостиной, — сказала София, — одна первокурсница уже попала в Больничное крыло с переломом.

— Чистой воды случайность! — воскликнул Сириус. Ему, впрочем, никто и не поверил.

***

Поскольку вечером предстоял Рождественский бал, все уроки были сокращены до обеда. И за это время им необходимо было сдать зачеты МакГонагалл и Мортему.

Первой по расписанию стояла Трансфигурация, и, как только все заняли свои места, МакГонагалл раздала им билеты, на каждом из которых было лишь две картинки.

— Вам необходимо превратить предмет с первой картинки в существо со второй, соблюдая все физиологические особенности, при этом составить формулу и описать движения палочкой, — пояснила профессор и, взглянув на поднятую руку студента, тяжело вздохнула и спросила, — да, мистер Поттер?

— Профессор МакГонагалл, чисто теоретически, сколько бы вы дали баллов за все те чудеса, что мы сегодня наблюдаем в школе? — спросил Джеймс.

Уголки губ профессора мельком дернулись, но она сохраняла свой серьезный и строгий вид.

— Думаю, столь потрясающее волшебство достойно кубка школы, — сухо ответила она. Джеймс расплылся в счастливой улыбке, — жаль, мы не узнаем, кто это сделал. Иначе сидеть им на отработках до конца учебного года, за то, что бродят после отбоя.

— Да, жаль, — протянул Джеймс, ухмыляясь во весь рот.

Он понимал, что все и так в курсе, чьих это рук дело, в том числе и МакГонагалл. Но не пойман — не вор. И ему было приятно осознавать, что МакГонагалл, как и он, считает, что они достойны кубка школы, пусть она и немного иронизировала.

— Профессор, — опять сказал Джеймс, — я слышал, что те великолепные сани были трансфигурированы из самого обыкновенного полена. Не правда ли, это достойно «превосходно» без сдачи всяких зачетов?

— Да, а заодно и «превосходно» по ЖАБА, — ответила МакГонагалл, но не успел Джеймс и рта раскрыть, светясь от восторга, она добавила: — Не отвлекайтесь, мистер Поттер. Зачет в любом случае, сдавать будут все без исключения.

— Как скажете, — произнес Джеймс и поднялся.

Он даже не стал практиковаться. Джеймс взял свой билет, вышел к доске, продиктовал формулу МакГонагалл и превратил свою чернильницу в филина. Птица покружила по классу и села на его плечо. МакГонагалл поджала губы, покачав головой, и произнесла:

— «Превосходно», мистер Поттер, десять баллов Гриффиндору. Вы свободны.

Джеймс шутливо поклонился, наколдовал из воздуха букет орхидей и положил их на стол профессора. Со счастливой улыбкой он схватил свою сумку, пожелал удачи Лили и пошел отсыпаться.