Лили, как староста школы, внимательно слушала своего декана, записывая за ней все рекомендации и наставления, по поводу дежурств на балу, приглашенных гостей, их размещения и еще с несколько десятков вопросов.

— На сегодня все, — сказала МакГонагалл, и первая вышла из кабинета. За ней сразу же потянулись факультетские старосты, негодуя, что все на рождественском балу отдыхать будут, а им придется за порядком следить. Лили с недовольством подумала, что следить за порядком, в первую очередь, придется школьным старостам, то есть ей и Мальсиберу.

Лили еще оставалась в кабинете, прибрать его после собрания, да и просто потому, что не хотелось возвращаться в гостиную, как услышала за спиной шорох.

— Лили.

Она вздрогнула и обернулась, с облегчением замечая Ремуса.

— Да? — спросила она.

Ремус выглядел очень взволнованным. Он смущенно краснел и не знал, куда деть руки.

— Что-то случилось? — спросила Лили, нахмурившись.

— Да… да, случилось, — сказал Ремус. — Послушай, Лили, я понимаю, что это не мое дело, но…

У Лили вновь потяжелело сердце, понимая, что разговор пойдет опять по поводу Джеймса и того, что она его мучает. Она со злостью подумала, что таким друзьям только позавидовать можно — их друг совершил подлое предательство, а они выгораживают и защищают его, делая из него пострадавшего.

— Джеймс вчера был совершенно убит, после вашего разговора, — с нескрываемой грустью, сказал он, — он думает, что уже ничего не вернуть… Думает, ты его никогда не простишь, и что он тебя недостоин. Джеймс очень страдает…

— Думаешь, я не страдаю? — сквозь зубы, прошептала она, чувствуя, как глаза опять наполняются слезами. — Думаешь, мне легко?

— Я так не говорил, Лили, — у Ремуса был такой несчастный вид, словно он страдает вместе с ними. — Но только в твоих силах прекратить ваши страдания.

Лили ничего не отвечала, боясь, что если раскроет рот, то разрыдается.

— Я не говорю, что простить подобный поступок легко, — он мягко прикоснулся к ее руке, заглядывая в глаза. — Джеймсу нет никакого оправдания. И он понимает это лучше всех нас. Но он обычный человек… который всего лишь оступился.

Лили не могла вымолвить и слова, чувствуя, как в горле встал ком. Ремус говорил все те слова, которые она и так прекрасно знала. И которые у нее всегда шли в соседстве с тем, что предатели не заслуживают второго шанса.

— Скажи, Лили, Джеймс хоть раз давал тебе повод усомниться в его любви?

Она помотала головой, опуская глаза.

— Все мы иногда ошибаемся, — печально сказал Ремус. — Но подумай, стоит ли одна его ошибка того, чтобы навсегда лишать себя счастья с ним?

Лили снова подняла взгляд на Ремуса, очертания которого размывались из-за стоящих в глазах слез.

— Ты лучше всех нас знаешь, что он все на свете отдаст за твое счастье, — сказал Ремус и, немного погодя, добавил: — Джеймс себя никогда не простит, это можешь сделать только ты, Лили.

Неожиданно дверь в класс с грохотом распахнулась, заставив их дернуться от испуга. На пороге стоял разъяренный Сириус, глядя исподлобья сверкающими от злобы глазами.

— Эванс!

Комментарий к 64. Трое друзей Джеймса Поттера I

Сириус перевернул спальню вверх дном, в попытках найти Карту Мародеров. Он помнил, что последний раз видел ее пару дней назад, когда в очередной раз следил за Бланк. Сейчас Карта требовалась ему ровно для того же. Сегодня был выходной, день уже близился к вечеру, а он Бланк еще ни разу не увидел. И хотелось хотя бы взглянуть на ее имя, чтобы убедиться, что она опять безвылазно сидит в своей гостиной.

Сириус наклонился проверить под кроватью, но Карты там не оказалось. Он полез под кровать Джеймса, думая, что, возможно, он брал ее. Там Карты также не было. Но его взгляд, ненароком, зацепился за небольшую картонную коробку, крышка которой была сдвинута набок.

После секундного колебания, Сириус, поддавшись любопытству, вытащил коробку наружу и заглянул внутрь. В ней находилось множество исписанных клочков пергамента. Он взял один наугад и прочел.

С первых же слов, Сириуса охватила злость на Лили. Он знал, что эта за коробка и знал, что это за записки. В нем вмиг вскипела ярость на Лили и их с Джеймсом глупую ссору.

Сириус закрыл коробку, подхватил ее и, громко топая, сбежал в гостиную, вихрем пересекая ее и выходя в коридор.

Ремус ему говорил, что у них в это время собрание старост, поэтому Сириус направился прямиком к ним. Направился с единственной мыслью, вправить, наконец-то, Лили мозги.

========== 65. Трудный день для профессора МакГонагалл ==========

Лили Эванс

— Сириус?! — одновременно воскликнули Ремус и Лили.

Сириус в три огромных шага пересек класс и остановился перед ними.

— Эванс, — ледяным тоном произнес Сириус, прожигая Лили взглядом. — Это тебе, — он всучил ей картонную коробку в руки, — возможно, тебе будет интересно.

Лили непонимающе уставилась на коробку, на которой слабо держалась помятая крышка.

— Сириус, что там? — обеспокоенно спросил Ремус, переводя взгляд с коробки на Сириуса.

— Помнишь, Рем, как наш друг Джеймс постоянно строчил записки своей ненаглядной? — спросил Сириус, кивком головы указав на Лили. Ремус ему кивнул. — Так вот, оказывается, он их ей не отправлял, а складировал тут.

— Джеймс знает, что ты их взял? — спросил у него Ремус.

— Нет.

Ремус уже открыл рот, чтобы призвать Сириуса к совести, но он его опередил.

— Джеймс не знает, — сказал Сириус, уставившись на Лили ненавистным взглядом. — Потому что убивается из-за того, из-за чего нормальный человек вообще не должен чувствовать вину. Подумаешь, позволил себе секундную слабость из-за какой-то девки! Да она сама на него набросилась, он даже среагировать не успел! — он окинул Лили взглядом с головы до ног и сказал: — Он всю жизнь за тобой бегает, а ты строишь из себя, хрен знает кого!

— Сириус… — прервал его Ремус, но тот остановил его, приподняв руку и призывая к молчанию, продолжая сурово смотреть на Лили.

— Во всей этой ситуации, Эванс, виновата только ты, — со злостью сказал Сириус. — Строишь из себя недотрогу рядом с Джеймсом, при этом обжимаешься со всякими мудаками. Да никто бы никогда не стал такое терпеть! — прокричал он.

— Сириус, перестань, — строго сказал Ремус.

— Нет! — громко сказал Сириус, метнув взгляд на Ремуса. — Это пусть она перестанет! Джеймс там уже чуть ли не в петлю лезет от отчаяния, а эта разводит тут трагедию! Ах, Джеймс должен всю жизнь сидеть возле моей ноги и в сторону другую не смотреть, а я пока подумаю, нужен ли он мне!— Сириус совершенно не похоже спародировал Лили, разыграв целый спектакль.

У Лили задрожала нижняя губа от обиды и от злости на Сириуса. Ей хотелось накричать на него в ответ, отстаивать свою правоту. Сказать, что Джеймс сам виноват в своих страданиях. Виноват в ее страданиях. Сказать, что никто не заставлял его изменять. Но где-то глубоко в душе, она понимала, что, возможно, и правда все усложняет. Ведь она знает, Джеймс уже никогда не повторит подобной ошибки. Но она все еще не могла смириться с тем, что предал ее именно Джеймс. Она могла ожидать такого от кого угодно, только не от него. И потому, простить его было так трудно.

— Джеймс постоянно только и заботился об одном — как бы тебя порадовать! — продолжал кричать Сириус, наклонившись к ней и размахивая руками. — Как бы извертеться в очередной раз, чтобы Эванс соизволила улыбнуться и позволила ручку свою поцеловать! Да ни один человек не стал бы подобное отношение терпеть!

— Хватит, Сириус! — Ремус повысил голос, вставая между ним и Лили.

Сириус бросил очередной злой взгляд на Лили.

— Подумай, Эванс, готова ли ты отказаться от Джеймса, из-за какой-то нелепости, — прошипел он. — И если готова, то вопрос тут уже в другом. Действительно ли ты его любила? Или только пользовалась его услугами, подобно всем этим девкам, — Сириус с отвращением скривился, — которым от нас только одно и надо!