— А как же, «ты через неделю о поцелуе забудешь, а она будет помнить всю жизнь»? — спросил Джеймс, поднимая голову.

Сириус пожал плечами, задумавшись.

— На самом деле, женская душа — тайна, покрытая мраком, — Сириус принял серьезный вид, — это совершенно неизведанная область. Мне кажется, они и сами часто не знают, чего хотят. Понимаешь, некоторых твой поступок заставил бы задуматься о том, что с ними что-то не так и они все силы приложили бы, чтобы снова заслужить твою любовь. А кто-то бы счел это самым подлым предательством. А кто-то бы подумал: ну, с кем не бывает, я тоже могу по пьяни другого поцеловать…

Джеймс хмуро на него смотрел, слушая его монолог и думая, что Лили относится к тем, кто сочтет его поступок подлым предательством.

— Если бы ты был на моем месте, — спросил он, прерывая речь Сириуса, — ты бы не рассказал? Ты бы смог это держать в себе?

Сириус опять задумался, переменившись в лице.

— Без обид, Джеймс, но я бы не оказался на твоем месте.

— Конечно, — усмехнулся Джеймс, — ты ведь ни с кем никогда не встречаешься.

— Нет, я бы не стал целовать другую, — без тени улыбки, сказал Сириус.

Джеймс на него насмешливо уставился, не совсем понимая, шутит ли он. Впрочем, тут Сириус был прав. Даже если он и встречался с девушкой всего пару недель, то эти пару недель он был ей предан и верен, как пес. Сколько Джеймс помнил, а Сириус своих подружек никогда не обманывал.

Вдруг Джеймс, став совершенно серьезным, пристально посмотрел на Сириуса.

— А ты вчера с кем-нибудь целовался? — спросил он у друга. — Или может, даже повезло больше?

— Нет, — равнодушно ответил Сириус.

— Почему? — с подозрением спросил Джеймс, с трудом представляя, как Сириус в компании девушек и под действием огневиски смог сдержать себя в руках.

— За тобой присматривал.

— Хочешь сказать, из-за меня ты отказал себе в таком удовольствии? — недоверчиво спросил Джеймс.

— Я хороший друг, — усмехнулся Сириус.

Все подозрения Джеймса тут же отпали, согласившись, что Сириус и, правда, хороший друг.

— Пошли на голгофу, — неожиданно сказал Джеймс, — я тут с ума сойду иначе.

Сириус сразу же согласился, и они пошли вниз.

Джеймс отсчитывал минуты до конца урока. Ему не терпелось во всем сознаться Лили и не изводить себя страхами и сомнениями.

Когда прозвенел колокол, извещающий об окончании урока, они с Сириусом разошлись в разные стороны. Сириус пошел в учительскую, куда должна прийти МакГонагалл, а Джеймс пошел искать Лили.

Джеймс направлялся к кабинету Трансфигурации и храбрился из последних сил. Он без конца твердил себе, что Лили его простит, потому что он ни в чем виноват, а вчера лишь произошло какое-то недоразумение.

Сделав последний поворот, он увидел ее. Он всегда легко находил Лили в любой толпе. Ее огненно-рыжие волосы невозможно было не заметить.

Их разделяло несколько десятков футов, но уже по ее виду он чувствовал, что произошло нечто непоправимое. Лили стояла к нему лицом и с кем-то разговаривала, слегка хмурясь, но не выдавая особо никаких эмоций.

Джеймс ускорил шаг, и, подходя ближе, увидел, что Лили разговаривает с Дриффит. Он не понимал, что этой слизеринке надо от его девушки, хоть и внутренний голос подсказывал ему очевидный ответ.

— Лили, — позвал он ее, когда оставалось еще несколько шагов. Лили подняла глаза на него, и Джеймсу показалось, что время остановилось. Она уже все знала.

— А вот и он — звезда вчерашнего вечера, — Дриффит расплылась в самодовольной улыбке и поспешила удалиться.

— Лили, — Джеймс остановился в паре шагов от нее, не зная, что сказать. Сердце, казалось, давно перестало биться. Он не видел ничего вокруг, кроме пронзительных зеленых глаз, которые смотрели с неверием и болью.

Все заготовленные слова вылетели из головы. Сейчас вся его речь казалась такой глупой и нелепой, а попытка оправдаться только сделает все хуже. Он не находил слов и не знал, что делать.

— Это правда? — тихо спросила она.

— Лили…это ничего не значит. Это случайность, я сам не понял, как это произошло, — быстро говорил Джеймс и видел, как с каждым его словом, он только делает Лили хуже. — Лили, это была даже не моя инициатива…

— Прекрати, — сказала она, едва разжимая губы. — Как ты мог, Джеймс?

Джеймс чувствовал, как у него ком к горлу подкатывает, не давая и слова произнести, а веки тяжелеют.

— Лили, я люблю тебя, — медленно произнес он, — только тебя…

— Вчера это тебе не помешало, да? — спросила она, с гневом глядя ему в глаза. Джеймс видел, что у нее в глазах стоят слезы, делая их прозрачно-зелеными. У него разрывалось сердце, понимая, что это он во всем виноват.

— Лили, я был не в себе, я думал, ты меня бросила, — сказал он с мольбой в голосе, подходя к ней ближе. Она тут же сделал шаг назад.

— Тебя это не оправдывает, Джеймс. Я вчера ждала тебя, а ты…- у нее дрогнул голос. Лили закрыла глаза и судорожно вздохнула.

— Лили, прости меня, пожалуйста, — Джеймс снова сделал шаг к ней на встречу, — ты не представляешь, как я жалею об этом. Прости меня, Лили…

— Нет, Джеймс, — сказала она, открыв глаза и одарив его ледяным взглядом. — Как…как ты вообще можешь думать, что я тебя прощу? После такого…

Он не мог и слова вымолвить, глядя в ее глаза. Лили несколько раз моргнула, смахивая стоящие в глазах слезы, и тихо сказала:

— Все это было одной большой ошибкой. Ошибкой был ты и все наши отношения.

Лили резко развернулась и стремительно стала от него отдаляться.

— Лили, пожалуйста!

— Никогда больше не подходи ко мне, Джеймс, — сказала она, развернувшись на секунду, и тут же пошла дальше, — никогда!

Джеймсу казалось, словно его сердце из груди вынули, оставив там черную дыру. Он смотрел, как от него уходит его Лили, со своей копной ярко-рыжих волос, которые сейчас волной за ней развивались, и не верил, что все кончено. Что теперь, действительно все кончено. И виноват в этом только он.

Он не знал, сколько простоял так посреди пустого коридора, бессмысленным взглядом смотря туда, где еще недавно стояла Лили. Он все еще видел перед собой ее кристально-зеленые глаза, наполненные болью. И все еще слышал ее голос, который говорил, что он — ошибка.

Хотелось кричать, рыдать, биться в истерике, но не было и капли сил даже сдвинуться с места. Казалось, что весь мир замер вместе с ним, переживая эту боль.

— Джеймс, — словно издалека доносился голос Сириуса, — Джеймс!

Он перевел на него расфокусированный взгляд. Сириус стоял рядом и тряс его за плечо, с беспокойством глядя в лицо.

— Джеймс, змееныши знают про вчерашнее, похоже, кто-то из них тоже был в «Кабаньей голове»…

— Я знаю, — перебил его Джеймс, который все еще стоял, как прибитый к полу, — Дриффит уже обо всем рассказала Лили.

— Что? Вот дерьмо! — Сириус взволновался еще сильнее, — и…что она сказала?

— Лили бросила меня, — бесцветным голос произнес он, — уже окончательно.

Сириус тихо выругался.

— Слушай, сейчас она, конечно же, зла на тебя, но она еще успокоится…

— Ты не видел ее, — опять перебил Джеймс, — не видел, как она смотрела. Я все разрушил.

— Я придумал, — сказал Сириус, — давай, я пойду к Эванс и все расскажу. Расскажу, что эта девица сама на тебя набросилась, что ты даже среагировать не успел!

— Я это все уже сказал, — неуверенно произнес Джеймс. Он уже и сам не помнил, что говорил, а что нет. В памяти остались только ее пронзительные глаза, в которых было столько боли.

— Тогда, можем подговорить девицу! — тут же нашелся Сириус, — попросим подойти ее к Эванс и все объяснить, сказать, что твоей вины тут нет.

— Лили ее и на милю к себе не подпустит, нашлет какое-нибудь проклятье на нее.

Сириус согласился, проворчав, что Лили вполне на такое способна.

— Ну не может же быть, чтобы выхода не было! — уверенно сказал Сириус, — это ведь ты и Эванс! Она обязательно простит! Успокоится и простит.