— Или это ты меня не любишь?

— Что?! — Лили даже рот в возмущении открыла, — конечно, люблю, Джеймс! Как тебе вообще такое в голову могло прийти?!

Он продолжал сурово смотреть ей в глаза, пытаясь выискать в них правду.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, как никого другого! — сердито сказала она и добавила: — с каких это пор вообще, секс стал показателем любви?

— Да испокон веков так было! — возмутился Джеймс, — если люди любят друг друга, они обязательно тра…занимаются любовью!

Лили поджала губы и закатила глаза.

— И со сколькими уже ты занимался любовью? — спросила она, прищурившись, глядя на него.

— Так тебя это волнует? — с удивлением поинтересовался Джеймс.

— Со сколькими, Джеймс? — повторила она свой вопрос.

— Какая вообще разница? — спросил он, но встретив напряженный взгляд Лили, ответил: — Ну, с четырьмя. И что?

— О, значит мне почетное пятое место? — недовольно поинтересовалась она.

Джеймс уже вновь начал выходить из себя от абсурдности ситуации.

— Ну, не нравится пятое, можешь подождать шестое! — воскликнул он, — желающих на пятое — целый вагон.

Джеймс не мог сказать точно, кто из них двоих больше пришел в ужас от его слов. Ему казалось, сердце остановилось в этот момент. Он уже открыл рот, чтобы хотя бы сделать попытку исправить его плачевное положение, как из-за угла вывернула профессор МакГонагалл. Они оба аж подпрыгнули, не ожидая встретить кого-то в столь поздний час.

— Мисс Эванс, мистер Поттер?! — профессор даже замерла на секунду, — что вы делаете в коридоре в такой час?

Лили с ужасом смотрела на декана. Попалась ночью, после отбоя, она впервые в жизни. Джеймс, обычно мастер придумывать отговорки, не мог и слово вымолвить, думая лишь о том, что Лили его никогда не простит.

МакГонагалл, не дождавшись ответа, сказала:

— Сейчас же идите в гостиную. И минус двадцать баллов Гриффиндору!

Ну, баллы Лили мне точно не простит.

Лили тут же произнесла пароль и они с Джеймсом зашли внутрь. Она сразу устремилась к женским спальням.

— Лили! — позвал ее Джеймс, догоняя и останавливая. — Ты знаешь, я не имел в виде ничего такого!

— Я уже не знаю, что ты имел в виду, Джеймс, — ответила она, вырывая руку из его хватки.

— Я погорячился, — произнес он, виновато смотря на нее.

— Ну так иди, остынь, — сказала она и ушла к себе, не попрощавшись с ним.

Джеймс прошел к камину и устало опустился в кресло. Они с Лили впервые поссорились с того момента, как стали встречаться. Он не представлял, как исправлять всю эту ситуацию. Сердце у него болело. Как и болела душа. Он вспоминал разочарованный взгляд любимых зеленых глаз и сердце сжималось от боли. Хотелось пойти к ней в спальню и умолять ее о прощении, но он боялся, что в таком состоянии только усугубит свое положение.

Если она меня еще пустит к себе.

Он просидел в гостиной не один час, глядя на огонь и размышляя, что ему делать. Что ему делать со своим несдержанным характером, что ему делать, чтобы вымолить прощение и что ему делать, чтобы добиться от нее согласия.

Ни одной достойной мысли в голову не шло и он сам не заметил, как предался воспоминаниям. Он вспоминал о том, как впервые увидел Лили. Вспоминал о том, как впервые позвал ее в Хогсмид.

Вспоминал о том, как понял, что влюбился в нее. Те ощущения он никогда не забудет. Это нечто сродни стремительному полету. Когда летишь так быстро, что дыхание перехватывает, душу переполняет восторг и адреналин, сердце грозится взорваться, а ты счастлив, как никогда и кажется, словно ты всемогущ.

Джеймс вспоминал, что за все четыре года его ухаживаний, на все предложения встречаться, предложения прогулок, свиданий и походов в Хогсмид, Лили всегда отвечала ему категоричным «нет». Но благодаря своему упертому характеру, своей безграничной любви к ней, своему оптимизму и вере в себя, он все-таки смог добиться от нее «да». И он был уверен, ее очередное «нет», однажды, все ж таки, превратится в «да». Он всегда добивается своего и всегда побеждает. А Лили стоит того, чтобы за нее бороться.

Воодушевившись, Джеймс отправился спать, уверенный, что утром он обязательно все исправит.

***

Проспал Джеймс всего пару часов. Вскочив самый первый, он наскоро принял душ, оделся и спустился в гостиную. Он знал, Лили всегда встает рано и надеялся, что встретит ее там.

Как он и рассчитывал, Лили появилась в гостиной спустя долгих и мучительных пятнадцать минут. Она застыла на нижних ступеньках, стоило ей увидеть Джеймса, сидящего возле камина и не сводящего взгляда с лестничного прохода.

Он тут же поднялся и решительно направился к ней.

— Лили, — он остановился в паре шагов от нее. Он смотрел ей в глаза, пытаясь уловить ее настроение. Но не видел ничего, кроме холода. — Лили, прости меня. Пожалуйста. Ты же знаешь, каким идиотом я бываю.

— Знаю, Джеймс, — вздохнула она. Ему показалось, что ее взгляд стал чуточку теплее и это придало ему сил.

Он взял ее за руку и легко потянул на себя, помогая ей спуститься последние пару ступенек.

— Лили, ты никогда, никогда не будешь ни на пятом, ни на шестом, ни на каком последующем месте, — сказал он, прямо глядя ей в глаза. — Ты всегда будешь только на первом месте.

— Джеймс…- начала было Лили.

— Нет, не на первом, — перебил он ее. — В моем сердце, Лили, ты всегда будешь одной-единственной. И ты это знаешь! Для меня никого нет дороже.

— Джеймс… — Лили вновь хотела что-то сказать, но Джеймс не давал ей продолжить.

— И если ты не готова, я буду ждать, — сказал он, стараясь разом выдать весь заготовленный за ночь монолог, — ждать столько, сколько тебе потребуется. Месяц, год, десятилетие! — воскликнул он, про себя надеясь, что Лили все-таки сжалится над ним.

— Джеймс, — Лили уже с трудом сдерживала улыбку, но Джеймса было не остановить.

— И пусть у меня хоть рука отсохнет, но я буду ждать! — сказал с жаром он, понимая, что этого в его заготовленной речи не было и постарался тут же исправиться, — потому что ты, Лили, стоишь того, чтобы ждать.

Он только сейчас заметил, что Лили уже улыбается и в глазах ее довольные искорки.

— Остановись, Джеймс, — сказала она, посмеявшись. — Я не сержусь на тебя.

— Не сердишься? — с сомнением спросил он.

— Нет, — просто ответила она, продолжая улыбаться. — Нет, конечно, вчера я на тебя была зла. Но я же знаю, каким ты бываешь упрямым ослом.

Джеймс во все глаза смотрел на Лили. Смотрел, как искрятся ее изумрудные глаза, как улыбка не сходит с ее губ и не мог поверить, как же ему с ней повезло.

— Лили, за какие такие заслуги мне так с тобой повезло? — спросил он, глядя ей в глаза.

— Вот уж вопрос, Джеймс! — сказала она и подалась ему навстречу, обнимая и целуя.

Джеймс в ответ крепко сжал ее в объятиях.

— Тогда, может, поднимемся к тебе? — спросил он без особой надежды.

Лили пожала плечами и загадочно улыбнулся.

— Может и поднимемся.

Джеймс расплылся в улыбке и наклонился к ней, прижимаясь к ее губам.

— А еще можем повторить то, что было вчера, — сказал он ей на ушко, с нежностью целуя шею. Но тут же оторвался от нее и посмотрел в глаза, — я имею в виду то, что было до ссоры!

Лили улыбнулась и смущенно покраснела. Вся кровь Джеймса тут же прилила к паху, оставив в голове лишь образ Лили, которая прошлым вечером стонала и дрожала в его руках.

— А рука-то не отсохнет? — спросила она, с трудом сдерживая смех.

Джеймс уже хотел что-нибудь пошутить в ответ, как вдруг ему пришла гениальная мысль. Он шкодливо улыбнулся и приподнял брови.

— Помимо рук есть еще, как минимум, один способ, — взволнованно сказал он, сгорая от нетерпения его испробовать.

— Какой? — спросила она, с подозрением глядя на горящие глаза Джеймса.

— Тебе понравится, — ответил он, но заметив ее замешательство и напряжение, добавил, закатив глаза: — не переживай, раздеваться я не буду. Только если ты этого не попросишь.