– Антошенька! Мальчик! Сколько лет, сколько зим! Надолго приехал? – тетя Галя смахнула слезинку.
– Завтра уезжать хотел. А теперь и не знаю, новые обстоятельства появились, – мечтательно произнес Антон.
– Не девчонку ли завел?
– Пока не знаю, теть Галь. Думаю.
– Ну, думай, думай. А то заходи в гости. Чайком с малиновым вареньем напою. Как раньше. И рассольчик найдется, – засмеялась соседка.
– Спасибо, теть Галь, обязательно! А вот про рассольчик не понял.
– Утром поймешь, Антошенька, обязательно поймешь.
Лестница подъезда никак не поддавалась. Ступени ускользали в сторону. После каждого пролета приходилось останавливаться, чтобы выровнять дыхание. Зато есть время осмотреться. «Антон – зануда», – гласила нацарапанная на побелке надпись. Похоже, ремонт так никогда и не сделают.
Поднявшись на третий этаж, Антон долго ковырялся ключом в дверной скважине. Замок не поддавался. Оказалось, Антон перепутал ключи и вставлял московский. Да, точно – нужный, костромской, рядом, на этом же колечке.
Неожиданно двери распахнулись без его вмешательства. Он очутился в прихожей. В лежачем положении. Лицом в пол. Опираясь на руки, попытался поднять голову, как это делают трехмесячные малыши. Получилось.
– О, мамуля. А это я пришел. Какая ты красивая! Как Снежная королева в этом платье. Ничего, папа тебя расколдует. Нет, там кого-то другого расколдовывали. О! Вспомнил! Кая! Его девочка спасала. Что-то я запутался.
– Сергей! Сергей Сергеевич! Где ты? Иди сюда! Похоже, мы никуда не идем! – закричала мама. В прихожую вышел папа. Он оценивающе посмотрел на сына и расхохотался.
– Ты без нас, что ли, права обмыл? Или перед экзаменом принял для храбрости? Вроде нельзя за руль в таком виде или я что-то пропустил? Не переживай, родная, сейчас все решим.
Сергей Сергеевич обнял супругу Ольгу Александровну, с которой прожил душа в душу без малого сорок лет.
Антон любовался родителями из положения лежа. Мама и папа прекрасно дополняют друг друга. Он – крепкий, чуть полноватый, румяный – мужчина в самом расцвете сил. Только волосы подводят: на затылке их почти не осталось, и Сергей Сергеевич от этого тайно огорчается. Она – высокая, темноволосая, с профилем, который называют "греческим". Для своего возраста вполне стройная. Все потому, что помешана на правильном питании и пилатесе.
– Вы что, уходите? Куда же вы собрались без сына, родители? – устраиваясь поудобней на коврике, допытывался Антон. Ему удалось сесть по-турецки. Теперь он допрашивал родителей с величественностью султана.
– Вообще-то мы собрались все вместе идти отмечать твою сдачу, – сказал Сергей Сергеевич.
– Столик заказали в нашем любимом ресторане, – добавила Ольга Александровна.
– А я вас сейчас огорчу. А я не сдал. Вот такой я бестолковый. Боится меня техника, к себе не подпускает. Буду ходить пешком, тем самым сохраню хорошее телсжение…те-ло-сле-жение…короче, фигуру.
Мама и папа переглянулись. Ольга Александровна присела на корточки перед сыном.
– Это еще что за самобичевание? Как не сдал? Почему?
– Из-за птиц.
– Так, Хичкок, – вмешался Сергей Сергеевич, – от тебя сейчас внятного объяснения не дождешься. Оля, ресторан никто не отменял. Устроим себе романтический ужин. Шампанское, рыбка, фрукты – все, как мы любим. А его, – он указал на Антона, – я сейчас уложу спать.
Папа не без труда помог сыну подняться, повел в комнату.
– Пап, я тебе потом про рыбку расскажу. Как я сегодня рыбку ловил. Но это потом. Самое главное – оказывается, есть на свете одна женщина…– Антон замедлил шаг.
– Сынок, открою тебе тайну: не одна, – отец отцепил его руку от дверного косяка. Подошла мама.
– Тссс…, – Антон приложил палец к губам. Отец кивнул понимающе.
– Пойдем-ка баиньки, – Ольга Александровна взяла сына под ручку, – да сними ты уже этот ватник! Где ты его взял? Ему на свалке место!
– Прошу не оскорблять мою фуфайку! – Антон бережно свернул одеяние, прижал к груди и только после этого запихал под кровать.
– И не надо мне говорить «баиньки», – успел сказать он перед тем, как заснуть.
Глава 5
От палочника до птеродактиля
Не любил Антон слово «баиньки». С первого класса не любил. На то была веская причина. В начале учебного года к ним в класс пришла заведующая станцией юных натуралистов. Звали ее Елена Алексеевна. Она была большая, как шкаф, который стоял в углу школьного кабинета. Елена Алексеевна пригласила всех желающих стать добрыми друзьями животных. Ухаживать за братьями нашими меньшими – так она и сказала. Кормить, держать в чистоте, даже дрессировать.
Антон записался в кружок самым первым. Больше всего ему хотелось дрессировать. Он представлял, как стоит на арене, поднимает руку вверх, и послушные слоны встают на задние лапы. А у него костюм красный, блестящий, на голове синий платок, замотанный, как у индуса в книге про змей. За хорошо выполненное задание он протягивает слону яблоко. Слон высоко поднимает хобот, разевает рот. Потом жует угощение и смотрит на дрессировщика маленькими умными глазами. А зрители встают с мест, аплодируют, бросают на манеж цветы.
Антон ни разу не прогуливал и на занятия приходил раньше всех. Особенно ему понравилось ухаживать за палочниками. «Отряд привиденьевых», – важно повторял Антон слова Елены Алексеевны. «В дикой природе обитают в тропиках и субтропиках. В нашей стране на Дальнем Востоке, в горах Кавказа и в Средней Азии тоже живет палочник – уссурийский» – рассказывал он одноклассникам на природоведении.
Но палочники со станции юннатов были не нашими, а заморскими. Их привез из Вьетнама путешественник, который жил неподалеку от станции. Целый месяц он пугал ими друзей, а потом собрался в Китай к монахам и подарил палочников юннатам.
Антон любил наблюдать, как в стеклянной банке покоились на листочках сухие прутики. Десять светло-коричневых прутиков. Смотришь на них внимательно – и ничего. А потом – глазам не веришь: прутик-то пошел! Другой прутик – лапку поднял, как будто здоровается. Еще интересней было вместе с девчонками наблюдать. Все девчонки визжали, как сумасшедшие. Только дернется сухая лапка – чуть в обморок не падают. Весело.
Антон как главный «палочниковед», как его так прозвала Елена Алексеевна, кормил любимцев свежими листочками. Обдирал по дороге пожелтевшие кусты и иногда – мамины цветы с подоконника. Палочники кушали много, но не толстели. «Везет же некоторым» – вздыхала по этому поводу заведующая. В заботах о палочниках проходили день за днем. Других обитателей станции юннатов Антон, конечно, тоже кормил: черепах, морских свинок. Даже попугайчика Попку, который вместо "спасибо" наклонял голову и обзывался: "дурррак".
Сентябрь, октябрь и почти весь ноябрь Антон жил встречами с палочниками. А незадолго до наступления зимы случилось страшное. Двадцать первого ноября Антон прибежал на станцию юннатов с порцией свежих листьев герани (у цветка новые вырастут, он его хорошо полил). Поздоровался с Еленой Алексеевной, погладил по голове черепаху Тортиллу, показал язык Попке и свернул в комнату палочников. А там – пустой стол. Нет никакой стеклянной банки. Елена Алексеевна взяла Антона за руку.
– Топят плохо, – произнесла заведующая, – чувствуешь, какая холодища? Вот палочники и замерзли. Утром прихожу – а они на дне валяются. Насекомые южные, им наш климат не подходит. Но ты не расстраивайся, Антошенька. Иди, Попке зернышек покроши.
Антон побрел к Попке. «Дуррак», – отчетливо произнес попугай, и на глаза мальчика навернулись слезы. Слезы так и не высохли до самого дома. Одни упадут, им на смену новые набегают. Дома Антон уткнулся в мамино плечо и рассказал о судьбе бедных палочников.
– Печальная история. Но ты не расстраивайся, сынок. Пойдем баиньки, – сказала тогда мама, – утро вечера мудренее.
Ночью Антону показалось, что на краю его одеяла сидят покрытые инеем палочники, которые обхватили самих себя худенькими сухими лапками и дрожат. Он начал кричать: «Холодно! Холодно! Они… они…». Мама Оля проснулась, резким толчком распахнула двери в детскую комнату, включила свет и увидела раскрасневшегося Антошу. Сын сидел на кровати и осторожно касался пододеяльника: «Они замерзают». Старший, Кирилл, тоже проснулся: «Мам, чего это он?». Мама поставила сыну градусник. Уже через четыре минуты серая полоска переползла за красную черту. Так и есть, тридцать восемь и девять. «Скорая» приехала через десять минут. После двух уколов Антон заснул. «Хоть бы я от него заразился!» – громко взмолился Кирилл и тоже лег спать. А Ольга Александровна и Сергей Сергеевич пошли пить чай с печеньками. Так и сидели на кухне: она – в ночной сорочке, со спутанными черными волосами и он – в майке и трусах «семейниках».
