Но время шло неумолимо, прошла неделя, за ней вторая, третья…Другие проблемы отвлекали внимание от этой не такой уж редкой истории. Личные проблемы обывателей великой страны затмевали не менее великие события. Так казалось, во всяком случае. А что это было на самом деле, предстояло ощутить не сразу, оценить не скоро.

Быстро пролетело лето, начало осени отметилось небывалыми дождями. В школах начались уроки.

– Неплохое местечко, а?– Бобров окинул взглядом маленькую и уютную комнатку и подошёл к клетке с волнистыми попугайчиками. Попугаи, словно сговорившись, дружно и упорно молчали. Бобров попробовал их расшевелить, он просунул в клетку указательный палец и пощекотал одному из них грудку. Попугай даже не посмотрел на него и демонстративно отвернулся в сторону.

– Оставь птиц в покое, они ещё спят, – сказал ему Северцев.

– Куда уж там,– весело отозвался Бобров, – скоро восемь, пора вставать. Они какие-то недружелюбные, негостеприимные. Впрочем, как и все вокруг.

– Может быть, они просто с похмелья, – в таком же тоне предположил Сергей.

– Это другое дело, тогда у нас с ними общее горе, – согласился Бобров и философски продолжил, – подумать только, откуда могли знать свою судьбу эти маленькие, красивые осколки тропиков? Разве они предполагали, что попадут в суровый северный край, где они будут украшать собой отдельный кабинет питейного заведения и ежечасно наслаждаться пьяными бреднями спивающихся мужиков.

– Что-то тебя, Бобров, на философию потянуло с утра пораньше, – весело подытожил Северцев, – ничего, с похмелья и не такое бывает. Ты слишком не огорчайся, сейчас принесут водочки, закусок и всё станет на свои места. Попугай – это не орёл, ему в клетке хорошо живётся. Кстати, насколько я помню, нам даже не дали поужинать нормально и последний раз ты ел…

– У тебя дома, полковник,– перебил его Бобров – и с той поры прошло почти двое суток. Большим радушием твои земляки не отличаются, конечно. Поесть по-человечески не дают, иногда даже стреляют при этом.

– Ладно, – извиняющимся тоном ответил Северцев и вдруг совсем неожиданно ответил на самый первый вопрос, – место, действительно хорошее. Здесь раньше был маленький санаторий, что-то вроде дома охотника для местной советской элиты, отсюда и стиль. Колонны, большие окна, паркет. Охотиться уже не на кого, зверья давно уже нет. Вернее, есть, но несколько другого сорта.

– Осталось только двуногое,– добавил Бобров и спросил, – а что, партийная элита вымерла? Вся?

– Нет, элита осталась, лица всё те же или их сынки с телохранителями. Но эти уже предпочитают жить в Италиях, Испаниях, Англиях. Некоторые даже во Франциях, а эти места облюбовали местные бандиты, бизнесмены – однодневки, игроки, подгулявшая золотая молодёжь, да и иногда сотрудники правоохранительных органов.

– Насчёт Франции я понял,– поддержал манеру разговора Северцева Бобров,– но вот насчёт бандитов? Это что, намёк на то, что нам могут не дать нормально позавтракать? Я не переживу такого. В третий раз?

– Позавтракать нам дадут, после вчерашней выходки они не скоро сунуться. Теперь мой ход. Но, если быть честным до конца, я всё же хотел предупредить тебя, что в целях общей безопасности и, не желая, так сказать, портить статистику успешной борьбы с преступностью,…ты же понимаешь меня? А также, не желая поднимать международного скандала из-за несчастного случая с каким-то иностранцем, я всё же посоветовал бы тебе убираться отсюда, как можно скорее.

Северцев закурил после этих слов и выпустил мощную струю дыма прямо под висящий над самым столом абажур тёмно – вишнёвого цвета с золотистой бахромой по краям. Дым сигареты причудливо заметался в полусфере света, а кончики бахромы слегка задёргались.

– Очень вежливо с твоей стороны, товарищ полковник, – заметил Бобров – а позавтракать на дорожку можно?

– Позавтракать можно,– любезно отозвался Северцев, – но хотелось бы, чтобы ты меня правильно понял. То, что стреляют в меня – это так же естественно, как и этот вот дым,– он кивнул на горящую сигарету, – но вот, если что случится с гражданином из Франции…

– Понижение по службе? Нагоняй от начальства? Выговор? – предупредительно спросил Бобров.

– Плевать! Мне плевать на начальство! Этого не простит мне моя жена, и ты ведь понимаешь меня? – Голос его был тих, но весьма убедителен. – В принципе, я ведь даже не мог предположить, что всё так получится, я имею в виду эту историю, вчерашнюю историю. Наверное, я должен был хотя бы поблагодарить тебя.

– Хотя бы, наверное, или может быть, как тебе удобно, – согласился Бобров.

– В тебя могли бы попасть, и от этой мысли мне становится не по себе. Я не очень большой оратор и совсем не умею убеждать болтовнёй, но кажется, ты – стоящий парень. Во всяком случае, ты не сбежал.

– Сейчас растаю. Спасибо за комплимент, – весело ухмыльнулся Бобров.

– Не перебивай меня и выслушай до конца. Наверное, в любом другом случае мы могли бы даже стать друзьями, но понимаешь, сейчас это выглядит более чем смешным. Если что-нибудь случится с тобой,– повторил он, – мне будет трудно доказать, что я тут ни при чём. Понимаешь? Поэтому и предложение убираться отсюда, весьма актуально.

– Но ты ведь знаешь, зачем я приехал? – прямо спросил Бобров.

– Знаю, не знаю…– Северцев сразу замолчал и принялся медленно массировать лоб левой рукой, – я даже не мог предположить, что окажусь в такой ситуации. Я имею в виду твой приезд, а не этот дурацкий вчерашний инцендент. Ты здесь немногим более суток, а у меня такое ощущение, что прошла целая жизнь. Чёрт побери, я ведь даже не знаю, о чём мне говорить с тобой, Бобров.

– А ты не говори. Зачем? Тем более, что у тебя это сейчас не совсем получается, – хладнокровно, стараясь не замечать раздражения или даже волнения собеседника, ответил Бобров. – Мне кажется, что сейчас нам лучше всего просто позавтракать, а потом и решим, о чём будем говорить.

– Потом, Бобров, суп с котом!

– Может быть, но всё равно, мне не хотелось бы обсуждать сложные темы на голодный желудок. Суп с котом – это из детства. Здорово!

– Голодный желудок?! – ухмыльнулся Северцев. – Ты думаешь, что состояние наших утроб может повлиять на исход нашей встречи?

– Не преувеличивай, полковник. Я так не говорил. Просто я думаю, что нам нужно позавтракать. Что за дурацкая манера цепляться к словам. А насчёт всего остального, я ведь тоже не мог предположить, что всё именно так и получится. Я тоже имею в виду свой приезд, а не эту дурацкую стрельбу. Как минимум, я не знал, что Мария вышла замуж. Теперь, как ты понимаешь, знаю.

– А предположить, что это когда-нибудь случится, ума не хватило? – почти крикнул Северцев.

– Послушай, Северцев, я тебя уже предупреждал один раз, не говори со мной в оскорбительном тоне. Отвечать тебе или, упаси бог, скандалить с тобой я не буду. Я просто встану и уйду. Я не воспринимаю ни оскорблений, ни такого, вот, тона. И имей в виду, я не принимаю извинений. Научись держать себя в руках, я не твой подследственный.

– Всё…ладно, – Северцев виновато заёрзал на стуле, – принимаю, прости. А что, если бы ты узнал, что Мария вышла замуж, ты бы разве не приехал? Это изменило бы твои планы? Думаю, что нет.

– Нет, – честно признался Бобров, – коррективы в мои планы могла бы внести только она сама. Кстати, это касается и нынешней ситуации.

Северцев опять запыхтел сигаретой, быстро и судорожно затягиваясь, он почти не заметил, как начал раскуривать фильтр сигареты.

– Чёрт! – чертыхнулся он и, схватив бычок сигареты, щелчком катапультировал его в узенькую щель открытого окна.

– Смелый ты, Бобров, честное слово. Вчера, сегодня, знаешь, где-то там, в глубинах души, далеко-далеко, – Северцев постучал себя по груди, – ты вызываешь неподдельное и искреннее уважение, ты даже представляешь чисто психологический интерес.

– Не хотелось бы, конечно, вызывать интерес у прокурора, – не удержался и пошутил Бобров. – Не совсем это приятно.