– Ну, давай же, открывайся,– прошептала она и, прижав двумя руками плотно ключ, медленно провернула его. Замок наконец-то щёлкнул. Она, облегчённо вздохнув, ещё раз быстро провернула его. Было обидно сейчас не успеть к трезвонившему телефону, хотя тот, видимо, и не думал умолкать. Почти бросив сумку у двери, она вбежала в дом, позабыв закрыть дверь, и схватила трубку.

– Алло…– нетерпеливо сказала она.

– Привет. А я уже подумал, что тебя нет дома. Надеюсь, что ты узнала меня?

Она немного помолчала, словно собиралась с мыслями, словно прислушивалась.

– Алло, алло…Мария…

Только один человек так произносил её имя, очень мягко, почти не выговаривая последнюю букву. Она узнала бы этот голос, даже если бы он звонил последний раз сто лет тому назад.

– Алло, алло, Мария, – снова нетерпеливо повторил он. – Почему ты молчишь?

– О, господи, только не ты! – наконец-то отозвалась она, почувствовав неожиданную слабость в ногах. Совсем немного помолчав, спросила ещё раз:

– Это ж не ты, Сева?

– Это я, Мария. Здравствуй. Ты очень долго не подходила к телефону.– Он говорил так просто и непринуждённо, так обыденно, словно они расстались только вчера, и между ними ничего и никогда не было. – Может быть, ты спала? Я не разбудил тебя?

– Нет. Я не спала. Я только что вошла, – начала, не зная почему, почти оправдываться она, – я даже не успела снять пальто. И потом, что-то случилось с замком, мне пришлось повозиться. Поэтому я так долго не подходила к телефону. Что-то случилось с замком.

Она снова замолчала, а потом медленно и очень чётко спросила ещё раз:

– Это ты, Бобров? Мне не послышалось?

– Да я это, я. Ты что, уже не узнаёшь мой голос? Мне кажется, что он не мог так сильно измениться за эти годы. Я искал тебя, Мария. Я был в Покровке и вот, приехал к тебе. Я был у Александры Николаевны, видел Сафоновых…

– Зачем ты приехал?– неожиданно резко перебила она его. – Что тебе нужно, Сева?

– Мария…– начал было он, но она снова не дала ему договорить.

– Как ты нашёл меня? Я ведь просила, никому не давать мой новый адрес. Ты проездом или по делам?– осторожно спросила она.

– Нет, Мария. Я не проездом и не по делам. Какие у меня могут быть дела в этом вашем городке. Я приехал специально к тебе. Я искал тебя. Вот, нашёл, как видишь.

– Подожди, подожди, Бобров, – она попыталась хоть немного сосредоточиться, но ей это никак не удавалось, – я уже хочу повесить трубку. Я не могу с тобой говорить, я не ждала этого звонка. Я всё забыла, Бобров, понимаешь, забыла окончательно. И потом, я не пряталась, у меня просто изменилась жизнь. Надеюсь, что ты понимаешь это.

– Не вешай трубку, Мария, выслушай меня. Я всё       равно позвоню ещё раз. Ты же знаешь меня. Нам надо просто встретиться и поговорить. Просто поговорить. Какой смысл сейчас искать виноватых. И у меня совершенно нет желания устраивать разбирательства. И потом, зачем это делать по телефону. В любом случае, мы должны поговорить. Ты не можешь мне отказать в этом. Я приеду?

– Нет, Сева, нет, подожди, дай мне собраться с мыслями. Это так неожиданно, я имею в виду этот твой звонок и я не уверена, нужно ли нам видеться. Прошло много времени, у меня всё изменилось и мне сейчас хорошо и я не хочу ничего менять. Я не хочу перемен, понимаешь? Нам не стоит встречаться. Каждый твой приезд переворачивает мою жизнь. Оставь меня, Сева, у меня всё это прошло. Мы уже не дети и я больше ничего не хочу. Я не держу зла на тебя, но всё, действительно, в прошлом. Господи, да я уже надеялась, что ты забыл меня. Откуда ты снова появился? Как всегда, лишь только моя жизнь налаживается, то ты появляешься снова и снова. Но мне уже не восемнадцать лет и даже не тридцать. Что тебе надо от меня? Впрочем, можешь не отвечать. Мне это не нужно.

Некоторая неуверенность всё же ощущалась в её голосе и, словно уловив эту интонацию, он решительно произнёс:

– Ты прекрасно знаешь, что я никогда не смогу забыть тебя. Я приеду, Мария. Я приеду и всё тебе объясню. Я уже здесь, совсем рядом.

– Господи, Бобров, зачем ты приехал!? Мне не надо ничего объяснять. Я уже давно не одна, я замужем и мне не хочется неприятных ощущений, ты понимаешь меня? Ты был в Покровке и неужели никто тебе ничего обо мне не рассказал? Ведь ты был у мамы, ты видел Настю? Никаких новостей про меня? Мне не хочется больше никаких экспериментов, Сева. Мне не нужны твои объяснения. Ты меня понимаешь?

– Конечно. Я всё понимаю. Я всё знаю. Я знаю, что ты замужем, мне говорила твоя мама об этом, но для меня…прости, но это не имеет никакого значения. Почему мы не можем просто встретиться? Мы поговорим, и я тебе всё объясню.

– Ах, так! – почти обидевшись, сказала она. – Для тебя не имеет значения?! Так это для тебя, Бобров! Для тебя, может быть, это и не имеет никакого значения, а для меня, представь себе, имеет! И я не хочу, слышишь, не хочу ничего менять. Господи, да ты не меняешься, Бобров, ты всё такой же.

– Успокойся, Мария. Всё это мы можем обсудить при встрече. Я знаю, что я неправ, но теперь я приехал окончательно. Теперь я никуда не уеду без тебя. Я не мог приехать, и ты знаешь почему. Ты же понимала, что это было связано со смертью Александра Ивановича и уголовного дела, которое могли завести против него. Я работал с ним, у нас были общие дела и общая ответственность. Тебе было бы легче, если бы меня посадили в тюрьму? Ты даже не даёшь мне шанс оправдаться. Ради бога, не бросай трубку, не перебивай меня и просто выслушай. Я приехал за тобой, Мария. Теперь уже нет никаких препятствий. Я приехал, чтобы забрать тебя отсюда. Я понимаю, что проспал всё на свете, но на то были свои веские причины. Мне так нужно увидеть тебя, Мария.

– Нет, нет, Бобров, уж не думаешь ли ты, что обрадовал меня? – Она почувствовала себя увереннее и это её ободрило. – Не говори глупостей и не начинай эту канитель, прошу тебя. Я уже не могу говорить, я не хочу показаться тебе невежливой, но сейчас я, кажется, действительно, положу трубку. Я не хочу никаких воспоминаний, я всё забыла.

Он не ответил, и Мария подумала, что она немного перегнула палку. Она тихо позвала его:

– Эй, Бобров?

– Что? – обиженно отозвался он.

– Ты ещё там?– мягко спросила она. – Не обижайся. Это я должна обижаться на тебя.

– Я знаю. Но всё же, я приехал издалека, мы давно не виделись. Простая вежливость, ведь её ещё никто не отменял. Ты просто вычеркнула меня из своей жизни. Зачем?

– С тех пор, как ты в последний раз бросил меня, очень многое изменилось, Сева.

– Ты знаешь, почему я не смог приехать тогда, – повторил он. – Прости, но я, действительно, не мог. Всё равно я должен увидеть тебя, Мария. Я тебе всё объясню.

– Мне не нужны твои объяснения, они и тебе уже не нужны. Ты просто действуешь по – инерции. Ты всегда действовал по инерции. Воспоминания ничего не вернут, ни для тебя, ни для меня. Ты думаешь, что мы будем сидеть, взявшись за руки и говорить о наших школьных годах? Ты для этого приехал? Мог бы просто полистать школьный альбом, думаю, что этого было бы достаточно. Всё изменилось, Бобров. И на этот раз окончательно. Теперь, надеюсь, тебе ничего не грозит?

– Теперь уже нет. Я приеду, Мария. Или, если хочешь, если тебе неудобно, то мы можем встретиться где-нибудь. Поужинать вместе, например.

Она молчала, но он терпеливо ждал, и было слышно его ровное дыхание.

– Нет! – категорически отрезала она. – Нет! Никаких где-нибудь! Ладно. Приезжай к нам, домой. Я думаю, что ты адрес знаешь? Ты ведь всегда всё знаешь.

– Да. Я наводил справки, как ты понимаешь. Прости.

– Часа через два, – немного подумав, сказала она, – да, через два часа мы будем готовы принять тебя. Как моего старого школьного друга. Ты меня понял, Бобров? Как моего старого школьного друга, – повторила она. – Приезжай к нам на ужин. Только предупреждаю тебя, мы живём достаточно скромно и не в таком дворце, как ты.

– Да, я понимаю,– покорно ответил он, боясь, что она передумает, и торопливо спросил, – Мария? А он знает про меня?