Мы смахнули по второй, и дед двинул дальше:
– Вот, а на этой теме Глас вообще одно время завис: договорился до того, что поведал, будто основной задачей подвижничества Христова было как раз отвращение мужей Израилиевых от греховности сношений с женщинами и приобщения их к содомии, как единственно угодной форме удовлетворения священного желания отправления сексуальных нужд. Потому и любовь нежная, мол, среди апостолов царила. Но евреи – народ темный, не поняли ничего, все к Пятикнижию Моесееву апеллировали: а как же Содом? а как же Гоморра? – и ни в какую не хотели к подобной праведности приобщаться, а бедного Христа за проповедь – на крест, и гвозди в запястья за развращение малолетних, потому как он-де все это при детях нес… Правда, Голос потом сказал, что это все чушь, конечно, и наиглупейшие выдумки какого-то расстриги, но не больше, чем все нынешние злоумствования на тот же счет, потому что, мол, истинный смысл трагедии страстной недели никто так и не постиг, как это Моисей и предвидел. И весь этот бред я слушаю каждую субботу вопреки своему желанию!
– Да нормальный бред… – пробормотал я заплетающимся языком, занюхивая кусочком хлеба очередную рюмку. Происходящее виделось мне в легком тумане. – Я тебе так скажу, дед: в контексте общей тенденции, ты, дед, попал в самую тему. У меня сейчас, вообще, пошли сплошные загадки спасителей, предателей и возмутителей – и ничего больше. Такой вот жизненный период!
– Да, – закивал дед со знанием дела, – в жизни разное бывает. Кстати, неплохая у тебя беленькая! Давай еще по одной, а уж потом и к делу. Устал я, человече, пособи, будь другом: изгони Бога! Вижу – сможешь!
– Очень даже!.. – замахал я руками для убедительности. – Только это… Я же не знаю… Ну, какая там технология?
– Технология? – дед потеряно посмотрел по сторонам. – Технология-то простая! Наверное… Не знаю я, собственно, какая технология, надо у Голоса моего спросить, он скажет. Какой сегодня день-то?
– С утра было воскресение, пока ты, дед, не пришел и все не испортил…
– Мать-перемать! – дед хлопнул себя по коленям. – Опоздал! Раньше нужно было зайти! Теперь придется неделю ждать: Голос последнее время только по субботам транслирует, а в остальные дни – кричи не кричи, все равно молчать будет, как Махатма Ганди, и хоть ты тресни! Ну, ладно тогда, по такому раскладу – пойду я, до субботы все равно ничего не сделаем, а там я Глас вопрошу, он не откажет, он вообще словоохотлив. А переночевать, значит, нельзя…
– Чего уж там? Ночуй, дед, – сказал я, подтверждая слова жестом искреннего радушия. – Сейчас допьем – и ночуй!
– Нет, – засмущался вдруг дед, – я же вижу, кухня-то у вас вон какая чистая, куда уж мне ночевать тут! Я уж лучше в подъезде, мне не привыкать. А, кстати, насчет Чистилища: так нет его, все выдумки католиков, я даже помнил, кто именно им эту свинью подложил, да имя из головы – того… – дед постучал себя по лбу. – Ну, все. Спасибо за хлеб-соль, добрый человек, а уж как узнаю про технологию, так зайду, ты ж не откажи, а? Изгони Бога, добрый человек! Сделай милость!
– Да не вопрос, дед, сделаем… – пообещал я. – Бог же один, правильно? Это свиней был легион…
Дед между тем отвесил земной поклон и незаметно испарился, а я как сидел, так и уснул – прямо за столом с пустой бутылкой в центре.
В понедельник на меня напал переполненный очередными идеями Федя и прижал к стенке.
– Есть такая секта мандеев, – возбужденно излагал он, тыкая в меня пальцем. – В курсе? Это самые древние гностики, дожившие до наших дней в своей первозданной чистоте. Они утверждают, что их учение происходит напрямую от Иоанна Крестителя. Так вот, один из тех, кто сумел их разговорить, сообщил в своих дневниках, что мандеи называют Христа предателем. Понимаешь? Совершенно напрямую! Правда, при этом они, прежде всего, имеют в виду, что Христос предал Иоанна Крестителя. Они утверждают, что Иисус был его учеником, и именно ему была уготована роль приемника Великого Пророка. Но Христос отпал от учения Иоанна, исказил его и стал выдавать за свое. А когда Креститель призвал Христа к ответу, Иисус отдал его в руки Ирода-Четверовластника. Понял?
– Не очень, – признался я, осмысливая эту информацию. – И что из этого следует?
– Смотри, – сказал Федя, – ясно как день, что оценка этих событий мандеями совершенно субъективна. Так?
– Так, – кивнул я.
– То есть сакральный смысл происходящего был ясен только самому Иоанну и, возможно, Иисусу. А смысл состоял в совершении некоего ритуала, в принесении великой жертвы. И главный момент во всем этом – предательство!
– С чего ты это взял?
– Это следует, во-первых, из того, что… хм… – Федя замялся, пытаясь подобрать слова. – Ладно, давай начнем сначала. Ты знаешь, что такое "осевое время"? – спросил он.
– Нет, не знаю, – я покачал головой.
– А нужно знать! Это период с восьмого по четвертый век до рождества Христова. Тогда неожиданно появился целый ряд так называемых Великих учителей Человечества: Заратустра, Будда, Махавира, Лао-цзы, Ездра, Сократ и так далее. Многие живут и учат почти абсолютно синхронно. Например, Будда и Махавира вступали друг с другом в мирные философские споры. Но есть одно важное обстоятельство: все они были реформаторами уже существующих религий. Вообще все! Никто не дал оригинального учения, все только радикально меняли уже существующие. Причем, в основном, заявляя о полной и безоговорочной отмене старого закона и замене его на новый, чаще всего, по принципу антитезы. Даже Ездра, который, по сути, говорил о восстановлении культа Яхве в том виде, как его утвердил Моисей, дал евреям совершенно новый закон. Это с одной стороны.
– А с другой?
– А с другой стороны, попытайся найти закономерность: Будда умирает от яда, подсыпанного в пищу его любимцем Анандой; Махавира погибает от голода, оставленный своим верным учеником в пещере погруженным в медитацию; Заратустру из-за угла убивает его друг и последователь…
– Подожди, я записываю! – восхитился я, уловив тенденцию.
– Записывай-записывай! – продолжал Федя с азартом: – Сократа, вполне вероятно, предал не кто иной, как Платон; со смертью самого Платона тоже не все чисто; Иоанна предал Иисус, а самого Иисуса…
– Подожди, а откуда у тебя все эти сведения? – спросил я.
– Все оттуда же: регулярные печатные издания, – Федя не любил выдавать свои источники. – И вообще, у меня сложилось такое впечатление, что почти все, кого считали великими учителями или пророками, – все были преданы или убиты ближайшими учениками и вернейшими последователями!
– Потрясающе глубокое наблюдение, сеньоры! Потрясающе!.
Мы, скиснув, обернулись. У нас за спинами, естественно, материализовался вездесущий магистр Герцог собственной персоной.
– Добрый день, – сказал он с неизменной своей учтивостью. – Извините великодушно, что опять вмешиваюсь, но вы, я вижу, далеко продвинулись в своих исследованиях. Весьма впечатляет. А что касается предательств, я вам подкину еще несколько интересных фактов.
Герцог чуть наклонился вперед и принялся перечислять:
– Во-первых, Великий Параклит Манес был предан суду царя Бахрама собственным учеником Картиром. Король Артур был предан Ланцелотом, лучшим из своих рыцарей, а Жанна д’Арк – Жилем де Рэ, влюбленным в нее маршалом Франции, который отдал приказ поднять мост, когда Жанна все еще сражалась за пределами крепости. Кроме того, в том же списке: Жак де Моле, Джордано Бруно, Ян Гус и так далее. Все они завершали свою миссию одним – восходили на жертвенный алтарь. И каждый раз их вела туда рука предателя.
– Вы хотите сказать, что мы правы и это действительно четко отработанная схема, так что ли? – спросил я. – Некий тайный ритуал?
– Не совсем, – покачал головой Герцог. – Скорее это не ритуал, а метод или способ инициации. Видите ли, сеньоры, даже материалистически настроенные ученые давно заметили, что ни одна идеологическая концепция не обладает собственной жизненной силой, какими бы привлекательными ни были ее постулаты. Чтобы концепция заработала, непременно нужно некое усилие, мощный эмоциональный стимул, иначе никогда не возникнет тот удивительный феномен, который мы называем искренней верой. Массовое сознание не способно опираться на абстракции, оно слишком обусловлено материальной стороной жизни, поэтому для вовлечения в духовную истерию ему нужно нечто трансформирующее, смещающее привычное восприятие в сторону от обыденности. Жертвоприношение – едва ли не единственный способ осуществления этого на практике. Можете поупражняться на досуге и попытаться отыскать хоть одну жизнеспособную идеологию, которая бы утвердилась без человеческих жертв.
