Все смешалось в этой войне. Многие сербы не понимали, кто, за что и против кого воюет. Города и села, с преимущественно сербским населением, они отвоевывали тяжелыми усилиями и большой кровью. А оставляли по приказу за несколько дней. Но главной целью врага, по мнению большинства сербов, было одно – истребить как можно больше потомков князя Лазаря.

Сербы всегда воевали с разорителями их исконных земель, защищая, но не нападая, но эта война была особенной. Черноликие бородатые рекруты с топорами и мачете под своими черными знаменами наводнили Боснийские горы. Они пришли с Востока и Азии под прикрытием натовской авиации. Они явились вместе со своими духовными лидерами, чтобы установить на Балканах свой закон и сломить хребет сербской нации. Они отрубали мачете головы служителям церквей, цинично позируя при этом перед камерами. Они вырезали сербский народ целыми деревнями, не жалея ни жен, ни младенцев. Они снимали фильмы о своих зверствах и выкладывали их в интернет. Все эти злодеяния видели солдаты боснийского сербского войска воочую, и трудно было остановить этих ребят, когда они жгли чужие дома с гробами, в которых прятались вражеские снайперы, и трудно было удержать их, когда они убивали вражеский скот – весь, до последней кошки. Ведь было немало случаев, когда обезумевших от атаки бойцов останавливали своими же танками, окружая их в кольцо и направляя пушки, чтобы отрезвить буйные головы, «парализованные» бесчеловечностью врага. Таково страшное лицо гражданской войны: если не ты поразишь восставшего соседа, то сосед истребит твой род.

– Я не чувствую себя виноватым… – говорил войник Ратко. – Я не убивал женщин и детей. Воевал только против мужчин с оружием. И только пулей. Я защищал.

Защищал, убивая врага с одного выстрела. А они не просто убивали, а мучили, пытали и издевались над сербами с дьявольским наслаждением, ликуя над тем, что уничтожают ненавистный им народ. Убивали десятками, сотнями, тысячами – стариков и старух вместе с женщинами и детьми.

Сербофобия – понятие, которое вошло в исторические словари мира и давно используется политиканами для описания чувства ненависти к сербскому народу, его языку и вере, и как оправдание уничтожения сербов.

Хорошо знают сербы свою историю и помнят, как в Великую Отечественную войну приспешник нацистской Германии Петр Брзица, «кровавый усташ», казнил за одну ночь 1360 пленных сербов. Так что еще до начала последней войны сербские кладбища и старые могилы хватали за ноги живых людей, так много сербов было уничтожено и неизвестно, где погребено, в Великую Отечественную. Ратко об этом помнил остро, как будто всегда с топором в спине ходил, и, когда говорили о войне, напоминал каждый раз, как массово и жестоко убивали сербов их вóроги.

Он мог одним взмахом кулака свалить любого – ударом правой в подбородок снизу. Еще подростком ему не было равных в уличных разборках.

Все потасовки – его, а «стрéлки» – как же без него?

Кулаки всегда в цене. В ресторанной драке в родном городе, который пришлось оставить после заключения Дейтонских соглашений, он мог поднять своего обидчика вместе со стулом и с одного маху вынести его через оконное стекло. И врукопашную сходился в окопе с чернокожим натовцем насмерть. И понятно, кто остался из них живым.

«Мои предки хорошо воевали еще на Косовом поле и побили так много противника, что наша фамилия была преследуема среди врагов на протяжении нескольких веков, так что в годы гонений на сербов, чтобы сохранить наш род, многие отказывались от самой фамилии».

Как вы думаете, кто мне это рассказал?

Его силы-силушки боялись даже свои. Но эту удаль молодецкую, свое недюжинное здоровье он отдал войне, защищая сербов от геноцида и надругательств.

Много лет он рыскал по горам в траурной черной повязке на лбу – символ всегдашней скорби по утерянным друзьям. И не случайно боевые товарищи звали его Рэмбо. К тому же, он до сих пор жуткий красавчик, этот сербский боец.

Югославию расчленяли искусственно на протяжении многих веков. Разделяли по религиозному, национальному и территориальному признакам. Делили земли, на которых исстари жили этнические сербы, на враждующие территории, создавали отдельные анклавы для православных сербов на территориях, где они веками жили свободно. Босния, Косово – это их исторические земли, за которые воевал князь Лазарь. У сербов отнимали святыни от войны к войне, от предательства к предательству, от геноцида к геноциду. Янычары, моджахедты, усташи, фашисты, новая Европа и Нато, – каждый завоеватель становился варваром, вытесняя сербов-христиан с их исторических земель, разрушая сотни православных храмов и монастырей, оскверняя святыни нации.

Сербы, укрепляемые верой и любовью к Церкви и христианским святыням, защищали себя героически.

Одна немецкая журналистка спросила Патриарха Павла, может ли война быть праведной.

«Нас заставили воевать, поэтому наша оборонительная война и праведна, – ответил Святейший. – Тот, кто встает на защиту ближнего, имеет Божию благодать. Мы не нападаем и не завоевываем… Для нас, защищающих свою землю, и не помышляющих о чужом, это оборонительная война, благословленная Богом».

Вспоминая Великую Отечественную войну, Патриарх Павел говорил: «Один немецкий пастор в своей последней беседе перед уходом на пенсию сказал: “Мы, немцы, проиграли эту войну. Другие, лучшие или сильнейшие, выиграли ее. Но один малый народ завоевал моральную победу. Это народ с юга Европы, сербы. В Сербии мы за одного немца расстреливали сто сербов, в Германии в лагерях держали их офицеров и интеллигентов. Когда Германия пала и они вышли на свободу, мы не боялись их мести. Они нашим детям отдавали полученный от союзников шоколад. Тот народ – моральный победитель”. Есть ли та цена, по которой на зло можно отвечать злом? Нет такой цены! Повторяю: говорю не об отдельных людях, которых, как и везде, называют разными словами, а о народе в целом».

Завоевателем всегда движет жажда разрушения и уничтожения. И только народу, защищающему себя, присущ настоящий героизм! Именно таким героическим народом являются в глазах русских людей сербы. И именно поэтому мы считаем сербов своими братьями!

Есть святыня в Вифлееме, которую описали в своем паломничестве на Святую Землю русские монахи.

Народное предание гласит:

Богородица, подходя с апостолом Иоанном Богословом к Вифлеему, увидела на поле человека, который что-то сеял. Матерь Божия поприветствовала его и спросила:

– Что ты сеешь?

Человек с затаенной злобой сказал в насмешку:

– Камни…

– Да будет по слову твоему, – сказала Пречистая и прошла мимо.

И сбылось Ее слово. До сего дня, пишет русский паломник, на той полянке находится много мелких, как горошины, камешков. Тысячи богомольцев ежегодно собирают эти камешки, но число их не убывает. И нигде более на соседних полях таких каменных горошин нет.

Так Пресвятая Владычица обратила злобу неверующего в оружие против неверия, в оружие против самого себя.

Сеющий зло пожнет одни камни. Как бы горох, который сеется cо злом против каждого героического народа, защищающего себя, не оказался для завоевателей до скончания века каменным.

Матерь Божия и по сей день и час вразумляет нас и напоминает о тех плодах, которые посеяны каждым народом: кто со злом сеял, кто с добром.

Если народы сеяли камни, их поля никогда не дадут плода небесного. И сколько не собирай камней с поля, засеянного злом, никогда оно не станет горохом, не даст добрых плодов, а только зло то будет приумножаться и никогда не истощится.

Сколько лет прошло с последней балканской войны!

На тех землях, где ненавистники убивали сербов – без разбора и младых и старых, и стариков, и детей, и священнослужителей, и монашествующих – сербы своими невинными, мученическими смертями, по преданию о гороховом поле, «убивали» своих врагов.