— То, что тебе показали, отредактированная версия. Самолет был сбит случайным выстрелом в ходе военной операции. Если бы не один из твоих братишек, — выплюнул слово, — если бы не поставленные твоими коллегами помехи, ничего бы этого не случилось.

— Не верю, — потряс головой Лекс. — Этого не может быть! Это все постановка, — уцепился он за версию, которая имела бы смысл, не будь их движение разгромлено, и не знай он о том, что ему уже вынесен смертный приговор. Пусть еще не утвержденный, но в данном случае это ничего не меняло.

— Вот упертый. Кто был в этом самолете, из-за чего ты себе казнь заработал?

— Девушка. Моя любимая. Я хотел, думал, — Лекс замолчал, уронив голову на руки.

— Имя у нее есть? — спросил, помня про криокапсулы.

Честно говоря, сам не понимаю, зачем с ним вожусь, но… видимо ощущаю какое-то сродство, что ли? Ладно, узнаю о его девушке, может она еще жива. Хоть на плаху пойдет… да вот тоже вопрос, легче ли ему будет встретить смерть, зная о том, что, возможно, любимую вернут к жизни, и она узнает о его делах.

— Эля. Ее звали Эля, — пробормотал Лекс и посмотрел на меня совершенно больным взглядом. — Мою любимую звали Эля, — повторил он.

Знакомое имя. Сразу вспомнилась счастливая часть детства и одна приставучая мелочь с таким же именем.

— Любимая? — раздался голос с порога, и в допросную вошла та самая девушка, которую недавно видел выходящей из лифта.

Надо же, я и не заметил, как открылась дверь. Еще бы, стоило представить себя на месте Лекса, так самого проняло до мурашек и бисеринок пота на лбу.

— Э-эля, — выдавил Лекс. Он даже не побледнел, а стал каким-то пепельно-серым.

— Видимо, вы знакомы, — сказал, и вот тут-то до меня дошло, почему ее лицо показалось мне знакомым.

В одной из палат ведущего комплекса по протезированию находился человек. Далеко не рядовой пациент, но знали об этом немногие. Вернее, знали то, почему этот немолодой мужчина на особом счету. Впрочем, самому пациенту на все это было плевать. Большую часть времени он проводил в кровати и пустыми глазами смотрел в окно. Так продолжалось довольно долго, но однажды к нему пришел посетитель. Да не родственник или знакомый, а самый натуральный овервоид.

— Аник. — Спокойный металлический голос окликнул человека.

— Сайбер… это ведь ты, верно?

— Да. Платформа брата. С некоторых пор я не могу покинуть Цитадель.

— Зачем приперся?

— По делу. Хочу вернуть тебе жизнь.

— Мне незачем жить. Ты обещал сохранить дочку и не сдержал слово. И зачем я только позволил ей тебя восстановить, — скривился Аник, окинув Сайбера гневным взглядом. Но огонь тут же угас, сменившись пустотой безразличия.

— Я пришел сказать, что Эля жива и идет на поправку.

Аник не сразу понял, что именно он только что услышал, но, когда до него дошел смысл сказанного — его пустой взгляд изменился. В нем появилась надежда и жизнь. Встав с кровати, он вплотную подошел к Сайберу и взглянул в его сенсоры. Сейчас они стояли точно так же, как тогда, когда Аник просил спасти Элю.

— Я сдержал обещание. Собирайся и пойдем, кое-что расскажу. Тебе будет полезно послушать.

Сборы не затянулись. Аник быстро переоделся, взял трость, переложил футляр с неизменной трубкой и спустя минуту они уже шли по парку медцентра.

— Мы заморозили ее тело. Ситуация диктовала свои условия, и мы объявили погибшими всех, кого не могли спасти в тот момент. Мы не хотели, да и не могли давать несбыточных надежд. Все это время мы работали очень много и упорно, именно поэтому мы почти не участвовали в войне и допустили такие последствия. В конце концов, нам пришлось отвлечься на разросшийся конфликт. Тем не менее, проект Аватар завершён. Теперь мы можем вернуть к жизни всех. Вообще всех желающих.

— Желающих, — хмыкнул Аник, набивая трубку и садясь на лавочку. — В чем загвоздка?

— Аватар — это гибрид между Войдом и Человеком. Он необычен…

— Да плевать мне на физическую оболочку, — отмахнулся Аник, выдыхая дым из ноздрей. — Это будет она? Не симуляция, не копия, а…

— Полностью. Изменится лишь оболочка. Не так давно мы провели тестовую операцию. Все прошло успешно, но мы допустили ошибку и разум пациента оказался в коме. Ничего критичного, — поднял руку Сайбер, — просто мы слишком рано пустили его в Сеть, обоюдное нетерпение и любопытство. Разум пациента оказался не готов к такому объему информации, вот и перестарался, закрываясь от обрушившегося на него потока.

— Слабоумие и отвага, — фыркнул Аник, становясь похожим на самого себя в прошлом.

— Сейчас Эля лежит в Цитадели и приходит в себя. Я здесь, чтобы отвезти тебя к ней, — был вынужден форсировать разговор Сайбер, которому приходилось делать слишком много дел одновременно.

— Что? Да вы…

— С ней все хорошо. Мы не ошибаемся дважды. Уж точно не в таких вещах. Ты нужен ей, чтобы помочь адаптироваться с новыми возможностями и рассказать новости. К сожалению, сейчас у меня просто нет возможности уделить ей необходимое время. Сам знаешь, что в мире твориться.

Аник кивнул. Вытряхнул трубку и встал, всем видом показывая, что готов. «Вот и хорошо», — подумал Сайбер.

Яркий свет бьющий по глазам, странный фоновый шум, они выводили меня из сна, и я никак не могла от них спрятаться.

— М-м-м… свет… — Тихо шепчу, пытаясь спрятаться. Схватившись за одеяло, переворачиваюсь на другой бок и натягиваю его на голову. Кровать была необычайно мягкой и приятной, как и одеяло… словно… словно…

Стоп. Одеяло? Матрас? Раскрывшись, щурюсь от яркого света, однако… больница? Точно, больница. Кровать, прикроватный столик, белые тона, голубой круг на потолке — символ оберега, он же символ всех медиков. Правда окна нет, хотя с таким ярким освещением оно и не нужно. Но. Как я тут оказалась? Стоп… что с моими глазами?

На радужке показался процесс загрузки. Как только шкала заполнилась до конца, появился интерактивный интерфейс. Пощупав лицо, я не нашла никаких очков, а значит мне установили имплантаты. Следующий шок я испытала, когда начала осматривать руки. Они были пронизаны некими наносхемами, а интерфейс в глазах выводил данные по ним. Состояние кожного покрова, наличие повреждений…

От изучения себя любимой, меня отвлекла распахнувшаяся дверь, явно армейского образца. Похожие гермодвери ставили на корабли. Э-м, а откуда я это знаю? В проходе показался чуть запыхавшийся…

— Эля!

— Дядя Аник… — удивленно шепчу, оказавшись в объятиях. Вот он был на пороге, а вот раз, и уже обнимает меня.

— Доченька, милая, как же я рад, что ты снова с нами. Ты даже не представляешь как я рад… — Он гладил меня по голове, а я вспомнила. Вспомнила последние события и тела людей, что меня защищали. Боясь спросить, я все же задаю вопрос дрожащим голосом.

— Дядя… а что с Джи и Си?

— Можешь спросить у нас сама. — Радостно пробасил оперативник, входя следом. А рядом стоял его напарник.

— Джи, Си… — Расплылась я в улыбке. — Вы в порядке.

— А то!

— Да что с нами сделается?

— Я тебе даже больше скажу, твои друзья тоже выжили. Почти все, помощь подоспела вовремя, их откачала, а кое-кого и вовсе из-за грани выдернули.

— Не все?

— Не все. — Кивнул Джи и присел. Взяв меня за руку, он начал её гладить и смотреть в мои глаза. — Подумать только, и вот к этому милому чуду мы привязались. И как так вышло?

— Наверно понравилась. — Чуть улыбнулась, утирая свободной рукой слезы.

— Да и сейчас нравишься. Си, ты только посмотри на этот цветок. — Начал вгонять меня в краску Джи.

— Ага. Прямо распустился. А ведь это было у нас на глазах. От парней и раньше отбоя не было, а теперь вообще баррикады строить придется.

— Ой, да скажите тоже… — Я вытянула руку и прижалась к веселящемуся Анику, пряча в его куртке пунцовое лицо. — Аник, ну чего ты молчишь? Скажи… что-нибудь. — Оторвавшись, я посмотрела в его лицо. Мягкая добрая улыбка и слезы на глазах. — Дядя?