«Впереди большая трасса — ас-са, ас-са, ас-са!..» Наконец Громов, захмелевший и раздобревший, отобрал у Никиты инструмент и собственноручно изобразил свою коронную, неизменную, с притопами и прихлопами:

Над Старыми Щербинками,

«Швейцарией» и Ляховым

Летит ПО-2, расчалками звеня-а-а!

Моторчик задыхается, инструктор матом лается —

Эх, жизнь авиационная моя-а-а!

Коробочка построена, машина успокоена,

Иду я на посадку не спеша-а-а!

Вдруг вспомнил я далекую подругу синеокую —

Эх, жизнь авиационная моя-а-а!

Убрал газок, спланировал, но очень низко выровнял

И резко дернул ручку на себя-а-а!

И вытащил рогатую скотину бородатую —

Высокого и резкого «козла-а-а»!

За это благородное домашнее животное

Я бегал за машиною три дня-а-а!

Язык на плечи высунешь, ногами еле двигаешь —

Эх, жизнь авиационная моя-а-а [46] !

(Как и любой фольклорный текст, эти куплеты имели длинную предысторию. Самолет первоначального обучения ПО-2, упоминавшийся в тексте, очень известен. Его первый полет состоялся аж в 1928 году (а тогда он именовался У-2, то есть «учебный второй»). Разработал ПО-2 замечательный конструктор Николай Николаевич Поликарпов, в честь которого самолет и был назван впоследствии.

ПО-2 был необычайно дешев и прост: фюзеляж из фанеры с полотняной обшивкой, узлы из мягкой стали, простые двухлонжеронные крылья, шасси на ленточных расчалках. Отличаясь неприхотливостью и добрым нравом, самолетик быстро завоевал сердца курсантов. Хорошо зарекомендовал он себя и в годы Великой Отечественной. В боевых условиях ПО-2 использовали как легкий ночной бомбардировщик. Когда война закончилась, самолетик вернулся к своим прямым обязанностям — обучению курсантов премудростям воздушного маневрирования.

ПО-2 является идеальной машиной для тех, кто еще толком не сидел за штурвалом. Для того чтобы завалить ПО-2 в штопор, нужно очень постараться: статическая продольная устойчивость «второго учебного» вошла в легенды.

Впрочем, даже при всей своей легендарной устойчивости и этот самолетик не застрахован от промахов, сплошь и рядом совершаемых по глупости или безрукости. Одним из классических промахов такого рода считается «козел». «Благородное домашнее животное», как вы, наверное, уже догадались, имеет лишь косвенное отношение к рассматриваемому вопросу. Согласно общепринятой в авиационных кругах терминологии, «козел — повторное отделение самолета от земли при посадке». То есть фактически самолет вместо того, чтобы, как пишут очеркисты, «слиться с взлетно-посадочной полосой», начинает резво подпрыгивать, в буквальном смысле разваливаясь на ходу. «Козление» может произойти по трем причинам: грубое приземление на три точки на большой скорости, резкое опускание носового или хвостового колеса, значительная неровность грунта в месте посадки. Лирический герой куплетов, которые пропел майор Громов, по всей видимости, «словил козла» именно по второй из перечисленных причин. В этом случае инструктора советуют добавить газу и вывести самолет на режим планирования, чтобы осуществить посадку по всем правилам. Как поступил лирический герой, нам неизвестно, но наказание за ошибку было суровым.

Нынче ПО-2 забыт (он был снят с серийного производства в 53-м году), курсанты летали на «Як-18», «МиГ-15», а позднее — на чешских «L-39» и «L-410», но песня осталась в памяти народной; ее продолжают петь, вспоминая с ностальгией свои собственные первые полеты, страх перед «козлом» и наказанием, которое за этим воспоследует. Как говорится, за козла ответишь.)

Офицеры разошлись за полночь, очень довольные жизнью, с вновь обретенной верой в будущее. Троица виновников торжества посидела еще с часик, болтая о разных пустяках; Стуколин пытался наигрывать на гитаре, но получалось у него плохо, и он быстро оставил это занятие. Об историческом захвате они старались не вспоминать: азарт прямого участия в необъявленной войне прошел, и разум подсказывал, что нет в акции захвата беззащитного «Геркулеса» ничего героического. Пираты — они пираты и есть. «На сундук мертвеца, йо-хо-хо! И бутылка рома!» Да и само действо больше смахивало на дурной фарс. сначала чуть ли до голода не довели, а потом вместо того, чтобы повиниться и взяться за ум, по-барски приказали: а ну вперед, жрать хотите — отрабатывайте. Будто бы не кадровые офицеры перед ними, а наемный сброд. Портить вечер разговорами о своих оскорбленных чувствах не хотелось. Пилоты и не стали. Громов рассказал байку из жизни «Русских витязей».

Не проигнорировал внезапное празднество и рядовой личный состав. В первые же дни после захвата норвежского транспорта Громов и другие офицеры стали замечать, что рядовые срочной и сверхсрочной службы постоянно находятся в «приподнятом» настроении. При этом все они вдруг полюбили свежий чеснок, и характерным запахом этого овоща из рода луковичных разило от них за версту. Громов подумал и вызвал к себе Женю Яровенко.

(К слову сказать, замполита в воинской части 461-13 «бис» не было. Его уволили из рядов больше года назад с мотивировкой «не соответствует занимаемой должности». Еще в начале девяностых подобное было бы невозможно. Даже если провинился замполит, учудил чего-нибудь непристойное по пьяной лавочке — пожурят и всё; в крайнем случае в другую часть переведут. Но тут грянуло сокращение штатов, а замполит перед тренировочным вылетом умудрился убрать шасси при выруливании на ВПП. И, что характерно, был при этом абсолютно трезв. Недаром в народе говорят: «Курица — не птица, замполит — не летчик». Взамен этого деятеля комполка Свиридов обещал прислать свежеиспеченного офицера по воспитательной работе (теперь это так называется), но маховик увольнений в запас раскручивался все быстрей, и нового «воспитателя» в части 461-13 «бис» так и не дождались. Кончилось тем, что его обязанности по работе с личным составом принял на себя майор Громов. В частности, именно ему предстояло выявить причины столь внезапной любви рядового состава к чесноку.)