Ею он как хлыстом ударил тщетно щелкающего бойком автомата последнего бойца. Тот упал, подвывая и хватаясь за разбитое в кашу лицо.

Из коридора выбежал Наган. Он уставился бешеными глазами на происходящее. Цепь как щупальца спрута схватила его за ногу и дернула, бросив тело бандита к самым ногам Рэбла. Сектант перехватил его цепью за шею и поднял одной рукой.

Глаза Нагана начали вылазить из орбиты. Вены на висках вздулись, лицо покраснело, а на губах выступила пена. Он сучил ногами в воздухе, пока не замер и не повис дохлой рыбиной, поднятой за хвост.

Козырь застыл с кинжалом в ладони. Под ногами сектанта все еще ползал Жило. Он вынул шприцы из глаз и с ножом в руках пытался нашарить сектанта.

— Сука! Рухлядь древняя. Я тебя достану. Где ты, сученыш? Я ведь с тобой по–хорошему хотел. Спас ублюдка на свою голову. Где Козырь? Если ты с ним что–нибудь сделал, я тебя и в слепую выпотрошу.

Заместитель замер перед картиной недавнего побоища. Сковал его отнюдь не страх как можно было подумать. Парализовало его одно из десятков или сотен умений древнего иммунного.

Рэбл наконец отпустил Нагана, и тело рухнуло на пол, громко звякнув цепью. Жило встал и пошел на звук, разрезая воздух перед собой.

— Где ты, гнида неблагодарная? Мумия недотраханная.

Сектант резко вскинул руку в направлении Жило. Главарь мигом потерял сознание, нож выпал из его руки и со звоном прокатился по плитам подземелья.

Брошенная цепь сама собой поползла к бойцу с разбитым лицом и, окутав его подобно удаву, раздавила.

Сектант подошел к Козырю.

— Сейчас я тебя отпущу, но даже не пытайся брыкаться.

Козырь почувствовал, как чужая воля, сжимавшая его тело в тисках, ослабла, и он упал на пол. Заместитель вонзил в Рэбла полный ненависти взгляд.

— Ты интересный малый. — сектант сел напротив него в позу лотоса. — Жило сразу попал под мой контроль. А ты крепкий, даже когда я про свои юные годы рассказывал, устоял. Я до последнего надеялся, что ты все поймешь. А эти дегенераты. Чего стоит поступок твоего товарища Нагана.

— Эту гниль ко мне в товарищи не записывай. Шестерки, шныри. Не более того.

— Не важно. Я лишь шепнул Ногану, что все это богатство может достаться ему одному. А когда он увидел спек, то уже без моей помощи зациклился на этой мысли. Если б ты считал его за человека и заглянул ему в глаза, то увидел бы и все сразу понял.

— Меньше болтовни. Береги горлышко. У меня на него свои планы.

Сектант рассмеялся. При этом его смех перешел в сухой кашель.

— Не опускайся до подобной клаунады. Если хочешь прожить с мое, начинай думать масштабнее. В первую очередь тебе нужна цель. Пока у тебя нет своей, ты поможешь мне достичь моей.

— Ты не будешь меня убивать. — вдруг осознал Козырь.

— По крайней мере пока.

— Что будет с Жило?

— Я умею помнить добро и сохраню твоему другу жизнь. Все равно ему никто не поверит. Я лишь частично воздействовал на него. Остальное дело довершил его детский интерес ко всему неизведанному. Так что пусть живет. Такая жажда жизни похвальна. Он настоящий воин. Я понимаю, почему ты с ним возился. Пойдем со мной, Козырь. Мне нужна твоя помощь. Начинается новая шахматная партия. И тебе предстоит стать той темной лошадкой, что поставит мат. Кстати, как ты относишься к радио? У меня есть знакомый ведущий, которого следует навестить.

Железная дверь сотрясалась под мощными ударами. Металл выгибался. Петли трещали. Сердце билось как бешеное. Ладони вспотели. Во рту все пересохло. Палец подрагивал на курке старого доброго «кольта».

Я был в ловушке на последнем этаже старой хрущевской пятиэтажки. Огромная черная тварь ломилась внутрь, желая вкусить моей плоти каждой клеточкой своего тела. Еще пара ударов, и все, что нас будет разделять, это несколько метров комнатного пространства.

— Бум! — раздался очередной удар. Одна из петель лопнула.

— Бам! — дверь с металлическим звоном влетела в стену коридора.

Я нажал на спуск еще до того как черная тень вынырнула из клубов пыли. Первая свинцовая посланница смерти с искрой отскочила от бронированной морды монстра. Две других увязли в шкуре в районе груди.

Еще две вгрызлись в правое бедро зараженного, с кровавыми брызгами вырывая куски мяса. Спец патроны — это тебе не шутки. Барабан револьвера опустел.

Запах пороховой гари едва перебивал смрад, исходивший от рубера. Тварь рванулась в мою сторону, но рухнула, перенеся вес на поврежденную ногу. Ее это не остановило. Она всаживала когти в пол и подтягивала себя быстрыми рывками.

Я попятился назад, на ходу достал клюв и кукри и приготовился к последней схватке в своей жизни. Спина уткнулась в балконную дверь, и тут же в голове промелькнула спасительная мысль: «Я всю жизнь жил, как хотел, и не собираюсь погибать от лап мерзкого порождения Улья».

Я открыл дверь и одним махом перелетел балконную перегородку. Внутри все сжалось в преддверии близкого удара о землю. Раздался звон стекла, и зараженный поймал меня за ворот куртки.

До чего же резвая сволочь — в который раз подумалось мне. Я завис в воздухе, словно школьник, подвешенный старшеклассниками за шиворот на гвоздь. С трудом развернулся и воткнул клюв в шипастое предплечье монстра. Хватка лишь усилилась. Меня с удвоенной скоростью потащило наверх. Пришлось изловчиться, чтоб всадить кукри прямиком в локтевой сгиб.

Тварь заурчала. Хватка ослабла, и я смог вынырнуть из рукавов куртки. Сила притяжения сделала свое дело. В полете ударился о дерево и упал спиной на траву. Сопровождаемая хрустом, дикая боль пронзила все тело и погрузила разум во тьму.

За 53 часа до этого.

Часы показывали только 8:00, а я уже сидел в баре стаба наемников под названием «Клейстер». Нарекли его так потому, что варились в этом месте все, кому не лень, и в итоге получалась та еще дрянь.

Нет, я не приперся сюда заливаться с утра пораньше, а находился здесь строго по делу, ждал своего приятеля Плута, который занимался подбором работенки для наемников. Дверь распахнулась. Внутрь вошел рыжий худощавый парень среднего роста в джинсах и кожаной жилетке поверх майки.

— Даров, Хам. — улыбаясь, бросил он мне.

— И тебе не хворать, старый плут. — сказал я в ответ. Мы крепко обнялись.

— Кароче, по твоему вопросу, — сходу взял он быка за рога. — Есть работенка. Если хорошо там себя покажешь, то уже будет, с чем идти по поводу трудоустройства к Медведю.

Медведь был местной знаменитостью. Он со своей ватагой ходил далеко на юг и промышлял там добычей скребберов. Обычно охотник не брал новеньких, но последнее время начали ходить слухи, что вскоре трейсер набирает второй состав.

А мне до зарезу нужна белая жемчужина. Так уж получилось, что Улей подарил мне величайшее счастье, обернувшееся в этом безумном мире проклятием. Мою прекрасную дочурку Алису. У нее мои кудряшки, и безумно красивые глаза, прям как у моей жены Лики. Когда она вырастет, то совместит в себе наши лучшие черты.

Пока мы были одни с женой, моего жалованья охранника торгового каравана нам более чем хватало. Но с тех пор, как у нас появилась Алиса, мне пришлось много работать, крутиться, искать варианты. Думать о том, где бы еще выручить пару горошин.

Пришлось вспомнить, что такое быть простым рейдером и каждую минуту рисковать своей шкурой. Через пару месяцев такой жизни пришло понимание, что как бы я ни старался, мне не накопить в срок на белую жемчужину.

А дочка угрожающе быстро росла и с каждым днем все ближе подходила к роковой отметке в 16 килограмм. Тогда я изменил стратегию и решил пробиваться наверх. Поэтому сейчас и сидел здесь.

— Что за работенка? — спросил я.

— Черный рубер. — Сказал Плут и улыбнулся.

— Очень смешно. — скрестил я руки на груди.

— Я сейчас серьезно. — наклонился он, смотря мне прямо в глаза.

Черный рубер — просто одна из рейдерских баек. Помню, будучи еще школьником, я ездил на раскопки с археологами. У них там тоже был «черный археолог», а у их коллег «черный геолог», которые помогали хорошим и наказывали тех, кто ведет себя неправильно на местах раскопок. У всех свой фольклор.