- Странно... - прошептала Ира.
- Что? - тоже шепотом спросил дед.
- Не знаю, не поняла ещё, – вздохнула она.
- Месяц опрокинут, – сказал Ярик.
- Опрокинут? – дед посмотрел вверх – ишь ты? И впрямь перевернут. Чудно…
Ира еще раз посмотрела на месяц, тот действительно был «опрокинут». Вернее выгибался дугой вверх, а не как положено, вправо. А с самой середки, вниз шел луч, почему-то более яркий, и напоминал язык у колокола.
- А чего это он? – спросила она – Вот так, колоколом?
Дед улыбнулся:
- Место тут такое, волшебное.
- Да ну? - неверяще усмехнулся Ярик.
- Точно тебе говорю, древнее. И магия древняя тут еще жива. Вот давайте присядем, и я все расскажу.
Дубовый пень был теплый. Явно ещё хранил в себе лучи солнца. Да и такой разве отпустит сразу, вон какой огромный.
- Ну, так вот, - начал дед, - издавна молодежь приходила сюда. Любовь проверять, на прочность. Садились вот сюда, как мы и загадывали…
Коли чувства были искренними, да намерения чистыми, являлся им месяц, такой, как над нами, опрокинутый колоколом. И сейчас, бывает, приходят. Правда, редко. То ли чувства другие стали, то ли волшебство уходит, только месяц редко переворачивается. Вот и боятся. Жизнь то длинная, да переменчивая, то ли сладиться, то ли нет.… А так вот раз, и ответ точный. Страшно.
Ира вздохнула. Ярик поежился:
- А чего ж он сегодня такой? Мы ж не любовь проверять пришли.
- А… - очнулся от своих мыслей дед, - Правда? А мне показалось…
Да, показалось. День сегодня такой, особенный. Много лет назад, именно в этот день луна первый раз перевернулась.
- Расскажи? - тихо попросила Ира.
- Рассказать? А чего ж. Можно и рассказать. Слушайте. Давно это было, мне-то дед рассказывал, а тому его дед... Так что и не видно, куда корнями уходит. Только стояла тут деревня, поблизости. Обычная деревня и люди обычные. Ну и как водиться, краса жила, ненаглядная. Все к ней сватались, да и не только свои, чужаки приходили издалече. А ей все не то. Жду, говорит, единственного. Уж и мать её ругает, и сестры младшие. Хотя они то понятно, и сами почти на выданье, а вперед старшей нельзя. А та ни в какую.
И как-то зашел к ним человек, огромный, дикий да страшный, нос в трех местах поломан. Через всю грудь полосы кровавые. Зверь видно подрал. Дошел до дома той красавицы, и свалился у порога. Девки-то молодые в доме, страшатся, по углам жмутся. А Ольхе, так красавицу ту звали, хоть и страшно, да вот так человека бросать нельзя, предки не простят. Затащила домой. Раны промыла, мазью лечебной переложила. Всю ночь просидела возле, жар снимала. Вроде бы и полегчало ему, и глаза открыл, зеленые, яркие как листва в мае, а перевязывать стала, раны не засыхают. Смотрит Ольха на него и сказать, что, не знает. А парень улыбнулся и молвит:
- Спасибо тебе красавица, только старания твои напрасны, не заживут эти раны, пока жив зверь, что нанес их.
- Это что ж за зверь? – удивилась Ольха – Никогда о подобном не слышала.
Помрачнел гость, ответил:
- И хвала предкам, что не слышала. Я чуть сил наберусь и в лес. Ты уж прости, если я вот так … с сапогами грязными, но коль уж пригрела, то и накормить надо. А потом уйду, не буду беду накликать.
- Накормлю, от меня не убудет, – улыбнулась она, – А как звать тебя, отважный?
- Да так и зови, - ухмыльнулся он.
Накормила его Ольха, снова раны промыла. Подивилась, что стали больше. Спросила гостя, тот смолчал. Взял секиру свою, да из дому. Ольха вскочила, за ним бросилась.
- Погоди маленько, я помощь тебе покличу, не качай головой, не пойдут, сама помогу. Я из лука стреляю не плохо…
- Не в сомнении дело, только сам я справиться должен, а коли хочешь помочь, то… - посмотрел Отважный на неё и улыбнулся грустно.
- Договаривай.
- Сама просишь… Нужно, что бы ждал меня кто-то, и верил. А у меня ни сестры, не жены, да и мать уж померла. Будешь ждать? Пойдешь за меня, коли вернусь?
Отступила на шаг Ольха, страшен гость. Но согласилась. Потом спрашивали почему, а она и ответить не может. Просто правильно так.
Вот тогда и повел её Отважный на эту поляну. Поклялись друг другу в верности. А ночью месяц взошел, перевернутый колоколом. Словно звоном своим подтверждал двоих клятвы.
Яхонт, так имя настоящее гостя, было, убил зверя. Вернулся через месяц, худой, измотанный, но раны затянулись. И сразу в дом к милой. А на пороге мать Ольхи. Не пущу, говорит, мы её за другого сосватали.
Объяснял Яхонт, что нельзя за другого, что просто так лунный колокол не звонит. Что не быть им не с кем другим теперь. Кивала мать, соглашалась, но в дом не пустила. Не стал Яхонт, дом ломать, отвернулся, ушел.
А ночью встретились они в том кругу, и ушли к видно краю. Говорят, много детей у них было, умных, да сильных. И до сих пор, их потомки по земле ходят. А деревня та зачахла. Нет жизни там, где выгода выше чести становиться.
Вздохнул Ярик:
- Красиво.
- Да красиво… - согласился дед.
Вокруг тишина. Мягкий серебристый свет ложиться на траву, тени резные вокруг…
- Идти пора.
- Дед, - тихо позвала Ира, - а ты сюда приходил? В молодости…
Улыбнулся дед, погладил Иру по волосам:
- Приходил. А как же иначе.
И снова дождь.
За окном шелестел дождь. Дождь был мелкий, противный, - потому что на целый день. То ли дело гроза, полчаса и снова солнце.
Медленно ползли по стеклу капли. Провожая их пальцем, Ира отчаянно скучала. Волк, сначала с интересом ловивший капли, ушел спать. Дед сидел возле печи, - вырезал ложки, наверное. Тихо. Она встала, прошлась по комнате, вернулась к окну.
- Ты чего мечешься? – спросил дед.
Ира пожала плечами. Вздохнула:
- Скучно.
- Вижу. А ты бы занялась чем: почитала или, вот как я, что-нибудь руками.
Ира поморщилась. Нет, читать она любила, даже очень. Но ведь лето, хочется в лес...
- А что ты делаешь? Ложки?
Дед покачал головой:
- Узор правлю.
- Какой узор? – уже более заинтересованно спросила Ира.
Дед внимательно вгляделся в работу:
- Горынычей, да зверье разное.
- Горынычей? – она подошла ближе.
- Драконов, если, по-вашему.
Ира посмотрела на доску, что держал в руках дед. Там действительно были драконы. Два. Один уже был почти готов, большой с зелеными крыльями… Доска, конечно, была одного цвета – коричневая, но Ира точно знала, что крылья у дракона зеленые, а пузо желтое. А второй, только слегка очерчен.
- А что они делают?
Дед хитро прищурился:
- Дерутся, конечно.
Ира нахмурилась: «Зачем, таким красивым, драться? Надо что бы просто летели рядышком…»
- Красиво, - сказала она деду, - но не правда.
- Это почему не правда? Думаешь, они драться не умели? – удивленно вскинул брови дед. – Ты вон на Волка посмотри, клыки только прорезались, а слаще драки нет. А у змиев, какие были…
- Нет, то, что дрались понятно. Вернее они не дрались. Потому что их не было.
- Это кто тебе сказал такое? – возмутился дед. – Это что ж, если сам не щупал, то и не было!? Были! Мне можешь верить.
- Да ладно,- снисходительно улыбнулась Ира, - нам в школе рассказывали. Динозавры были, а драконов нет. Это миф.
- Так уж миф? А вот мне дед рассказывал, что его прадед сам последнего видел, когда в горах был.
