Вот. А придумал он сражение это, в летописи записать. И нанял двух писарей. Дал им полгода на работу. Денег малость и отпустил.

За заботами, особливо государственными, время бежит незаметно. Прошло полгода, что один день. Явились писари пред светлы тцарски очи. У тцарей они всегда светлые, что б значит, от простого люда отличатся. Решил тцарь их по очереди слушать. В один день одного, а наследующий другого.

Первый писарь был худенький, в заношенной одежонке. В руках свиток, большой. Тцарь улыбнулся, - доволен значит, много – это хорошо.

Начал писарь читать. Я только кратко перескажу, а то на все и недели не хватит. А в свитке написано:

- Что такого-то числа тцарь посетил соседнее тцарство, нахамил тамошнему властителю, его же обвинил в грубости, и объявил войну. Соседний тцарь слаб, войско совсем распустил, вот и надо было повод какой, что бы другие, буде потом, не оспаривали.

Вернулся домой, собрал войско, методом «добровольного принуждения». А именно, с каждой хаты по мужику, а кто не согласен, того в воду. С камнем на шее. Благо воды много, страна морская.

  Заодно и налоги поднял, войско кормить. А по возвращении снизить забыл. Такая малость, для тцаря, что и забыть можно.

В соседней стране не столько воевал, сколько бесчинствовал. Бесчестил женщин, сжигал села… Хотя для войны дело обычное.

Собрав все ценное, оставляя за собой нищую, выгоревшую почти дотла, страну, такого-то числа повернул домой. Опьяненные победой войска, кое-что порушили и дома. Но женщины, радостные до безумства, возвращению мужей, предпочли этого не заметить.

Праздновали победу три дня, кое-что перепало даже простому люду, а так же по спине и лицу плетьми, так на всякий случай.

  Тцарь слушал молча. По окончании рассказа поморщился. Велел свиток изъять, и сжечь. За ложь и клевету. А писаря казнить.

Разнеслась молва по городу. Дошла и до второго писаря. Испугался он, что и его вот так. Все знали, что его предшественник честный был, никогда не обманывал, только факты сухие. Что делать? Решил в кабак пойти. Оно когда выпьешь, вроде и не так страшно.

Сидит в кабаке, а у самого слезы по щекам. Подходит к нему «пьянь» местная:

- Налей стаканчик, да поведай что на сердце, подскажу, как быть.

Налил ему писарь, да и рассказал все. А «пьянь» попросил свиток, прочел, да и говорит:

- Если принесешь тцарю вот это, то и тебе не сносить головы. Давай я поправлю кое-что. Не задарма, понятно, но не много, золотого хватит.

  Ну что писарю делать, не перепишешь за ночь то, над чем полгода работал. Согласился. «Пьянь» правит, а он пьет. Так и заснул за столом.

Утром встал. Посмотрел свиток, и ужаснулся: «Как такое тцарю читать?». Но пошел.

Тцарь сидел хмурый. Начал писарь ему читать:

- Что славный тцарь, по-братски, приехал навестить своего соседа. А тот, злодей, оскорбил. Ладно бы самого тцаря, тцарь что, не гордый, а то и страну, и народ, самыми последними словами. Вот и пришлось, пресветлому, войной… Народ как узнал, тут же сам в войско записываться начал, что значит любовь к родине. Но тцарь наш строг, брал только тех, у кого дети есть, что бы значит, не было пресечения родов. Заботливый.

Сам впереди войска, на белом коне. Простой люд велел не трогать. Только тцаря, как оскорбителя. Да мужик разве послушает. Все пожгли. Его светлость виновных, конечно, наказал, справедливость восстановил.

По прибытию пир устроил, да не только для придворных, но и для простого люда. Что бы значит, никто с того праздника, трезвым не ушел.

Просветлел тцарь лицом. Забрал свиток. А писаря велел наградить, за правду и честность.

Не помня себя от счастья, примчался писарь в кабак, да и давай «пьянь» потчевать, да расспрашивать:

- Вот скажи. Как это так получилось, что первого за правду казнили, а меня за ложь наградили?

- А ты разве лгал? – удивился пьяница – Это смотря, с какой стороны смотреть. Если со стороны народа, то да. А со стороны тцаря так все и было.

- Но, правда же одна? – удивился писарь.

- А кому она нужна, одна? – в свою очередь удивился пьяница – Ведь каждому приятнее видеть себя на коне и в белом, а не так как есть. Потому и врут так, сначала другим, потом и сами верить начинают. А там глядишь и обман правдой становиться. Самой настоящей.

- Так что же теперь, - возмутился Ярик, - правду не говорить?

- Ничего ты не понял, - вздохнул дед, - правду говорить нужно обязательно, если только человек сам не хочет быть обманутым. Ведь если человек в мавок верит, в леших или в небесные города, значит, для него они есть. Нет ничего изменчивее правды. Вон раньше, так вообще, все верили, что земля на трех китах держится…

- Так вы знаете, что в облаках нет никакой страны, - ахнул Ярик.

Дед прищурился, наклонился к уху Ярика и тихо сказал:

- Конечно. Но ведь так хочется, чтобы были?