- Вижу, понравилась работа моя? – улыбается колдун – Твоя правда. Лучшего я пока не создавал. Все на месте, все при деле. Ничего лишнего.
-Да- Дада... – кивает наместник, а самому уже и не в радость. Теперь платить придется. – Вот только площадочки-то нет, для думания. Да и окна спальни на восток. Это ж солнце спать не даст. Ай-Ай-айНе буду тебе платить столько. Сто золотых, больше работа не стоит.
И смотрит, что колдун сделает. Хоть и обещал тот, что не тронет, да боязно.
- Ты это что же?!- возмутился колдун, – Ты зачем меня обманываешь? Все видят, что терем тебе нравится. Давай, как уговаривались.
- Нет,- и откуда только храбрость взялась у наместника, – Или сотню бери. Или ничего не дам. А сделать мне ничего ты не можешь.
- Верно, говоришь, не могу, – согласился колдун, – И терем разрушать не буду, работу свою портить...
- Так согласен на сотню? – обрадовался наместник.
- Но и сотня твоя не нужна, - обиделся колдун. – Вот пусть люди решают, они все видели, если скажут заплатить, плати.
- Ну, пусть говорят, - согласился наместник. А сам так, взором орла хищного смотрит. Потупили люди взгляды, молчат. Колдун уйдет, а с наместником им еще жить. А уже и урожай скоро. Обдерет как липку. Никто в защиту колдуна не выступил.
- Ну... - говорит колдун, - и мне другого не остается. Раз золото так важно для вас, так и будет. Будете жить богато, год от года горести будут обходить вас. А богатство множиться. И будет так, пока терем мой стоит. Разрушите терем, навсегда богатства лишитесь. Только счастливы вы не будете, так как голод ваш, то золото не утолит.
Загремел гром, потемнело вокруг, - в подтверждение слов его. Сверкнула молния, и исчез колдун. Только издалека донеслось:
- А терем разрушит, рожденный в вашем городе...
Очнулись люди, смотрят на наместника. Накликал беду.
- Ну что смотрите!? - закричал он на них, - Ничего плохого он не обещал. А золото, его всегда мало. Так что расходитесь, «богачи». Мож и вас дома кули золота ждут.
Подумали люди и согласились. Что плохого в богатстве?
Конечно, дома золото их не ждало, но земля и впрямь сама плодоносить начала. Не забот, ни хлопот. Знай урожай собирай. Засухи, саранча и разбойники стороной обходят. Красота. И стали люди тот терем сторожить, что б никто не разрушил. А самим страшно: в город никого не пускают, детей не рожают, свадьбы не играют. Чтобы не родился тот, кому суждено проклятие снять.
И вот однажды. В метель, да в холод, показалось сторожу, будто плачет кто. Пошел посмотреть, а на камне мальчонка маленький лежит. А вокруг него кошки. Много кошек. Мурлычут, боками греют. Удивился он сначала, захотел к себе мальчишку взять, да вспомнил слова колдуна. И кошки эти... Так и есть. Это именно ОН! Разогнал он кошек. Отвернулся и пошел, а ребенка оставил. Замерзать оставил. Знал что делает, знал, - и потому оставил.
Замерз мальчик, умер. А с ним и надежда умерла. Сторож никому не признался, не успел. Сердце не выдержало, разорвалось. Наутро нашли его мертвым. Так весь город в страхе и прожил. Богатства много нажили, а передать некому.
Вот и стоит тот город мертвый. Никто там не селиться больше. Да и не помнят уже люди, где и город-то такой стоял. Только говорят, что каждый житель горда перед смертью каялся и плакал. Но сделанного не вернешь...
- И все? – после паузы, спросила Ира.
- А что тебе не понравилось? – удивился дед.
- Почему их никто не спас?
- Они не хотели, что бы их спасали, - улыбнулся дед, - они выбрали сытую и спокойную жизнь. Разве это плохо?
- Не зна-аю? – потянула Ира – мальчика жалко.
- Жалко, - согласился дед, - но такова была цена.
- Как бы хорошо им не было жить, они не должны были кидать ребенка, – сказал Ярик, и посмотрел на Иру.
- Не суди. Он считал, что делал правильно. Защищал друзей и любимых.
- Все равно, – упрямился Ярик, – они не правы.
- А кто прав? – спросил дед
- Ну-у, - смутился Ярик, - кто сделал бы наоборот.
- Например ты? – Ярослав кивнул. - А почему ты так решил? Если бы тебе пришлось выбирать между счастьем для своей семьи, и несчастьем кого-то там... Ты бы что выбрал?
Ярик молчал.
- Все равно, - тихо сказала Ира, - их счастье не стоило его жизни.
Дед кивнул.
- И они обязательно должны были стать несчастными? – спросила Ира
- Не обязательно, но они этого боялись и потому так поступили.
Ира наморщила лобик, и быстро глянула на Ярослава.
- Яра, а ты на меня сердишься?
Ярик молчал.
- Я тоже боялась... Я теперь знаю, что не права, но мне было страшно.
- Я щенка у вас оставлю? – смущаясь, попросил Ярослав.
- Ир, ты что думаешь? – спросил дед.
- Конечно! – обрадовалась она, и обняла Ярика. – Я знала, что ты поймешь...
- А как ты его назовешь? – улыбнулся Ярослав.
- Волк, – засмеялась Ира.
Лунный колокол.
Налитое красным, распухшее и отяжелевшее за день, солнце, падало за видно край. Ветер, насыщенный запахами летнего луга, мягко шелестел в листве. Вокруг проснулись сверчки. Звонко пускали трели. Над полями поднимался туман: плотный и густой.
- Ты чего не переобулась? – спросил Иру дед - Туман осядет, ноги промочишь.
- Да ладно, - отмахнулась Ира, - сам же говорил, что по росе босиком бегать полезно…
- Так-то бегать, - нахмурился дед, - а мы сидеть будем. А ну мигом переобуваться.
Ира посмотрела на солнце. Красное, ещё больше распухшее, оно почти наполовину скрылось: «Время ещё есть, если быстро. Да и Ярик ещё не пришел».
Сверкая босыми пятками, она помчалась в дом.
-Здрасте- Здрасте- поздоровался Ярик, - а Ира где?
- И тебе по здорову,- улыбнулся дед, - тапки меняет. Ну что, готов?
- А как же, – ухмыльнулся Ярик.
Вернулась запыхавшаяся Ира:
- Ну что идем?
Дед посмотрел на детей, в сумерках, глаза у обоих горели ярче звезд:
- Идем, если не передумали.
Крякнув, он направился в сторону леса. Ярик с Ирой не отставали. Лес был затихшим и грозным. Дед неспешно нырнул вглубь. Последние лучи скользнули по кронам, зажгли алым, засверкали в листве и погасли. Сразу стало темно и жутко. Ира поежилась. Оглянулась. Сзади еще светло, а впереди тени становятся все глубже, а шорохов больше... Ну, кто бы мог подумать, что ночью лес такой страшный?
- Только тихо, - прошептал дед и свернул с тропы. Дети кивнули, но в кусты вломились с треском и грохотом. Дед поморщился, но ничего не сказал.
Шли долго, или Ире так показалось… Она вздрагивала от любого шороха. Ей так хотелось схватить деда за руку, но рядом шёл Ярик. Ира покосилась на него: «А вдруг решит, что она трусиха? Или еще хуже, - расскажет всем. Нет, Ярик конечно не такой, но все-таки…»
Она вздохнула. Когда дед предложил ночью пройтись по лесу, это было так заманчиво, потрясающе интересно, - но, увы, все, оказалось, по-другому... Ветки цеплялись за волосы и царапали руки. Сзади пыхтел Ярик, и все время норовил наступить на ногу. Не видно же ничего. Да ещё дед, шел так тихо, что она боялась потеряться…
Стало светлее. Впереди открылась поляна. Она была идеально круглая, а прямо по её центру виднелись пеньки. Один огромный, видимо от спиленного дуба. Старого. Ира такие видела раньше, дед говорил, что теперь это редкость. И поменьше, рядышком. А в небе, яркой дугой, светился молодой месяц. Что-то было в нем странное. Да и не только в нем, во всем этом месте.
- Ты чего нахмурилась? – спросил дед.
