— Так вот, где они! — в зал почти вбежала "полувасилиска", тяжело дыша откровенным декольте и рассыпая искры вокруг себя. До вырастающих из тела шипов она еще себя не накрутила. Но по ее горячечному румянцу и выставленным в сторону молодожёнов когтям было видно, женщина старалась, готовилась. — Эльхарр-рн, ты что о себе возомнил!? Мало того, что стащил моих призрачных стражей, так ещё и в очередной раз обнес мою сокровищницу! Ой, погодите… как это? Что это?! На вас же брачные браслеты!!! Дорогой, они, что же, поженились? Без меня?!!!

— Как видишь, моя красавица, — Владыка сделал замысловатый жест рукой, показывая всю степень запущенности их отношений. — Я сам постарался! А теперь, брысь отсюда, малолетки. Пока я на вас окончательно не разозлился! И, так и быть, ловите портал. Эльхарн, празднование обсудим отдельно. А с тобой, дорогая, мы поговорим прямо сейчас. И тебе этот разговор явно не понравится.

— Беспокойный выдался денек, — проворчала Айя, скрывая смущение на лице и утыкаясь в теплое плечо своего… о, Тьма, СВОЕГО уже мужа! От желания грохнуться в законный девичий обморок она быстро себя отговорила. Не хватало еще показать себя истеричной дурочкой в первую же… брачную ночь. Но от этого словосочетания она еще больше разволновалась.

— Да, и ночь та еще, спать уже поздно… или рано… как считаешь… жена? — Эльхарна ее внезапная робость и тихое «угу» лишь позабавили.

«Ну, и что дальше делать будем со всем этим? Вот же, папаша — грыхов манипулятор, так подставил с этой поспешной женитьбой!». Нельзя было провернуть все по-темному, элегантно, с помолвкой, принятыми у нормальных Высших ритуалами… Внуков ему подавай!

Ему было немного неловко за то, что девушка сейчас вся напряглась, как струна, и даже смотреть на него не хочет. Прячется в свою раковину, а там, ох, какие воспоминания и ужасы живут. И ему предстоит их вместе с ней преодолеть. Потихоньку, не испугав еще сильнее, не искалечив и не спугнув то робкое счастье на двоих, которое однажды, совершенно случайно приземлилось на его крылья с небес.

И глядя на эту маленькую, сильную, робкую и, одновременно, храбрую птичку, Эльхарн принял решение.

— Пойдем, Айя, нам пора это сделать — он не стал слушать ее бессвязные отговорки, не обратил внимание на мелькнувшую в глазах обреченность. Лишь сильнее стиснул ее окаменевшие плечики… и провалился в изнанку.

Сколько раз они с мелкой бродили по закоулкам Тьмы, подходили к самому краю Бездны, осторожно нащупывали грани других, еще не открывшихся им реальностей. Благодаря силе магии Эльхарна Айя могла чувствовать себя в безопасности в этих беспредельных краях, таящих тысячи опасностей для неосторожных путешественников. Несколько раз им попадались истончившиеся в своих скитаниях потерянные души тех, кто пренебрег правилами и навсегда привязал себя к нежизни во Тьме. И среди этих неудачников были и те, кто когда-то учил или был знаком с младшим наследником, и кто бросился его вытаскивать ценой своей жизни на поверхность, и кто был отправлен им туда в наказание. Все эти полутени скрывались в бесконечных преломлениях реальностей и, больше не ощущая себя частью мира живых, стремились лишь к одному — убивать пришлых в отместку, загонять их души в теневые пределы и безжалостно поглощать их.

Сейчас им обоим требовалось отвлечься, вновь начать доверять друг другу. Поэтому Эль молча вел Айю за руку по искривляющейся, одной ему знакомой Тропе, среди череды острых сколов, чернильных разрывов и зияющих провалов пространства изнанки.

Наконец, он набрел на относительно безопасное место — скромный по размерам пятачок плотной тьмы, на котором остановился и, не давая девушке шагнуть дальше во мрак, мягко привлек ее спиной к себе. Обхватив ее двумя руками и нечего не объясняя, замер и постарался максимально раскрыть себя, свой внутренний источник, свою сущность для той единственной, которую ему подарило небо.

Сначала Айя была совершенно скована, лишь тихонечко вздыхала и боялась пошевельнуться. Постепенно их сердца застучали в унисон, дыхания выровнялись, два существа стали почти единым, нераздельным целым. А мир изнанки затаился безмолвной тишиной вокруг, окутывая двоих влюбленных возможностью стать друг для друга чем-то еще большим.

Айя первая начала тянуть силу из демона, но через некоторое время поток энергии вдруг повернул вспять и начал неумолимо захлёстывать Эльхарна. От пресыщения Высший не смог даже двинуть пальцем, он онемел окончательно, лишь распахнутые во Тьме глаза наполнились болью и жаждой избавления от рвущей его магии. А маленькая магисса внезапно выгнулась в его руках и дико закричала. От бессилия хоть чем-то ей помочь темный рвал свои силовые линии изнутри, но они снова, и снова, и снова восстанавливались, не давая ему разъединиться с любимой. И когда эта обоюдная пытка прекратилась, а к его ногам упало хрупкое бездыханное тело, он впервые в жизни потерял над собой контроль. Трансформации сменяли одна за одной, пока Высший не перерос во что-то совсем уже не поддающееся описанию, величественное и одновременно безумно жуткое. И это отчаявшееся и оттого неиствующее существо припало на свои четыре лапы, молотя хвостом, и среди потрясенных граней прокатился до жути леденящий души и разрывающий пространства вой. Потом чудовище упало рядом со своей нареченной.

Сколько времени они пролежали вот так рядом неизвестно. В изнанке обычные законы мироздания не действуют. Но тот миг, когда полупрозрачная, полная внутреннего света ладошка скользнула по омерзительной морде перерожденного демона, он не забудет никогда. Сколько бы ему не пришлось прожить на этом свете и в посмертии. Маленькая женщина, его любимая маленькая Айя, приподнялась, опираясь… на два совершенно черных, плотных крыла и, облизывая пересохшие губы, улыбнулась.

Потом была их сумасшедшая, адреналиновая гонка наперегонки, перемежающаяся с полетами, прыжками с граней во тьму, переходами, порталами, пока они в итоге, совершенно измученные и опустошенные, не вывалились в оранжерее, под взглядом изумленной предрассветной луны и россыпи ярчайших звезд на замершем от мороза небе. Стеклянная крыша над ними давала тусклый рассеянный свет, а расставленные пока еще в хаотичном порядке кадки с цветущими кустами дарили умопомрачающий аромат.

Не хотелось ни говорить, ни двигаться…

— Айя… считаешь, что был неправ, не позволяя тебе встречаться с другими, — глухо прозвучал голос Эльхарна, потеснив расслабленность и запустив по коже девушки тысячи маленьких, приятных иголочек. — Позволишь исправить?

— Рискни, Эль, — «я доверяю тебе, любимый!» хотелось крикнуть Айе, но она лишь застенчиво прикусила губу, вызвав у демона смешок. — Я тебе доверяю.

Он повернулся на бок, чуть нависая над ней. Постарался, как мог, поточнее запомнить этот образ, созданный, казалось из игры света и тени. Рассыпавшиеся белокурые прядки ореолом вокруг головы, нежный, светлый лик лица, шея, беззащитный наклон которой вызывал несомненно темные желания… И перелив угольно-черных крыльев под ней… Которые она не смогла или не захотела спрятать. Открытая, хрупкая, доверчивая, только его!

В неугомонном и, в целом, крайне нестабильном существовании демона появился настолько мощный и притягательный якорь, что теперь он, никогда и нечего не боявшийся, испытывал одновременно и дикий страх потерять эту малышку. И его чувство демона-собственника наконец-то довольно урчало, заполучив в безраздельное пользование Айю.

Поэтому он не станет торопиться, а начнет обольщать, как истинный темный, свою юную, неопытную жену, устроит ей настоящую Школу для высших… хм… с определённым уклоном. Таким вот, как открывает эта полубнаженная грудь (и когда только успел расстегнуть все эти 40 пуговичек на лифе ее домашнего платья — мечты пансионерки! пересмотреть гардероб и пор-р-рвать к гр-р-ыхам все неаппетитное!)… Или округлое плечико… или…

Первый урок поцелуев по экспресс-программе будущего дедушки длился до того момента, пока северное солнце не начало слепить глаза. Губы Айи припухли, на ней практически не осталось одежды, в отличие от ее мужа. Как и стыда, и страха, и плохих воспоминаний.