– Ленна, – разочарованным голосом сообщила я.

– Ты здесь живешь? – осмотрелся он.

– Да, тебе нравится?

– Стильно и надежно. Но не слишком ли брутально жить в скале?

– Мы вынуждены.

– Понял, будущее тоже не сахар…

Я утвердительно закивала.

– Лерой! – вспомнив забытый насущный вопрос, выпалила я.

Он театрально подскочил, приложа руку к груди. Это был самый смешной момент, который я когда-либо видела. И уже через секунду комната наполнилась раскатистым смехом.

– Лерой, – уже намного тише продолжила я, – сколько лет прошло с тех пор, как люди улетели на Луну?

– Хм, – задумался он, облокотившись на острые колени, – а сейчас какой год?

– Сто пятьдесят третий новейшей эры, – протараторила я, полная надежды проясниться по датам.

Он посмотрел на меня недоумевающим взглядом и произнес, делая глоток вина:

– Тогда твой следующий вопрос!

Я снова зашлась смехом. То ли вино веселило, то ли Лерой обладал прекрасным чувством юмора, но я никогда в своей жизни так не смеялась.

– Какие красивые здесь рассветы, подошел он к светлеющему окну.

«Что? Уже рассвет? Прошу тебя солнце, задержись еще немного. Я совсем не хочу чтоб он уходил» – взмолилась я в мыслях.

– Иди, иди сюда, – подозвал он.

Как только я с ним поравнялась, он подтянул меня ближе так, что моя голова очутилась у него на плече. Розовая дымка стелилась по долине, а наши пещерные скалы сейчас казались гигантскими грибами с ещё закрытыми шляпками. В некоторых окнах уже горел свет, создавая долине дополнительный уют.

– Какое волшебное место, – прошептал он.

Для меня с ним рядом абсолютно все становилось волшебным. И даже долина Гардокки, из которой я всегда мечтала сбежать, не была сейчас исключением.

– Сделай мне свой фирменный кофе, – вдруг попросил он, – только обязательно налей в свою кружку.

– Почему? – смутилась я.

– Не знаю, мне просто нравится пить из твоей, – пожал он плечами.

Я с трудом отняла от него руки и побрела на кухню, постоянно проверяя, не ушел ли он. Кипяток коснулся коричневой таблетки, и та тут же запузырила. Так мы готовили кофе.

– Немного тростникового сахара и тыквенного молока и напиток богов готов! Лерой, где ты?

Я прошла по пустой комнате к залитому теплым светом окну.

Крик петуха разбудил меня. Это был всего лишь сон, но такой реальный. Так много элементов и деталей, которых я не знала.

«Просто удивительно, как мозг мог родить все это?» – не успокаивалась я, стараясь разгадать волшебство прошлой ночи.

Не вставая с кровати я связалась с мамой. Совсем забыв, что она у нас соня, мне даже стало стыдно, подняв ее в такую рань.

– Ты, как и твой отец, встаешь с первыми петухами.

– Прости, я совсем забыла, – я извинялась, как могла.

– Дочка, перестань, я рада тебя слышать в любое время дня и ночи. У тебя все хорошо?

– Да, все нормально, работаю над лабораторией для Альберто.

– Я так рада! – заулыбалась она.

– Мама, что такое вино? Ты знаешь?

– Это алкогольный напиток. Такие напитки любили предки. Почему ты спрашиваешь?

– Мне просто интересно. А ты когда-нибудь пробовала его. Или отец, может дедушка или прадед?

– Нет, никто из нас не пробовал. Алкоголь приостанавливает мыслительные процессы, воздействует на мозг. Если в долине начнут его употреблять, то мы не сможет использовать свои нейроны так, как используем сейчас. Возможно, мы потеряем все навыки, которым так долго учились. Но кто тебя надоумил пить вино?

– Мне просто приснилось.

– Приснилось? – недоумевала она. – Вы там молодежь ничего не пробуете?

– Ну, не-е-е-т, мам. Правда, просто приснилось. Клянусь!

– Хорошо, дочка. Как там Феникс?

Удивительно, но я напрочь забыла о нем. В голове крутился лишь Лерой. И мне так хотелось рассказать о нем маме, что я чудом остановила себя.

«Как это будет выглядеть?

– Мама, я влюбилась в человека из прошлого. Он приходит ко мне во сне. А вот и его фотография, хочешь взглянуть?

Ну – ну…»

Я улыбнулась от собственных мыслей.

– Он хорошо, передавал тебе привет!

– Вы видитесь?

– Каждый день! Еще и Эндрю бывает заходит, так что в старых девах не останусь.

– До-о-о-чь, – протянула она.

Я расплылась в улыбке и пожелала ей еще немного поспать.

Я встала с дивана, голова немного кружилась, а во рту совсем пересохло. Выпив воды, я заварила кофе и открыла голографическую карту летательной лаборатории. Работа не шла, я крутила из стороны в сторону окна и вентиляторы, входы и выходы, на которых никак не могла сосредоточиться.

Снова начался шторм, и я подошла к окну. Мне совершенно не верилось, что ночная встреча была лишь сном.

«Ручаюсь, прошлой ночью он здесь был. Так невозможно фантазировать…»

Торнадо снова принесли одежду из тайного города. Она цветными пятнами беспорядочно летала сквозь клубы желтого дыма, то и дело выделывая мертвые петли. Наконец, завывания стихли, на улице просветлело, а в дверь постучали.

На пороге стоял Феникс, держа в руке пыльный синий лоскут.

– Что это?

– Ну, во-первых, привет, – поцеловал он меня, – а это для утилизации, лежало под порогом. Принеси герметичный пакет.

– Погоди, я хочу посмотреть что это, – отбирая из его рук находку, воспротивилась я.

– Он отпустил два пальца, которым держал пыльную тряпку и побежал к дезинфектору.

У меня в руках осталось невероятно милое синее платье. Телекинезом зафиксировав его в воздухе, я забежала в дом и вытащила из ящика распылительный баллончик для стирки одежды. Вода для нас важный ресурс и мы никогда не стирали в ней одежду, как делали наши предки. Для отделения микробов, бактерий и частиц грязи мы использовали специальный спрей. При его нанесении все атомы, чуждых одежде частиц получали иной заряд, самостоятельно осыпаясь с ткани.

– Что ты делаешь? – разволновался Феникс. – Ты же не думаешь его оставить?

– А что в этом плохого? Если не будешь так сильно волноваться, я покажу тебе свою коллекцию.

– Ты же знаешь, там могут быть вирусы от других людей. Это запрещено законом! – всё ещё натирая антисептиком руки, воскликнул Феникс.

– Разве ты со мной ещё не научился обходить закон? – подмигнув ему, отметила я.

– Посмотри! Они такие же люди, как и мы.

– И даже на порядок стильнее нас, – добавил Феникс, заглядывая в секретное отделение моего выбитого в скале шкафа.

Здесь были забавные вязаные кофты, длинные цветастые юбки и тонкие летящие шарфы. Внизу стояли одиночные сандалеты, сникерсы и даже широкие мягкие сапоги. Наша же одежда в долине Гардокки не отличалась разнообразием и носила преимущественно урбанистический стиль.

– У них явно креативщик на «Три Д» принтере работает, – отметил Феникс. – Твою коллекцию не мешало бы показать Леонелле.

– Согласна, она уже забыла, как делать новые проекты. Штампует три года одни и те же штаны, – подтвердила я.

Вдруг Феникс приблизился и прошептал:

– Я так скучаю. Ты совсем мне сама не звонишь!

Он даже не захотел послушать очередное оправдание и налетел с поцелуями. Феникс смело подхватил меня на руки и отнес на мятный диван. Вдруг в спину что-то кольнуло.

«Фотография Лероя!»

Я забыла её спрятать, и она всё так же лежала где-то в слоях пушистого покрывала.

«Что будет, если Феникс сейчас найдет ее?»

Романтизм как рукой сняло.

– Послушай, подожди, – отстранила я его, – давай не будем торопиться.

Феникс сел на край дивана и тяжело вздохнул.

– Зачем тебе все это? Просто скажи мне «нет» и всё.

Мне стало искренне жаль его. Феникс был намного ближе к реальной жизни, и, пока я витала в облаках, по-настоящему хороший и даже более чем достойный парень изо всех сил старался сделать меня счастливой. Сев перед ним на колени, я неожиданно для себя взмолилась: