– Вон отсюда… – простонал тихо Иван.

Он метнул ногой в насекомых сползшее легкое одеяло и вскричал от боли в колене. Иван, привстав, увидел окрасившуюся в бордовый цвет ссадину и снова бревном повалился на кровать. Молодой человек сделал мысленное усилие, пытаясь вспомнить, что было вчера, но от этого только еще ощутимее разболелась голова, которая, казалось, была наполнена вместо серого мозгового вещества свинцом.

– Ох, ой, опять то же самое, – страдальчески констатировал Иван.

Только, понимал он, если другому человеку, испытывающему муки, может посочувствовать даже случайный встречный, то в данном случае его и родная мать не станет утешать. Наоборот, судя по резкому и громкому бряканью посуды на кухне, было понятно: самый близкий человек находится далеко не в дружелюбном расположении духа. «Но я же вроде наливал немного», – пробовал как-то оправдать и успокоить себя молодой человек. Но страх перед неизвестностью не уменьшился. А боялся Иван неспроста.

Справедливости ради надо сказать, что он не был пьяницей, который только и думает, где бы выпить. Он лишь по важным поводам позволял себе винопитие. Только вот беда: молодой человек, умеренно выпивая, внезапно терял рассудок и, как правило, творил такое, о чем жители села долго шумели, смеялись, а то и плакали. Драки, разрушенные заборы, разбитые окна и прочие «подвиги» числились за ним.

– Ураган и то приносит меньше ущерба, – как-то жаловалась его матери соседка.

Случалось, предвидя «амнезию» Ивана, некоторые местные проказники свои проделки приписывали ему. Скажем, местный алкоголик Пахнутий утопил в реке трактор, а вину свалил на Ивана. А последний раз собутыльники «приписали» ему занятую в магазине приличную сумму денег.

…Молодой человек рад был оттянуть встречу с матерью, но неимоверная жажда все же заставила его оставить кровать. Он поднял с пола мятые брюки и футболку, оделся и, шаркая ногами, побрел на кухню.

– Ну, давай, рассказывай о новых своих геройствах, – встретила его мать Варвара, бросив нож и недоочищенную картошку в раковину.

Иван дрожащей рукой схватил кружку, налил из-под крана воды и выпил.

– Фу! – махая рукой и отходя в сторону, произнесла мать. – Твое счастье, что отец на вахте в Москве, а то он поставил бы тебе мозги на место.

– Мама, прости, я больше не буду, – тоном малолетнего ребенка виновато произнес довольно взрослый юноша.

– Я это уже слышала. Господи, дай мне терпения!.. Вот, кстати, смотри…

Мать кивнула на экран телевизора, где сказочная Аленушка обращалась к своему братцу, говоря: «Не пей, Иванушка, козленочком станешь».

– Вот, слышишь, Иванушка, – с горькой иронией молвила Варвара, – ты уже превратился не то что в козленочка, а в козла безрогого… Я сегодня твой долг, тысячу рублей, отдала одному твоему собутыльнику, а другого прогнала. Он уж точно не мог тебе занять…

– Мама, зачем?.. Я ни у кого не занимал.

– Ты откуда это можешь знать, если домой приполз ни живой, ни мертвый.

Воспитательный процесс матери мог достичь невероятного размаха, но тут со скрипом открылась дверь и прямо в тесную кухню ввалились два громилы, пожилые братья Яков и Захар.

– Твой Иван, Варвара, должен жениться на нашей Зое! – грозно и требовательно сказал Яков.

– Он нашу сестричку опозорил перед всем селом: обнимал, целовал во дворе, – дополнил гневно Захар. – А главное, твой сын пообещал взять Зою в жены. Мы ждем сватанья. Иначе…

Братья, возвышаясь над Иваном, показали ему свои гиреподобные кулаки.

– Зою, – тихо простонал молодой человек и в ужасе подумал: «Это уже не трактор утопленный…»

Ивану лишний раз даже тягостно и неприятно было думать о Зое, намного старшей его деве, которая бесцеремонно навязывалась парню в жены и которой он постоянно избегал. А тут – женитьба! «Что же было вчера?» – Ивана бросило в холодный пот.

– Давай, Ваня, – посоветовал Яков и так хлопнул парня по плечу, что тот присел. – Давай, не затягивай, шурин… Знай: мы Зоеньку в обиду не дадим.

Братья тут же удалились, а Иван, смотря им в след, проклинал самого себя за то, что вчера поддался на уговоры одноклассника отметить вместе со столь знакомыми молодому человеку приятелями рождение сына.

Тут в дом вошел участковый. Иван невольно ступил ему навстречу. За сыном засеменила ступнями перепуганная Варвара.

– Божечки, – прижала она руки к сердцу.

А Иван, наоборот, обрадовался и даже воодушевился.

– Я готов, готов в тюрьму! – воскликнул он, думая о Зое.

– Какую тюрьму? – улыбнулся страж порядка. – Ты лучше скажи, зачем за петухом Нюры гонялся? Птица чуть не подохла… На доску объявлений покушался… В общем, загляни ко мне завтра, будем разбираться…

– А-а, может, все-таки сегодня?..

– Нет, нет. Я и так чуть не задохнулся от твоего перегара, – полицейский, словно отгоняя мух, замахал руками. – Нет…

Участковый ушел. Варвара смотрела на сына и молча мотала головой.

– Мама, ты права – я не то, что козел, я – чудовище. Надеюсь, это все?.. Да и куда больше…

– Если бы… – кинула Варвара.

– Я-я, что, еще что-то?.. – обхватив руками голову, панически спросил Иван.

– Ты вчера принес в кармане, хорошо, что не на голове, шапку нашего всеми уважаемого соседа, священника Владимира. Кажется, она скуфьей называется… Была вся в грязи, еле очистила… Вот она на тумбочке.

Иван, весь дрожа, подошел к тумбочке и приподнял головной убор настоятеля, забыв даже о Зое.

– Как?.. Это все!.. – в отчаянии сказал молодой человек, вкладывая в слова только ему понятный смысл.

Он подбежал к окну и увидел, как сосед священник колет дрова. «Я же люблю его дочь Олю, теперь – все… – не мог прийти в себя Иван. – Да и работу он мне обещал в возрождаемом монастыре». Молодой человек, взяв бережно, как перышко, скуфью, выбежал с ней на улицу. Он со скорбно виноватым видом приблизился к отцу Владимиру.

– Простите, батюшка, – взмолился он… – Простите, больше никогда не буду так… Я не знаю, как мог отнять у вас эту святую шапку…

Отец Владимир, отложив топор, взял протянутую скуфью и с удивлением стал ее осматривать со всех сторон.

– Чудеса, – сказал он. – Мне эту скуфью три дня назад матушка постирала и оставила на скамейке сохнуть. А проказница собака деда Серафима, та, которая все тащит, схватила ее и пустилась наутек. Мы с матушкой все село обошли, везде, даже на заброшенных участках, искали – все тщетно. Скажи, Ванюша, где в таком пьяном состоянии тебя вчера носило, что ты смог ее найти. Невероятно…

– Значит, вы все-таки меня видели… я-я с вами все-таки встречался?.. – на Ивана с новой силой нахлынуло чувство вины и позора.

– Я, – поведал с горькой улыбкой отец Владимир, – возвращался из храма и наблюдал со стороны, как тебя пыталась затянуть в свой дом Зоя. Но не тут то было… Ты с такой прытью рванул от нее домой, что чуть меня с ног не сбил, не заметив… Да и вообще ты никого и ничего не видел… И как ты скуфью нашел?.. Не понимаю.

Иван одновременно, сгорая со стыда и радуясь, что раскрылась хитрая проделка Зои и ее братьев, стал непроизвольно рубить дрова. Но почувствовав, что его голова может расколоться вместе с толстым чурбаном, отставил топор и тихо сказал:

– Я вам, отец Владимир, лучше завтра помогу, простите… А Оля ваша меня не видела?.. – с замиранием сердца спросил Иван…

– Трудно сказать… А вот, кстати, она возвращается из магазина, – негромко сообщил священник.

С дороги во двор завернула совсем юная привлекательная девушка с хмурым лицом.

– Алкаш! – проходя мимо Ивана, бросила она и тут же скрылась в доме.

– Значит, видела… но ничего, Ваня, – вздохнув, сказал отец Владимир. – Ты, главное, сделай правильные выводы со вчерашнего… и все будет хорошо…

– Обещаю, обещаю… – произнес, как клятву, юноша и мысленно твердо решил, не откладывая, завтра утречком отправиться в храм на исповедь.