В руках Томмо появилась бутыль.

– Мы не задержимся, – качнул головой Рейко. – Но ты можешь налить нашему гостю, – указал он на Кира.

Томмо даже не посмотрел на него, но бутылка склонилась над стопкой. Привыкнув к полумраку, Кир мог разглядеть черты «владельца» этого заведения.

Лицо его было мятым, вялым, и сперва Кир подумал, что это со сна, однако потом понял: эти черты уже неотделимы от Томмо. Глаза его ходили лениво, сосредотачиваясь только на течении жидкости из бутылки. Полная нижняя губа создавала впечатление, что рот его приоткрыт, то ли в ожидании напитка, то ли даже усилие держать его закрытым стало слишком значительным. Когда-то на лице его была аккуратная бородка, но теперь она начала теряться в жесткой щетине с проседью. Волосы валялись на плечах грязными космами, лишь по привычке тронутыми расческой. Движения Томмо были замедленными, натужными, и, хотя он делал их без лени, организм слабо откликался на его усилия. На вид ему было за сорок, хотя если он так же употреблял и до катастрофы, то могло быть и куда меньше.

– Пожелания? – спросил Томмо, внимательно сравнивая уровень в двух стопках.

Рейко в это время осматривал оставленную в бумажных пакетах плату.

– Если бы мы срали столько, сколько они дают таблеток от расстройства желудка, то сегодня приплыли бы к тебе на волне дерьма, – сказал он, демонстрируя упаковку лекарства. – Я просил больше болеутоляющих.

– Они не могут больше, – ответил Томмо, подняв стопки на свет и завороженно глядя на них. – Ты же знаешь, кто у них во главе – настоящая боль в жопе.

– Пусть подумают над эквивалентом, – отрезал Рейко таким тоном, будто Оранжерея жизненно зависела от филиньего мяса, одеял и костяных побрякушек.

– Записал, – кивнул Томмо, протягивая Киру, которого, похоже, считал потерявшимся выжившим, стопку. Тот машинально принял. – Добро пожаловать в самое уютное место самого хренового места во Вселенной.

– Спасибо, – неуверенно отозвался Кир. Он сразу забыл о напитке, Томмо же с удовольствием влил в себя порцию.

– Мы уходим, – объявил Рейко.

– Стоп, а я куда? – спохватился Кир.

– Путь до Оранжереи прямой, – равнодушно посмотрел на него Рейко. – Томмо покажет тебе. Черта там одна – Лабиринт.

– Да выведет тебя Сайкева, – прошептали охотники, протягивая вперед руку в указующем жесте.

– Ориентируйся по стрелкам и не заблудишься. Томмо.

– Бывай. Счастливо искупаться.

Рейко повернулся к Киру, лихорадочно соображавшему, нужно ли уточнить у охотников что-то еще, и протянул руку. Бессмысленно тот пожал ее, с трудом соображая под внимательным, почти физически сильным взглядом своего провожатого. В глазах Рейко промелькнул скепсис, сменившийся равнодушием.

– Совет напоследок? – отчаянно выпалил Кир.

Рейко посмотрел на него так, словно тот просил у него о затратной услуге, но все же смилостивился:

– Никогда не теряй бдительность. Даже если перед тобой рыдает ребенок с оторванными ногами. Подходи, целясь в голову. И сохраняй дистанцию метров в пятнадцать, пока он не сможет ответить на твои расспросы.

Он отвернулся, обрывая продолжение беседы, и ушел. Его товарищи были сердечнее; с чувством они пожали Киру ладонь, пожелали удачи и выразили надежду на будущую встречу.

– А что за Лабиринт?

– Да выведет тебя Сайкева, – с улыбкой ответил ему последний и ушел за товарищами.

Кир смотрел им вслед, пока темнота окончательно не скрыла звук тележек. Тогда он уставился на Томмо, который силился понять, кончена ли стопка, сжатая в руке гостя, или нет. Наконец он недовольно поморщился и набрал себе новую порцию.

– Вечно живут сегодняшним днем, поэтому вечно торопятся – за один день много не успеешь, – пробормотал Томмо. – Так… как тебя зовут?

Вопрос вывел Кир из оцепенения. Осознав, что грядущая дорога теперь зависит только от него, он отставил тару.

– Кир.

Томмо, не донеся стопку до рта, замер.

– Кир? – удивленно переспросил он.

– Тут не обслуживают людей с именем короче пяти букв? – осведомился тот, подыскивая место, чтобы присесть. Валяющиеся на диванах бутылки и натекшие грязные пятна затрудняли задачу.

– И, кхм, куда же ты держишь путь, Кир? – ошарашенно пробормотал Томмо и жадно разгрузил в себя стопку.

– Серьезно, что не так? – спросил Кир, найдя место поближе к собеседнику.

– Нет, просто… – Томмо кашлянул, выпуская несколько градусов пойла. – Просто я вдруг подумал, что ты ведь не один из заблудших выживших, не так ли?

– Что-то с акцентом?

– Что-то с тем, что… Ну, знаешь… – бормотал Томмо, отодвинув прежнюю бутылку и нашаривая под столом новую. – Так я угадал?

– Угадал.

Томмо извлек на скудный свет напиток полегче и обнаружил возле себя тару соответствующих размеров.

– Я готов послушать, – заявил он.

Кир поразмыслил, стоит ли вознаграждать рассказом его странное поведение, но решил, что поделиться этой историей все равно придется. Добравшись вместе с Киром до «Лаунж-зоны», Томмо ничуть не расстроенно подытожил:

– Выходит, никто не прилетит нарушить мой уют?

– Похоже на то, – после охотников Кир этой реакции не удивился.

Томмо удовлетворенно кивнул и сделал сочный последний глоток из бокала.

– Может, все же угостишься? Это место создано, чтобы на душе стало легче.

– Боюсь, на этой станции она может быстро стать достаточно легкой, чтобы покинуть меня, спасибо.

– Как знаешь, – не настаивал Томмо, добирая до краев новый бокал. – Так все же, куда ты направляешься?

– В Оранжерею.

– Знакомых, я так понимаю, у тебя там нет. Так зачем?

– Ну, прилетев сюда после нормальной, цивилизованной человеческой войны и очутившись на вашей карусели безумия, я невольно задумался, можно ли ее как-то остановить.

– О, все та же самоуверенность! – Томмо порывался жестикулировать занятой бокалом рукой. – Я давно понял, что путь к нашим мечтам вымощен миражами.

– От тебя это звучит убедительно, – сказал Кир, невольно припоминая речи Ивко.

Томмо замер, пытаясь понять, не желает ли собеседник поддеть его. Ответ он искал, глядя в пиво, и, не придя к определенному выводу, отпил и все же решил пояснить.

– Ты, наверное, иронизируешь. Я не знаю: ты не выпил, так что я тебя понимаю плохо. Но посуди сам: ты делаешь выбор искать ответы в Оранжерее. Ты делаешь выбор следовать этой цели. Ты предпринимаешь для этого правильные действия. И заходишь за первый угол на твоей тропе. Где попадаешься монстру. Ты погиб. Твоя цель была миражом. И даже если ты доберешься до ответа, ты поймешь его иначе, чем в начале пути. Очередной мираж. Собственно, выбор иллюзии – единственный, который нам подвластен, – Томмо широко отхлебнул и грохнул бокалом об стол. – Я приехал на Шайкаци с простой целью и попал прямиком в ад! Нашел место, где мирно можно дождаться развязки, но развязки, конечно, не предвидится! И в конце концов я кретин, которому нужно протрезветь и с которым стыдно даже поговорить. Что за дерьмо, Кир? Шайкаци – это бесконечное пустое место, в котором остается только присесть поуютнее и ждать. Большего смысла в пустоте ты не обретешь.

Кир, потерявшись на зигзагах его мыслей, в некотором ошеломлении молчал. Томмо явно начинал отходить рассудком от черепа к языку. Стремясь усугубить состояние, он нашарил под столом трубку курительного устройства, попробовал вдохнуть дым, но принужден был отправиться вниз, чтобы разжечь огонь. Оттуда раздался его голос, лишенный недавней горячности.

– И зачем ты ушел от охотников? – недоумевал он. – Не понимаю: отличные парни, размеренная жизнь.

– Как я сказал: надеюсь, найти тех, кто подскажет выход из ситуации.

– Если ты не умеешь дышать в вакууме, то выхода с Шайкаци нет, – заверил из-под стола Томмо.

– Даже если так, я пока не готов посвятить себя ловле филинов.

– На станции нынче сложно найти занятие по душе, – Томмо выбрался из-под стола и с удовольствием затянулся.

– Ты-то кажешься довольным, – презрительно отметил Кир.