Прибытие на мертвую станцию
– Шайкаци, на связи грузовой корабль 10-30-15, на борту – гуманитарный груз, прошу стыковки, прием.
Шайкаци, огромная шахтерская станция, кормящаяся поясом астероидов этой системы, молчала. Кир и не рассчитывал на отклик: разорванные точно когтями бока многокилометрового строения засвидетельствовали катастрофу, похоже, выпотрошившую из-под металла всякую жизнь.
– Шайкаци, на связи грузовой корабль 10-30-15, на борту – гуманитарный груз, прошу стыковки, прием.
Исполинские щели в теле станции, взрезавшие ее до брюха, напоминали беззубые ухмыляющиеся рты, сквозь которые Шайкаци никак не могла выдавить ни слова.
– На борту – гуманитарный груз, прошу стыковки, прием.
Грузовик Кира заканчивал второй оборот вокруг станции и вновь оказывался перед командными отсеками. Рубка была снесена начисто, и он знал о ней только по схеме. Разрушения с этой стороны были самыми значительными: на сотни метров станция была раскурочена будто чудовищным взрывом. Остатки перегородок и перекрытий торчали в космосе как вывернутые кости.
– Шайкаци, прием.
Грузовик, точно насекомое круживший вокруг станции, летел вдоль «западного» борта, как условно звался тот в плане. Здесь был аварийный шлюз, к которому можно было пристыковаться без содействия портовых служб. Кир обязан был воспользоваться этой возможностью: хотя та часть приказа, которая касалась поиска выживших, была сформулирована достаточно расплывчато, эта директива все же существовала.
– Ну что ж, надеюсь, наше знакомство продлится недолго… – пробормотал Кир, переводя в положение «Вкл» рычаг автоматической стыковки. Уточнив предложенные техникой параметры, он стал ждать.
Шайкаци была почти лишена выносных элементов, а те, что были, в основном, терялись на фоне ее размеров и потому станция представляла собой огромный темный космический кирпич. Иначе выглядел знаменитый артефакт неизвестного происхождения, к которому она была присоединена и который, по всей видимости, выполнял для некоей древней цивилизации те же добывающие функции. Этот объект, в разы превосходивший размерами постройку людей, называли «Зейко». Он имел трапециевидную форму с закругленными краями, а на одной из его сторон вырастали два длинных «уса», бывшие, если Кир помнил верно, устройствами для извлечения породы из астероидов, которые они иногда притягивали. Цвет поверхности различно воспринимался наблюдателем: солнце высвечивало ее желтым, а тень космоса ложилась серым.
«Похоже, отсюда наконец вылезла какая-то тварь», – сказал один из товарищей Кира, когда они перед вылетом разглядывали сделанное после катастрофы совместное фото двух станций. Это было шутливое предположение – Зейко никогда не подавал признаков жизни. Рассуждая о реальных причинах катастрофы, специалисты полагали, что имело место попадание в хвост кометы, и главным для них был вопрос о том, как сближение с опасностью ухитрились проморгать и люди, и техника.
Зейко через некоторое время оказался вне обзора из кабины, оставив Кира наедине с Шайкаци. Борт станции приближался к старенькому грузовику, нависая над ним, как могильная плита. Вокруг аварийного шлюза строение не пострадало, и вскоре из поля зрения исчезла последняя рана, уродовавшая щеку станции царапиной длиною в несколько десятков метров.
Корабль начал падать на гравитационную перину. Ее создавала установка, находящаяся многими километрами ниже станции и присоединенная к ней длинными фермами, кажется, не пострадавшими. Сопротивляясь силе тяжести, заработали маневровые двигатели, аккуратно доставившие Кира ко входу.
От аварийного шлюза к грузовику потянулся стыковочный рукав. Движение, исходящее от мертвой станции, вызывало неприятные ощущения: будто мышечный спазм трупа. Корабль коснулся пуповины умершей роженицей. Они сцепились и с приглушенным шипением давление в коридоре было выровнено.
Кир проверил показатели: атмосфера в следующем отсеке была в норме, температура – чуть меньше нормы. Подключившись к камерам, можно было увидеть пустое помещение зоны прибытия.
Не собираясь посещать поврежденные отсеки, Кир решил, вопреки предписаниям, не надевать скафандр. Разблокировав выход и оружейный шкаф, он съехал в кресле в нижнюю часть кабины, отстегнул ремни и поднялся. После непродолжительный невесомости организм ощущал себя вполне готовым к гравитации, и Кир, забрав кобуру с шокером, вышел наружу.
Проход на станцию преграждала прочная дверь, которую, если ее намеренно не заблокировали с той стороны, легко было отворить, повернув красную ручку. Он посмотрел на матовый фонарь над шлюзом, чей холодный свет не достигал его, точно отделенный веками. Кир замешкался в сминающем нутро ощущении – страх. Неизвестно в каком состоянии, в первую очередь психическом, находятся люди за этой створкой, уже долгое время отрезанные от мира. Однако Кир не смог представить ситуацию, в которой выжившие действительно нападут на него с арматурой. Он надавил на ручку и открыл дверь.
Всю обстановку помещения составляли аптечка на стене, две раковины и ряд сидений. Эта скудость не стала сюрпризом: аварийный шлюз создавался с надеждой, что никто им никогда не воспользуется. Впереди была еще одна дверь, а рядом окно пропускного пункта. За стеклом было пусто.
Кир направился к выходу из карантинной зоны. Путь этот должен быть заперт и открываться по сигналу с КПП. Учитывая, что подать его было некому, Кир приближался к двери, уже размышляя о том, какие еще шаги он может предпринять, чтобы отчет о выполнении миссии казался действительно отчетом о ее выполнении. Но створка легко подалась.
Он нерешительно замер. К разрушенной станции до него вылетал разведчик, но в отчете не указывалось о стыковке. Да и если он высаживался, то как ему удалось вскрыть эту дверь? Вместо него в кабине тогда должен был бы лететь хороший резак. К тому же проход явно открыли, нажав кнопку на КПП. Но зачем? Кому? Быть может, аварийным шлюзом воспользовался один из шахтерских кораблей, перемалывавших астероид во время катастрофы? Но, если и так, то затем, похоже, его пилот покидал Шайкаци в спешке…
Вторая дверь карантинного коридора также была открыта – нараспашку. Проход дальше вел к различным служебным помещениям. Это пространство, казалось, было многократно скопировано и протянулось по станции во все стороны: продавленные дверьми светлые стены, отливавшие желтизной дешевых ламп.
– Есть живые на борту? – крикнул Кир в бесконечные коридоры. Собственный голос прозвучал на заброшенной станции жутковато, однако человек, противясь своему беспокойству, громко свистнул вслед крику.
Наугад проверенные помещения были заперты. Вскоре в коридоре появилась небольшая зона отдыха: полукруглый альков с диванами и столиком. Никаких признаков людей. Как будто Шайкаци вовсе никогда не была заселена. Кир присел, чтобы свериться с планом.
Перспективным с точки зрения поиска выживших или хотя бы понимания того, что случилось на станции, представлялся поворот направо. Он вел к больнице, которая могла оказаться открытой летописью катастрофы. Неподалеку оттуда, за жилыми помещениями для сотрудников лабораторных и медицинских комплексов, находился крупный торговый-развлекательный комплекс и основной гражданский порт станции, куда должны были направиться выжившие для эвакуации.
Решив следовать этому курсу, Кир вскоре добрался до перекрестка. Он посмотрел направо и увидел вдалеке белую стену медицинского комплекса. Клумбы, призванные вселять в пациентов лучшие надежды, издалека выглядели ухоженными – похоже, автоматические системы продолжали заботиться о растениях. Кир скользнул взглядом по коридору, вместе с которым в бесконечность уходила шеренга служебных кабинетов, и посмотрел налево. Здесь он увидел лес.
Не успев осознать этого, он уже отскочил за угол. Потеряв лес из виду, на мгновение Кир понадеялся, что глаза его обманули, однако, выглянув, убедился в обратном. Он не испугался. Он вообще не находил в себе ни эмоций, ни мыслей. Кир просто не понимал.
