Июнь в Мадриде – щедрая пора. Цветут азалии, с тутовых деревьев падают длинные белые плоды, посередине правой и левой дорожными полосами благоухают розы, которые каждое утро освежаются бьющими из земли автоматическими поливалками. Рай для всех – даже для роз!

Магазины, торгующие фруктами, выставляют свои лотки на улицу без боязни, что кто-то захочет взять и попробовать аппетитную клубнику, тугой инжир, яркую черешню, прозрачный виноград, душистый персик – да мало ли чего! Все такое чудесно-нереальное…

Я прогуливаюсь по длинным, извилистым улицам, стараясь держаться в тени, но чувствую солнце каждой клеткой тела: оно наполняет меня энергией настолько, что хочется петь, хохотать во все горло, жить!

Это так странно, что в чужой стране, за пять тысяч километров от дома, я почувствовала себя как дома. Он уютный, этот многомиллионный город, приветливый, ничуть не кичливый. У меня от Мадрида эффект дежавю, как будто я всю свою предыдущую жизнь здесь провела: та самая триумфальная арка, та самая площадь, тот самый дворец. Говорят, что этот эффект обусловлен тем, что мозг, улавливая знакомый тип, воспринимает увиденное как хорошо знакомое. И тем не менее, разумное научное обоснование не убеждает меня абсолютно.

Познакомилась с киоскером, который продает газеты около моего дома. Зовут его Хосе (пожалуйста, не надо арий тореадора, это не тот случай!) Дело в том, что по утрам я спускаюсь в скверик, дышу воздухом и учу слова – это самое легкое, что можно делать в атмосфере, где вовсю заливаются птицы, детишки играют, а солнце припекает. Так вот, как раз в этом скверике и расположен киоск Хосе. Уже на третий день, завидев меня, он поднял руку в приветствии, я ему ответила тем же жестом и милой улыбкой. А сегодня он покинул на время прилавок, чтобы представиться. «Какое дружелюбие», – подумала я, хотя дядя не производил приятного впечатления ни пивным брюхом, ни сластолюбивым выражением лица. Несмотря на это, я решила быть приветливой – недорого стоит, зато дает большие дивиденды.

Кстати, за науку я должна поблагодарить родительницу. Было мне около девяти лет. Однажды мы прогуливались, а из-за невысоких заборов соседи нас приветствовали: «Доброе утро!» Матушка в ответ: «Доброе утро» и по имени-отчеству. Я тоже важно кивала головой: «Здравствуйте!» Тут мне мама говорит: «Дочка, скажи, тебе трудно улыбаться?» Я удивилась: конечно, мне было нетрудно, просто я считала это ну… неуместным! «Тогда, если тебе не трудно, улыбайся, детка, всякий раз, когда кого-нибудь приветствуешь. Тебе это ничего не стоит, а людям приятно».

…Вечером пришел Саша.

– Ты что, обиделась? – были первые его слова.

– А надо было?

– Ну, достал я тебя испанским.

– Глупый! Какое дикое предположение! Я тебе страшно благодарна. Теперь все гораздо легче.

– А, ну ладно… Тогда приходи в гости. Ирка запилила, говорит, что за день человека от дома отвадил.

– Правда? А я решила, что вам от меня надо отдохнуть.

– Не глупи. Думаю, поначалу всем трудно в чужой стране. И одиноко. Так что будет время, заходи.

– Спасибо, приду. До завтра вам хватит времени приготовить торжественный ужин и нагладить фраки?

– Без фраков никак?

– Сожалею, без фраков – никак.

– Тогда, это, я пошел… Манишки гладить.

Хорошие числацифры: 6, 6. И настроение тоже ударное. Не в смысле, что работаю до седьмого пота, а в смысле, что ударила бы сейчас кого-то, чтоб душу отвести. Беда в том, что кроме меня, любимой, поблизости никого нет, так что бить только себя и получится.

Съездила утром в «Камарада» – это такая организация для эмигрантов – безработных и безъязычных. С работой у них туго, а вот направление на бесплатные курсы испанского дали. И на том спасибо.

Деньги приходится экономить. Пока не голодаю – ребята постоянно зазывают на ужины, но пора подумать о будущем. Вспомнила Бернса:

Срочно нужна работа! – это уже мое.

К обеду я была дома. Семилетняя Диана, дочка Линей, забавно тараща глазенки и отчаянно жестикулируя, начала что-то быстро щебетать. Разумеется, я ее не поняла, попросила говорить помедленнее, тогда уловила, что кто-то приходил и просил, чтобы я зашла. Кто мог прийти, кроме Саши или Иры? Я помчалась на Рикардо Ортис.

– Что-то случилось? – запыхавшись от быстрого шага и волнения, я говорила с трудом.

– Случилось. В шесть вечера ты должна быть по этому адресу. Сеньору зовут Эмилия, очень милая старушка, будешь у нее убирать два раза в неделю по одному часу.

Я взвыла от восторга:

– Саша, ты гений! Ты спасаешь меня от голодной смерти, ты…

– Ладно, ладно, от голодной смерти, говорит. Да у тебя внутренних резервов на год хватит.

– А вот хамить не надо. Я тебе страшно благодарна и все такое, но всему есть предел.

– Извините, не из графьев буду, – не сдавал позиций Сашка.

– Попытаюсь простить вас за плебейское происхождение, господин Ломтев.

– Вот спасибо, вот порадовала!

– Ну, я пошла, – поставила точку в разговоре я. – Надо морально подготовиться к первому рабочему дню, вернее, часу. Адьос!

…Пожилая сеньора, к которой я пришла начинать новый этап трудовой деятельности, резко поменяв «учителя на уборщицу», мне понравилась. Она вся какая-то светящаяся – теплые карие глаза, искренняя улыбка, золотые браслеты, цепочки, колечки… И зовут ее как героиню оперетты – Эмилия.

Ей ужасно интересно узнать что-нибудь о загадочных русских, поэтому, ни на минуту не умолкая, о чем-то говорит. Что вам рассказать, сеньора? Да, такая молодая – тридцать лет всего лишь, а уже есть дочь. Угу, с университетским образованием зарабатывала сорок долларов в месяц. Согласна, это мало – потому я здесь, потому готова намывать кафель, вычищать унитазы, жить впроголодь с перспективой оказаться в конце месяца на улице. Как ни странно, меня поняли, мой испанский, состоящий в основном из жестов и мимики, был понят! Мы каким-то образом очутились в одном энергетическом поле и общались, без хитроумных машин продвинутых фантастов, без знаний телекинеза… И мне посочувствовали… А вот это ни к чему. Я счастлива этим солнцем, этим небом, этими улыбающимися светлыми лицами на улицах, пышным цветением всего и пением птиц… В городе, пятимиллионном городе, поют птахи!!! Я уверена, что все мои трудности – явление временное, придется, конечно, потерпеть, но я прорвусь, вот увидите! А швабра… что ж, иногда надо отступить, чтобы победить.

– Как тебя зовут, дочка, твое настоящее имя? – спросила она.

Я сказала. Мое имя с кучей согласных и впрямь трудно выговорить. Я научилась правильно его произносить уже в пятилетнем возрасте, что ж говорить о пожилой испанке, которая слыхом не слыхивала ничего подобного! Пришлось повторить мое имя по слогам, но и это не дало результатов. Спасибо мамуле: постаралась, чтобы единственное дитя имело странное имя.

– Я буду звать тебя Сусанной. Ты не против?

Возможно, если б меня хотела переименовать другая старушка – менее приятная, я бы не согласилась, но эта была симпатична. К тому же вспомнилась школа, где пацаны из параллельного класса, завидев меня, принимались напевать знаменитую песенку Челентано: «Сусанна, Сусанна, Сусанна, мон амор»

Крещение состоялось в момент, когда я убирала ванную, вымывая порошок водой. По всем законам христианской церкви, к тому же при полном согласии вновь крещенной. Это просто здорово – возрождаться!